расставил все по своим местам. Возможно, он к ней неравнодушен, возможно,
хочет ее, возможно даже, ей удалось заинтриговать его, и все же Райт
рассчитывает на то, что она уедет.
за Алексис и, зайдя с другой стороны, влез на водительское сиденье.
- Вы что, никогда не смотрели вестерны?
задаче отвечали вполне. Их было интересно смотреть.
сказала Алексис. Как же она хорошо их понимает теперь - этих женщин, которые
влюблялись в суровых мужчин, зарабатывавших хлеб насущный тяжелым трудом.
Нет, ее, конечно же, привлекает в Кэлебе не только мужественная красота или
атлетическое сложение - недаром Райт столько лет работает на ранчо. Он
искренний, великодушный, ласковый, он удивительный.
контору шерифа, где Аннабел Паркер чуть не упала в обморок при виде Кэлеба.
Ее преклонение перед ним выглядело комично, однако Райт держался естественно
и дружелюбно. Алексис поняла, что Кэл относится к этой женщине вполне
уважительно и серьезно. - Ой, я слышала хорошую новость про Грейс,
восторженно защебетала Аннабел, округляя глаза. Весь город только и говорит
о том, что они обе беременны - и Медисон, и Грейс. А Райен как рад! Я
заметила, как он рисовал смеющиеся рожицы на штрафных квитках за не
правильную парковку!
плечо.
мы - часть этого мира малых детей и чудаков. Мы не сами по себе. Мы - новое
поколение. Пришла наша очередь править миром.
вместе, подобно братьям, и женщины, которая ходила когда-то с ними в одну
школу, живет с ними в одном городе и знает все их тайны и секреты, словно
очнулась.
быстро-быстро прокручивал программы, чтобы успеть до того, как его застанут
на месте преступления. Стараясь упорядочить мысли, она посмотрела на Райена
Келли, высокого, худощавого, преданного своим обязанностям, своей семье,
чувствующего себя счастливым оттого, что у него скоро родится ребенок, потом
перевела взгляд на Кэлеба... Тоже высокий, красивый, беззаветно преданный
тем, кого он считает своей семьей... Обоим по тридцать с хвостиком, они в
том возрасте, когда уже есть или скоро появятся собственные дети. Такие, как
они, охраняют покой наших городов, производят хлеб и молоко, строят здания,
женятся на наших женщинах, растят наших детей...
громко спросила Алексис, бессильно опускаясь на стул возле стола Аннабел.
Алексис. Он был очень встревожен.
крутилось в голове, и я никак не могла сообразить.
Райта с вешалки, прибитой к стене позади его стола, и бросил ему. -Вези ее
домой, посади за компьютер, свари ей кофе и оставь ее в покое, пусть сидит
хоть до утра.
поднимаясь и следуя за Кэлебом к выходу. - Просто мне в голову пришла
хорошая идея, надо ехать домой, садиться за работу.
***
времени носил ей кофе. Он же готовил для нее завтрак, обед и ужин. На второй
день он почти силком заставил ее есть, обнаружив, что все, принесенное им
вчера, так и осталось нетронутым. Она не сторонилась его. Напротив, всякий
раз, когда он приходил, они разговаривали. Алексис рассказывала, насколько
продвинулась вперед и как из бесформенной груды путаных записей она выберет
темы и направления. Показала, как это делается и как наконец несвязный набор
слов превращается в четкий и выразительный текст. Но саму рекламу Алексис
ему так и не показала. Не смогла. По сути дела, она использовала его и
Райена в качестве прототипов. И если б он это увидел, то не смог бы не
заметить, как Алексис его уважает и восхищается им, и, конечно же, понял бы,
что она его любит.
шутливо нахмурил брови.
Говорят, так же бывает и у художников, вообще у людей искусства.
вы не присядете?
болят, а не могу остановиться и сесть.
по лестнице. И только тут неимоверная усталость, накопившаяся за последние
дни, навалилась на нее всей своей тяжестью. С трудом добравшись до второго
этажа, она почувствовала, что вот-вот упадет.
закружилась, и она осела бы на пол, если бы он ее не подхватил.
нее прояснилось. Кэлеб, крепко прижимая к себе, нес ее в спальню.
лоскутным одеялом. В окно сквозь белые тюлевые занавески лился солнечный
свет, и комната, уставленная мебелью вишневого дерева, выглядела празднично.
пить твою содовую?
кто будет смотреть мою рекламу.
сказал он. - Я хочу быть неотразимым. Сексуальным.
врожденной порядочности.
то, что ты говоришь...
пальцем по небритому подбородку Кэлеба. До нее только сейчас дошло, что,
обихаживая ее последние два дня, он совсем забыл о себе. Алексис была
тронута. Такой большой, сильный и такой добрый и нежный... Просто с ума
сойти можно.
сменяясь мучительным томлением. Она хочет его. Пусть все произойдет сейчас,
в это мгновение. Больше нельзя ждать. Она жаждет его, жаждет прижаться к
нему всем телом, ласкать его, раствориться в его объятиях. И чтоб это
никогда не кончалось.
ее губы. Он все еще стоял на коленях, облокотившись о постель. Они были так
близко друг от друга, и все, что разделяло их всего неделю назад, не имело
больше никакого смысла.
она так хочет, суждено сейчас произойти, то он ее поцелует.
словно стараясь понять, что же между ними происходит, потом, не отводя
взгляда от ее глаз, в которых как будто ожидал увидеть возражение, медленно
стал наклоняться к ней, пока не коснулся губами ее губ. Так медленно, словно
все еще раздумывал, потом вдруг рывком поднялся с колен и, не отрываясь от
ее губ, оказался сверху.
только требовательные губы Кэлеба, его напряженное тело и ее всепоглощающее
желание, затуманившее разум и оставившее в ее голове лишь какие-то смутные
обрывки мыслей.