и удрали в укрытие. Но это, очевидно, тоже было частью игры, ибо они тут
же вылезли обратно. Двое из них возобновили бой за кость, а двое других
нырнули в траву в поисках полевок.
необыкновенно увертливыми. И после недолгих, довольно небрежных поисков,
покопавшись в грязи, волчата бросили охоту и принялись играть друг с
другом.
от себя не услыхал ее низкий вой. Все мы - я и волчата - разом повернули
головы и увидели Ангелину, стоявшую на краю ущелья. Волчата моментально
прекратили игру и, не в силах сдержать волнения, залились пронзительным
лаем, а один из них даже встал на короткие задние лапы и в радостном
ожидании замахал передними.
перепрыгнула через край обрыва и спустилась в ущелье, где ее тотчас
окружили волчата. Она обнюхала каждого, кое-кого опрокинула на спину и,
только покончив с осмотром, сгорбилась и начала отрыгивать пищу.
врасплох и вначале испугался, что она сьела отраву. Ничуть не бывало -
после нескольких конвульсивных движений волчица выложила на землю
килограммов пять полупереваренного мяса, после чего спокойно отошла в
сторону и улеглась, наблюдая за волчатами.
тошноту, то волчат он ничуть не смутил. В едином порыве они с жадностью
набросились на еду, в то время как мать снисходительно взирала на них и
даже не пыталась исправить их ужасные манеры.
стояли, там и повалились пузом вверх, перемазанные и совершенно не
способные ни на какие шалости.
и мне это давалось нелегко. Я бы видоизменил позу и на что-нибудь оперся,
но боялся пошевельнуться: волки совсем рядом, а тишина такая, что до них
донесется малейший звук.
рождения имеется нечто вроде резонатора. В это трудно поверить, но стоит
мне только проголодаться (впрочем, случается, и в сытом состоянии), как
эта часть моего организма приобретает самостоятельность и независимо от
меня начинает урчать. Я был бессилен с этим бороться, но со временем
научился владеть собой и довольно искусно притворялся, будто я тут ни при
чем, а звуки, которые люди слышат, исходят вовсе не от меня.
неподходящий момент для своих штучек. Среди утреннего безмолвия, будто
отдаленные раскаты грома, по ущелью прокатились рулады.
прислушиваясь. При новых звуках (несмотря на все мои старания заглушить
их!) волчица поднялась на ноги и взглянула на волчат, как бы желая
убедиться, что это не они являются виновниками шума, а затем устремила
испытывающий взор в безоблачное небо, однако и там не нашла разгадки.
Всерьез обеспокоенная, она пыталась установить, откуда идут звуки.
несколько сродни чревовещанию, мои же - в особенности. Дважды пробежав
ущелье из конца в конец, Ангелина не смогла удовлетворить растущего
любопытства.
надежде, что мой внутренний оркестр выдохнется сам по себе; но оркестр был
по прежнему полон сил и энергии и в доказательство этого издал гул,
подобный гулу при землетрясении. И тотчас над кромкой обрыва, в
каких-нибудь десяти шагах от меня, показалась голова Ангелины.
тишины. Что до меня, то я прилагал к этому все усилия, но не особенно
преуспел. Досаднейшее положение: чем дольше я смотрел на волчицу, тем
больше восхищался ею; я очень дорожил ее добрым мнением и вовсе не хотел
показаться идиотом.
желудке, и они заиграли с новой силой. Не успел я придумать оправдания,
как Ангелина сморщила носи, обнажив в холодной насмешке белоснежные зубы,
скрылась из глаз.
разумеется, опоздал даже с извинениями. Презрительный взмах великолепного
хвоста - вот и все, что мне удалось увидеть, прежде чем волчица исчезла
среди расщелин, которые образовали в дальнем краю ложбины нечто вроде
садка. В него-то Ангелина и загнала своих волчат.
прибавили к уже имеющимся сведениям о волках. Волчата быстро росли и
требовали все большего количества пищи. Поэтому Георг, Ангелина и Альберт
вынуждены были тратить много времени и сил на охоту вдалеке, а те немногие
часы, которые им удавалось провести в логове, они спали непробудным сном -
добывание корма для волчат превратилось в изнурительное занятие. И тем не
менее волки по-прежнему продолжали изумлять меня.
продовольствия позволил им устроить себе кратковременный отдых. Вечером
они не пошли, как обычно, на охоту, а остались у логова.
безделья, казалось, охватила всех троих. Ангелина удобно развалилась на
скале над летним логовом, а Георг и Альберт спали, вырыв ямки в песке, на
гребне вала. Единственным проявлением жизни было изменение позы спящих да
порой ленивый взгляд, которым они обводили окрестности.
или два лениво ловил бычков, а затем направился к покинутому ложу. На
полпути он остановился по нужде, но это усилие так его утомило, что он
отказался от первоначального намерения добраться до гребня, а растянулся
прямо там, где стоял. Голова его опустилась, и вскоре он заснул.
уткнув морду в передние лапы, внимательно наблюдал за тем, как его
приятель ловит рыбу. И когда Альберта сморил сон, Герг поднялся,
потянулся, широко зевнул и с праздным, беззаботным видом, осторожно
ступая, стал подбираться к спящему. Трудно было заподозрить, что у него
есть какая-то цель; время от времени он останавливался, обнюхивая кусты и
мышиные норы, дважды садился, чтобы почесаться. Однако при этом он ни на
минуту не спускал глаз с Альберта и, когда почти вплотную приблизился к
нему, резко изменил поведение.
недобрым намерением. Напряжение нарастало, я схватил подзорную трубу,
ожидая трагической развязки и лихорадочно гадая, чем вызвана в Георге
такая молниеносная перемена. Что это - свидетельство семейной драмы? Или
Альберт нарушил волчий закон и теперь должен заплатить за это собственной
кровью? Похоже на то.
подозревающему волку. Оказавшись шагах в десяти от Альберта, который
по-прежнему оставался глух ко всему на свете, Георг поджал задние ноги и
после паузы, позволившей ему полностью насладиться моментом, со страшным
рычанием взвился в чудовищном прыжке.
семидесяти килограммов, должен был начисто выбить дух из Альберта, но тот
еще дышал и даже издал в ответ какой-то звук, до тех пор не числившийся в
моем каталоге волчьих криков. Это был высокий, полный ярости и боли,
пронзительный рев (мне пришлось как-то слышать нечто подобное в
переполненном вагоне метро - так вопила разъяренная дама, которую кто-то
ущипнул).
бросился за ним. Началась погоня не на жизнь, а на смерть. Георг взлетел
вверх по склону, словно его преследовал цербер. Альберт гнался за ним со
зловещей и яростной решимостью.
или в сторону.
быстрый взгляд на бегущих и с азартом включилась в погоню. Теперь шансы
свелись к двум против одного, не в пользу Георга; ему пришлось положиться
на скорость в беге по прямой - он потерял возможность увертываться и
поскакал вниз по морене через болото и вдоль берега залива. Там, у самой
воды, стояла огромная расколотая надвое скала; Георг с ходу проскочил
узкую щель между камнями и свернул так круто, что песок и щебень полетели
из под ног; волк обогнул скалу в обратном направлении как раз вовремя,
чтобы ударить в бок Ангелине. Не колеблясь ни минуты, он с силой врезался
в нее и буквально сбил с ног, заставив метров пять проехаться по земле.
потерял скорость. Прежде чем ему удалось вырваться вперед, Альберт уже
оседлал его, и оба покатились наземь, сцепившись в яростной схватке.
Подоспевшая Ангелина не замедлила ввязаться в драку.
отряхнулись, ткнулись носами, дружно помахали хвостами и рысцой
направились к логову, всем своим видом показывая, что славно провели
время.
Каменистый Артем
Маккэфри Энн
Верещагин Олег
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Куликов Роман