контролирует, как мы деньги тратим.
- А когда твоя мама умерла?
- Два года назад, - коротко ответила она. - Рак, опухоль в мозгу. Полтора
года в больнице пролежала, мучалась много, а потом вся будто лекарствами
пропиталась, так и умерла, как под наркозом. Что тут сказать, хуже смерти
не придумаешь. И она мучается, и вокруг все страдают. В доме поэтому ни
копейки не было. Уколы надо делать по двадцать тысяч иен каждый, ухаживать
кто-то за мамой должен, вот так оно и получалось. Мне школу пропускать
пришлось, чтобы за мамой ухаживать, в общем, кошмар. да еще...
Она начала было что-то говорить, но на полуслове замолчала, точно
передумала, положила палочки для еды на стол и вздохнула.
- Разговор какой-то грустный получился ни с того, ни с сего. И чего я об
этом заговорила?
- Ты про мокрый лифчик начала.
- Вот это тот самый суп и есть. Всю душу в него вложила. - сказала она
проникновенно.
Я доел свою порцию и почувствовал, что объелся. Она ела не особо много.
"Пока готовишь, уже от этого сытым становишься", сказала она и отодвинула
тарелку первой.
Когда мы закончили есть, она убрала посуду и вытерла стол. Потом принесла
откуда-то пачку "Мальборо", вынула из нее одну сигарету, прикурила от
спички. Она взяла в руки бокал с нарциссами и рассматривала их какое-то
время.
- По-моему, и так неплохо. В вазу можно и не переставлять. Кажется, будто
у реки поблизости нарвала и в первый попавшийся стакан поставила.
- У реки перед станцией Оцука нарвала, - сказал я.
Она рассмеялась.
- Ты какой-то непонятный. То ли шутишь, то ли серьезно говоришь.
Она докурила сигарету где-то до половины, подперев рукой подбородок, затем
с усилием раздавила окурок в пепельнице. Потом стала тереть пальцами
глаза, точно в них попал дым.
- Девушка должна сигарету поизящнее тушить, - заговорил я. - А то прямо
некультурно как-то. Не надо ее силой гасить, берешь и тушишь потихонечку,
с краешку начиная. Не надо ее так давить. А то как-то слишком получается.
И никогда не надо из носа дым выпускать. И нормальные девушки, когда с
парнем вдвоем обедают, про то, как три месяца в одном лифчике ходили, не
рассказывают.
- А я вот такая, - сказала она, потирая переносицу. - Не получается у меня
курить, как надо. Иногда балуюсь просто, а привыкнуть не могу. Еще что
скажешь?
- Девушки "Мальборо" не курят.
- Какая разница? Какие не кури, одна и та же гадость.
Она покрутила твердую пачку "Мальборо" в руках.
- С прошлого месяца курить стала. Честно говоря, не то что сильно курить
хотелось, просто из любопытства.
- А что вдруг решилась?
Она сложила руки на столе и на минуту задумалась.
- Ну как что... А ты куришь?
- В июне бросил.
- Почему?
- Да надоело. Кончились ночью сигареты, например, и мучаешься потом, и все
такое. Вот и бросил. Не особо люблю от чего-то вот так зависеть.
- Вот с виду и не скажешь, а ты, оказывается, на вещи так серьезно
смотришь, да?
- Не знаю, может и так. Потому, может, и люди ко мне особо не тянутся,
из-за характера такого. Всегда такой был.
- Это потому, что кажется, что тебе все равно, что ты кому-то не
нравишься. Некоторые, может быть, тебя и не любят поэтому, - сказала она
неуверенно, подперев подбородок рукой. - А вот мне нравится с тобой
говорить, и как ты говоришь по-особому. Вот как сейчас : "Не особо люблю
от чего-то зависеть".
Я помог ей помыть посуду. Стоя рядом с ней, я спросил ее, протирая тряпкой
и ставя в сушилку посуду, которую она уже помыла :
- А твои все куда ушли сегодня?
- Мама на кладбище. Умерла два года назад.
- Это я уже слышал.
- Сестра с женихом встречается. На машине куда-нибудь кататься поехали,
наверное. У сестры парень в автомобильной компании работает. Поэтому
машины обожает. А я не очень машины люблю.
Она ненадолго опять замолчала и продожала мыть посуду, а я молча продолжал
ее вытирать.
- А папа... - заговорила она снова через некоторое время. - Папа шесть
месяцев назад уехал в Уругвай и не вернулся.
- Уругвай? - удивился я. - В Уругвай зачем?
- Папа хотел в Уругвай эмигрировать, дурак. Человек, с которым он в армии
дружил, там завод держит, вот он и думал, видно, что сможет там устроиться
как-нибудь. Сказал как-то вдруг об этом, потом сел один на самолет и
улетел. Уж как мы его только ни отговаривали. Ну что в таком месте делать,
ты и языка-то не знаешь, да и не был нигде никогда, кроме Токио. Но все
напрасно. У папы явно сильный шок был от того, что мама умерла. Вот что-то
с головой и случилось, видно. Так сильно папа маму любил. Честно.
Я смотрел на нее, открыв рот, не в силах что-то сказать.
- Знаешь, что папа нам с сестрой сказал, когда мама умерла? Он сказал :
"Мне сейчас так обидно. Чем вашу маму потерять, да лучше бы я вас обеих
потерял". Мы так растерялись, что сказать не могли ничего. А ты бы смог?
Как бы там ни было, но такое сказать... Конечно, потерять человека,
которого больше всех любил, это тяжело, грустно, больно, я все понимаю.
Мне его жалко. Но разве можно родным дочерям сказать, да лучше бы вы
взамен умерли, разве не так? Это не черезчур разве?
- Ну да.
- Нам же это неприятно. В общем, все у нас в семье какие-то не такие. Все
с какими-то странностями.
- Похоже на то, - согласился я.
- И все-таки, это здорово, когда один человек другого любит, правда? Когда
жену любит так, что дочерям может сказать, лучше бы вы вместо нее умерли...
- Ну, если так посмотреть, может оно и так.
- И вот, в Уругвай уехал. А нас бросил.
Я вытирал посуду, ничего не говоря. Когда я все вытер, она аккуратно
расставила посуду по полкам.
- И что, от отца вестей нет?
- Раз только открытка с картинкой пришла. В марте. Но никаких подробностей
не было. Очень, мол, жарко, фрукты совсем не такие вкусные, как думал, и
все типа такого. Бред какой-то. да еще открытка была с каким-то дурацким
осликом на картинке. С головой у нашего папы не все в порядке. даже про
этого не то друга, не то знакомого, ни слова - нашел его, не нашел. В
конце было, правда, написано, что когда малость на ноги станет, нас с
сестрой заберет. И с тех пор ни строчки. Я письмо ему написала, даже не
ответил.
- А если отец твой скажет ехать в Уругвай, что будешь делать?
- Я хочу съездить. Интересно же. А сестра говорит, ни за что не поедет.
Сестра грязные вещи, грязные места терпеть не может.
- Что, в Уругвае так грязно?
- Не знаю, но сестра так считает. Типа там на дорогах ослиное дерьмо, над
ним мухи жужжат, в туалетах воды нет, ящерицы со скорпионами ползают... В
кино, наверное, видела где-нибудь. Сестра насекомых ненавидит. Что она
любит, так это на сверкающей тачке куда-нибудь в С"нан прокатиться.
- Хм.
- А Уругвай - плохо, что ли? Я бы поехала.
- А кто сейчас в магазине работает?
- Сестра. Родственник, что по соседству живет, каждый день помогать
приходит. доставку делает. Я тоже, как время есть, помогаю. В книжном
магазине тяжелой работы нет, так что потихоньку справляемся. Если совсем
ни в какую станет, думаем магазин продать, правда.
- Любишь отца?
Она покачала головой.
- Не могу сказать, что очень уж люблю.
- Тогда почему говоришь, что в Уругвай готова ехать?
- Потому что верю.
- В смысле, веришь?
- Ну да. Не очень люблю, но верю, папе-то. Хоть он и махнул рукой и на
детей, и на работу из-за шока, когда мама умерла, и в Уругвай уехал, но я
ему верю. Понимаешь?
Я ответил, вздыхая :
- Вроде и понимаю, а вроде и не понимаю.
Она засмеялась, точно шутке, и слегка шлепнула меня по затылку.
- Ну и ладно, какая разница?
После обеда в то воскресенье одно за другим произошли разные события.
Странный был день. По соседству от Мидори загорелся дом, и мы смотрели на
пожар с крыши третьего этажа, потом мы с ней поцеловались ни с того, ни с
сего. Звучит по-дурацки, но именно так все и происходило.
Мы говорили об университете и пили кофе, когда послышался вой пожарной
сирены. Судя по тому, как этот вой постепенно усиливался, похоже было, что
пожарных машин подъезжает все больше и больше. Под окнами пробегало много
людей, некоторые что-то громко кричали.
Мидори пошла в комнату, откуда была видна дорога, открыла окно и
посмотрела вниз, потом сказала : "Подожди-ка здесь", и куда-то исчезла.
Послышалось, как гулко стучат ее ноги вверх по лестнице.
Я в одиночку пил кофе и думал : "А Уругвай, это вообще где?" Бразилия -
знаю, Венесуэлла - знаю, рядом там Колумбия, думал я, но где находится
Уругвай, никак вспомнить не мог.
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Лондон Джек
Буркатовский Сергей
Елманов Валерий
Лукин Евгений