безмерно рад и благополучному возвращению, и скорому отъезду охоты.
тебя. Все сразу на твою голову. Многовато.
охотники увязались за турами, попали на крутой ледник, там подранили двух
козлов, пустились в погоню, и вот одно неосторожное движение, неверный шаг -
и падение, которое могло закончиться трагически, не заявись на помощь наш
отряд.
казаков с урядником Павловым готовить ночевки по пути следования гостей.
Распоряжение всем понятное.
поднялось. Песельники грянули бодрую песню. Отоспался и вылез из своего
шелкового шатра граф Сан-Донато. Возле него тотчас появился Семен Чебурнов.
Его сиятельство уселся за стол, камердинер поставил перед ним бутылку. Граф
высосал ее с завидной быстротой, побагровел и принялся шумно рассказывать,
как свалил трех туров. Чебурнов притащил для доказательства три рогатых
головы.
целится. Навскид! Вот глаз! Вот рука!..
искало выхода презрение к угодливому Семену, только он вдруг насупился, а
когда к столу охотников вышел князь и другие сиятельные гости, он встал и
пьяно закричал:
пятерке за голову обещал, а теперь славу мне поют! Не по-тер-плю!..
допрос среди егерей. Вскоре Ютнер доложил князю:
больше не выходил. Пил в одиночку.
Чебурнова не было. Князь постно сказал:
замешательстве, прежде чем он добавил:
говорить о благотворном влиянии заповедности для развития фауны Кавказа, от
имени князя высказал удовлетворение удачной охотой, во время которой были
убиты один зубр, двадцать два оленя, восемь туров, более сорока серн и
косуль, три кабана и медведь.
за столом, - я убежден, что дни, проведенные в трудах и охоте, останутся в
памяти вашей как дни радостные, наполненные страстию и азартом, не
сравнимыми ни с каким другим удовольствием. Эта охота, ваше императорское
высочество, напомнила мне слова из "Охотничьего указа" царя Алексея
Михайловича, второго из рода Романовых: "Дудите, охочи, забавляйтесь,
утешайтеся сею доброю потехою, и угодно и весело, да не одолевают вас
кручины и печали. Избирайте дни, ездите часто, напускайте, добывайте не
лениво и не безскучно".
господа! - И он поднял бокал.
жестокость, и кровь.
хорошую охоту, личными подарками. Всех егерей, урядника Павлова и есаула
Улагая князь награждает именными серебряными часами.
благополучным окончанием охоты, уселись мы у костерка возле своего шалаша,
разглядывали ночные тени леса и слушали песни.
пошатываясь, направился прямо к нам. Мы поднялись. Генерал подошел, постоял,
рассматривая нас, и неожиданно обнял меня забинтованными руками:
полагая, что события на леднике уже забыты. В том происшествии, собственно,
не было ничего особенного: в горах без взаимной поддержки нельзя. Кто из нас
откажется помочь другому в беде?
подвели гнедого коня в седле черкесского типа - с высокой спинкой и
передком. Князь закинул длинную ногу через седло, оглядел выстроенный отряд
из казаков.
гроза и ночной мороз сбили последние листья с кленов, берез и осин, только
ель да пихта стояли в густо-черной хвое.
отвердевшую траву, лопухи ломались с хлопком, напоминавшим револьверный
выстрел. Быстро прошли широкую красивую долину Ачипсты, празднично
выбеленную ночным инеем. Пересекли мрачные пихтарники и оказались на лугах,
недалеко от Мастаканского хребта. Отсюда открывался широкий обзор.
Уже стояли шалаши и палатки. В редком сосняке горели костры. Совсем близко
от лагеря холодно поблескивал ледник. Он языками спускался с Псеашхо,
наиболее высокого хребта близ перевала.
отчетливо и громко гудела река. Над ней по-зимнему вился парок. На береговых
камнях зацепились ледяные закрайки. Казалось, что наступила глубокая зима.
перевала. Тропа повела в гору, все более тяжелая, щебенистая. Алан тяжело
дышал и часто оглядывался, словно спрашивал, почему ему не хватает воздуха.
Высота.
Горы по сторонам все ниже. Впереди открылась холмистая каменная равнина с
жухлой травой и редкими березовыми кустиками. Перевал всегда рисовался мне
как острый гребень, круто падающий в две стороны. Сюда север, туда юг. А тут
было довольно пространное нагорье и холмы на нем. Только почему-то вот эти
два ручейка текут не в ту сторону, откуда мы явились, а вперед по ходу.
куда уже смотрели, сгрудившись, высокие гости охоты.
что там далекое Черное море! А ближе, под нами, лежала бесконечная долина,
наполненная таким зеленым и по-летнему свежим лесом, что просто не верилось
в реальность картины. Ведь только что прошли через зиму - и вот оно опять,
утраченное и найденное роскошное лето!
висело над головой. Всем телом, лицом ощущалось влажное тепло, туго идущее
снизу. Так и подмывало встать на стременах, сорвать с головы кубанку,
поднять руку и закричать во все горло что-нибудь бессмысленное, радостное,
призывное!.. Давно я не испытывал такого душевного подъема, такого счастья,
как на этом открытом для себя перевале - рядом с небом.
Вставали на стременах, кубанки держали в поднятых руках. Возле охотников,
собравшихся поодаль, суетились слуги, появились бутылки и кубки. Плескалось
вино. Охотники пили за благополучный переход.
егеря. Ютнер распорядился, чтобы путь к поселку продолжали только Телеусов,
Кожевников и я. С нами остался и казенный лесничий Улагай.
осторожно, тропа вилась змейкой, очень круто, щебень все время ссыпался под
копытами. Заросли рябины, явора, вечнозеленой лавровишни сменились темными
пихтовыми лесами, буком, а еще ниже начались непролазные джунгли, сузившие
тропу до двух аршин. Пахло остро и пряно - никакого сравнения с морозным
воздухом на высокогорье!
печальный вой шакалов. На все голоса трещали неведомые мне пичуги,
многоголосый хор их славил тепло и лето. Бурки пришлось свернуть, кафтаны
нараспашку. Жарко и душно, как в бане.
старший егерь Охоты Никита Щербаков. Эта встреча состоялась возле памятного
всем солдатам старого бука, на светлой коре которого еще проглядывались
наплывы по вырезам, сделанным много лет назад. Можно было разглядеть
лавровый венок и слова: "На сем месте стояла 2-я рота Его императорского
высочества великого князя Дмитрия Константиновича полка. 1864 года, мая 21
дня. С нами Бог!"
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур