присутствии придворных кричала, что он вор и мошенник, что он может
обманывать кого угодно, но ее обмануть ему не удастся... Алиса сразу дала
понять, что за копейку горло перегрызет любому, теперь она ходила на кухню,
проверяя, сколько кладется в суп корешков (к прозвищу "гессенская муха"
прибавилось новое - "кухарка"). Царская чета кормилась по-английски:
завтракали в полдень, обедали в 8 часов вечера. Гостей не любили. За царский
стол свободно садились только министр двора Фредерикс и лишь в
исключительных случаях дежурный генерал-адъютант...
сообща решили, что преподобного Серафима Саровского надо бы причислить к
лику святых земли русской.
глянул на свою ненаглядную.
обер-прокурора святейшего Синода сплюснулись на ручке чашки; Победоносцев
даже помертвел.
верующие. Чтобы в народе сохранились предания о его подвигах во имя Христа.
указу царя! - заключил твердо.
никаких мощей старца не обнаружила. В гробу валялись, перемешанные с
клочьями савана, несколько затхлых костей, нашли истлевшие волосы и черные
зубы. В протоколе осмотра так и записали, что нетленных мощей не сыскано.
другую, более сговорчивую. Серафим Саровский был признан в святости, а
"всечестные останки его - святыми мощами"! Николай II на этом докладе
отметил: "Прочел с чувством истинной радости и умиления".
режиссеры!) организовало сцены "народного ликования" в Саровской обители.
жандармские сейфы, взломанные революцией, раскрыли секрет чудес. Вот
фотографии филера Незаможного: здесь он слепой, а здесь уже зрячий. Вот
видный чиновник Воеводин: здесь он паломничает, несчастный, с котомкою и на
костылях, а вот костыли заброшены в крапиву - Воеводин уже пляшет... Машина
святости, подмазанная госбанком, работала хорошо! Ждали приезда царя с
царицей. На всем долгом пути их следования - от Петергофа до Арзамаса - были
выстроены солдаты при оружии (по солдату на каждые 100 метров). При встрече
было немало дешевого пейзанства: плачущие бабы, вышитые полотенца,
хлеб-соль, жбаны с яйцами. Николай II спрашивал волостных старшин, каково им
живется, наказал слушаться земских начальников. В одном месте царь решил
пройтись по лужайке, не зная, что там была протянута проволока. В высокой
траве ее не заметили: Николай II кувырнулся так, что шапка отлетела, а
шедший за ним старец Фредерикс расквасил нос. Местный фельдшер, не
искушенный в придворном этикете, измазал физиономии царя и министра какойто
несмываемой зеленью. Четверть миллиона богомольцев жили неряшливым табором
под открытым небом. Ретирадников для них не устроили, и потому свита царя
часто натыкалась на неприличные позы, портившие общую картину торжества.
холеры. Николай II лично тащил гроб с останками Серафима Саровского, а так
как он был маленького роста, то гроб все время заваливался вперед, а шедшие
за царем генералы сознательно приседали. Взмыленный от усердия Саблер,
синодский заправила, старался больше всех, ибо он был евреем, а хотел стать
гаулейтером православия! Потом царь с царицей навестили юродивую Пашу,
которая "показывала им части тела, которые обычно скрывают... встретила
грубейшей руганью и в их присутствии исполняла свои нужды...". Александра
Федоровна прибыла в Сарово целеустремленной, жаждущей чуда. "Мне нужен
Алексей!" - говорила она. Возле самой могилы Серафима спешно откопали пруд.
Орбелиани - женщину удивительной красоты, парализованную от сифилиса,
которым ее заразил свитский генерал Рыдзевский. Ждали ночи. Под покровом
темноты, в сонме молчаливых статс-дам, из павильона вышла императрица и
направилась к пруду, на ходу сбрасывая с себя одежду. Агенты наружного
наблюдения, страховавшие Романовых даже в интимной обстановке, видели из
кустов, как царица долго полоскала в воде свое узкое длинное тело. Потом,
нервно вздрагивая от ночной свежести, почти голубая при лунном свете, Алиса
стояла на мостках купальни, а фрейлины растирали ее полотенцами. Никто тогда
не знал, что из темени кустов за царицей наблюдает тот самый человек,
который станет ее мессией. Пронизывая мрак ночи, глаза сибирского конокрада
издали ощупывали недоступное для него царственное тело... А средь
прислужниц, вытиравших императрицу, находилась в Сарове никому еще не
ведомая Аннушка Танеева (в скором будущем - Вырубова). Пора уже случиться
чуду!
Танеев - столичная знать, элита общества, сливки света.
прелестное создание, благо кремов и музыки вложили в нее немало. Но этого не
случилось!
аристократку. Родители ее были культурными людьми, но Анютка с грехом
пополам выдержала экзамен на маловыразительное звание "домашней
учительницы". В 16 лет, когда красота только распускается, это была уже
громоздкая бабища - с массивной грудью, с жирными плечами. В 1902 году она
перенесла брюшной тиф, давший осложнение на кровеносные сосуды ног, и девица
опиралась при ходьбе на два костыля...
может, и в загробной жизни, но я вас встречала. Отбросив костыли, девица
грузно бухнулась на колени.
себя, а лишь загадочное орудие чужой судьбы, которая должна очень тесно
переплестись с судьбою моей.
высокий голос, а у меня как раз низкий... Если ты еще и поешь, так мы с
тобою составим неплохой дуэт...
(1845-1922) - профессор Петербургской консерватории по классу вокального
пения; среди ее учениц Н. Забелла-Врубель, Е. Катульская, Л.
вдвоем, закрыв глаза, они безутешно выводили рулады, воскрешая забытый
романс Донаурова:
торопились прицеплять бант фрейлинского "шифра* (очевидно, при дворе не
хотели иметь фрейлину с такой топорной внешностью). Перед поездкой же в
Сарово Анютка призналась царице, что влюблена безумно, но он такой
мужчина... просто страшно!
Но он недавно овдовел и теперь свободен.
на валик кресла.
двора бытовал именно такой язык - почти площадной. Наверное, только сейчас
девица сообразила, почему Алиса, став шефом Уланского полка, сделала Орлова
командиром своего же полка... От страха шитье выпало из рук толстухи.
сами знаете, что перед Орловым устоять невозможно. Раскаюсь до конца: он
сказал, что придет ко мне.
шумел царскосельский парк. Императрица обрела ледяное спокойствие.
погладив Анютку по голове. - Тебя сам всевышний послал для меня. Ты и верно
что не сама от себя, а лишь орудие моей судьбы, которая переплетется с твоей
судьбой...
коньяком "до пробки", открыл дачные двери. Голос Анютки Танеевой окликнул
его из глубин мрачного дома:
первых же минут свидания Орлов почуял, что его встретило не совсем то, что
он ожидал.
попасть в постель замужней женщины... Ты удивлен? Но я же поклялась тебе
однажды, что никогда тебя не забуду!
шпор. Ей показалось, что это возвращается Орлов, дабы экстренно проделать с
ней то, что он только что проделал с императрицей, и этим благородным жестом
он как бы принесет ей свои извинения. Но в спальню вдруг шагнул сам
Буджолд Лоис
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Жюль Верн
Фазиль Искандер
Махров Алексей