кодирования. И тогда я решился. Я пришел в университетскую лабораторию и
попросил разрешения проделать опыты, о которых слышал на лекции.
руке.
выполнять все так, как и записал. Я всыпал в реторту несколько крупинок
двухромовокислого калия и долго держал в руке склянку с серной кислотой.
хромила, похожие на пары брома..." Все, что было связано с хлором, который
мой отец считал окислом алхимического таинственного элемента мурия, было
окружено для меня покровом загадочности. Но вот я решился, и, когда со дна
колбы поднялись резко пахнущие бурые пары, я уронил реторту... Это была
первая и последняя случайно разбитая мной реторта. "Так, значит, не нужно
никакого ключа, так, значит, химия смело раскрывает перед всем миром свои
секреты! Как же я был глуп!" Я покраснел, вспомнив загадочные и
насмешливые замечания, которыми я осаживал своих товарищей. Ведь я не
верил, не мог верить в необыкновенную простоту и доступность химического
знания. Теперь я с головой ушел в учебу. И не было для меня преград!
котором были только хитроумные рассуждения "герметических философов", как
называли себя алхимики в честь мифического Гермеса, уступило место
простоте и ясности. Неведомые дали, в которых должна была начаться
трансмутация металлов, превратились в технические задачи, решения которых
ждали ремесленники и инженеры, художники и ткачи, мыловары и кожевники...
Как я бывал счастлив, когда снова и снова убеждался в могуществе
современной химии! С этого момента я буквально не покидал лабораторию.
Как-то в Париж приехал мой отец. Я рассказал ему все, умолял простить мое
недоверие, мою измену завещанию предков.
отданной впустую. Но отец нашел в себе силы понять меня.
детство прошло в лаборатории, среди смешных теперь для тебя опытов. Помни
только о тех, кто своим трудом расчистил дорогу новым наукам... Как много
было потрачено человеческих сил, как много людей истратили свое имущество
и подорвали здоровье из-за любви к знанию!.."
последним, приходил первым. Помню, как, приглашенный на рождественскую
вечеринку, я шел по холодному, но еще бесснежному Парижу с учебником химии
под мышкой.
курс факультета, вырвал у меня книжку и выбросил в окно.
вина, не только в учебниках, но в компании добрых друзей! Забудь на
сегодня, если сможешь, обо всех атомах, молекулах, реакциях и прочей
премудрости, которой нам пичкают головы.
подготовки к профессорскому званию, произошел случай, после которого
всякая мысль о возможности Великого Делания оставила меня. Ведь, сознаюсь
тебе, я нет-нет, да. иногда, сам посмеиваясь над собой, переводил четкий
язык научных формул в символику алхимии. Или, что было чаще, вспоминая
отдельные этапы алхимических действий, переводил их на язык современной
химии. Иногда это приводило к удивительным результатам. Оказывается,
некоторые реакции современной химии были давным-давно известны древним
алхимикам, но понимались ими совершенно превратно, толковались в духе их
главной идеи, как ступень к трансмутации металлов. Но что всегда вызывало
во мне почтительность к достижениям алхимиков и чувство благодарности к
моему отцу, с детства приучившего меня к наблюдениям и опытам, - это
обилие очень тонко и верно подсмотренных свойств многих простых веществ.
загрязненную после дневной работы, как вдруг дверь отворилась и вошел мой
приятель, а до известной степени и учитель, так как он руководил нашей
группой при изучении некоторых деликатных химических операций, связанных с
установлением полноценности драгоценных металлов и обнаружения подделок.
Его звали Леволь. Служил он в то время на Монетном дворе в качестве
эксперта-химика.
как вы относитесь к алхимикам?
не знал, и я никому об этом не говорил.
себя за нового алхимика. Позор! Двадцатый век на носу, а нас угощают
средневековым мракобесием, поставленным на современную ногу! Ну как, идет?
остался в Динане и, подобно моим дедам и прадедам, корпел у старого
атанора. И вдруг вспомнил, что совсем недавно что-то читал о новой вспышке
алхимического психоза в Европе.
вечера. Мы встретимся в моей домашней лаборатории, что у Трокадеро. Да ты
там был...
видеть интересную. критическую статью об алхимии, перебрал кипу журналов
за последние годы и неожиданно вспомнил: статья была на русском языке, в
журнале за этот год. Я разыскал и приобрел этот журнал. Не без труда
перевел статью, она поразила меня логикой и глубиной подхода.
расплатился с кучером и пешком отправился к Трокадеро. Противоречивые
мысли толпились в моей голове. Я не мог не сочувствовать честному
заблуждению, так как слишком хорошо испытал его на самом себе, но я не мог
не видеть плачевного конца ложных учений. Как бы там ни было, но я шел к
Леволю без большого воодушевления. Леволь встретил меня очень радушно. Я
немного запоздал, однако в его домашней лаборатории никого не было.
сюда явятся мои алхимики, я пригласил их для создания благоприятной
атмосферы...
золота - да, да, я не оговорился, не пара или электричества, а именно
золота - обойдешься без алхимиков? Разве сейчас есть что-нибудь, что не
продавалось и не покупалось бы?! Газеты, совесть, министры, лошади, даже
мы, ученые, - все имеет свою цену на гнусной вселенской бирже. Как тут не
найтись беднягам, которые своим помутившимся рассудком хотят попытаться
проникнуть в тайну превращения металлов!
фанатично, преданные идее люди, аскетического образа жизни. Их иногда
по-человечески жалко, а ко мне они тянутся по той простой причине, что я,
как-никак, а пробирер, эксперт Монетного двора. Их чуткие к благородным
металлам ноздри угадывают во мне человека, хорошо разбирающегося в
настоящем золоте. Да ты их сегодня увидишь... Не пугайся только, Юстус. Я
понимаю, что алхимик, живой алхимик тысяча восемьсот девяносто восьмого
года должен казаться ископаемым чудовищем, сродни тем, что открыл Кювье.
Приглядись к ним поближе, и они все окажутся просто бедняками, одержимыми,
потерявшими разум... А вот в девять часов здесь появится птица высокого
полета. О нет, не думаю, что это большой ученый, скорее - крупный
международный аферист. Он пользуется тем, что наши политические и
финансовые деятели могут часами рассуждать о последних событиях театра, о
лошадях и женщинах, но их конкретные познания о свойствах вещества
сводятся к рассуждению о том, какое вино слаще и чей жокей больше весит...
Я никогда не стал бы устраивать сегодняшнее заседание, если бы это не
касалось, будем говорить откровенно, Юстус, моего служебного положения. Я
не ожидаю наследства и, лишенный должности, должен буду... Ну, ты
понимаешь? Этот американец...
моих силах, чтобы эта гадина спряталась в ту нору, откуда она вылезла...
газовые горелки, расставил несложную химическую утварь, сверяясь со
списком, под которым стояла подпись Эмменса. Мы быстро закончили
подготовку. И я отошел в дальний угол, где широкая ширма из зеленой
непрозрачной материи закрывала дверь в жилые комнаты Леволя, и присел на
низенькой тахте.
необыкновенные существа. Их было пять или шесть человек. И я, привыкший к
виду добропорядочных фламандских алхимиков, которые днем аптекари,
торговцы или землевладельцы и только ночью одержимые искатели, был
по-настоящему поражен.
пригласили?
километров от нас, ученых, несет скепсисом, неверием. А эти мои гости
создадут нужный фон, что ли.
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Никитин Юрий