будто хотел вытолкнуть из себя напряженность, разъедающие душу заботы,
раздражительность, все, что к вечеру превращалось в глухую усталость.
секции труб, слышались голоса людей, из ремонтной мастерской доносились
размеренные ударь!
ощущалось той напористости, которой, казалось бы, должен обладать главный
инженер. Но за внешней мягкостью, как камень в густой траое, таилась
жесткость. Званцев не любил спорить, доказывая свою правоту. Он лишь
молча, с поощряющей улыбкой выслушивал все доводы, а потом спокойно
поступал посвоему. Разумеется, когда у него была такая возможность.
брезентовый рукав. - Сейчас идет катер на Пролив... Вы не хотите?
Володя, сдвинемся сегодня?
проваливаясь в мокром песке, о чем-то неслышно разговаривал с мотористом,
как катер отошел от берега и, уходя в сторону Материка, постепенно таял в
тумане. И, когда совсем исчез, Панюшкин продолжал вслушиваться в
затихающий шум мотора, а потом и сам направился к небольшому водолазному
боту, ухватившись за поручни, влез на борт. Вода забурлила, запенилась, и
бот начал медленно пятиться, отступать от берега. Взбудораженная волна
набежала на песок и тут же утонула в нем, оставив пену и щепки. Бот
развернулся, мотор заработал увереннее, и вот ужа внизу почувствовалась
глубина. Дождь не прекращался. Панюшкин стоял у борта, ухватившись за
холодные поручни. Капюшон его намок, стал жестким. Капли дождя барабанили
по нему звонко, как по сырой фанере.
еще, показалась неясная темная масса - бот приближался к маленькой
флотилии, застывшей посредине Пролива, Здесь сваривали концы трубных
секций, перед тем как опустить их в воду, на одной из барж стояла тяговая
лебедка. В тумане суда казались неподвижными, будто врытыми в землю. Волн
не было видно, только у бортов угадывалось безостановочное течение Пролива.
вылавливают буек с концом троса, закрепляют его на буксировщике, проверяют
прочность узлов. Второй конец троса круто уходил в воду.
молодая интуиция главного инженера?
когда она молчит и не вмешивается со своими страхами, опасениями,
предостережениями. Это точно. Проверено. Трос бы покрепче, Володя. Тогда
вообще интуицию можно было бы послать ко всем чертям. Боюсь я за этот трос.
срываемся на малых... Ладно.
буксировщика, вспенивая холодную зеленоватую воду, натянулся, зазвенел
трос. Панюшкин почувствовал, как напрягся корпус судна, все его невидимые
каркасы, как винты рвали воду, а моторы, едва не задыхаясь, тащили,
тащили, тащили трос, закрепленный на присосавшейся ко дну трубе. До боли
сжав кулаки, закрыв глаза, Панюшкии стоял, прислонившись спиной к рубке и
прислушивался к поскрипываниям судна, к реву двигателей, к шуму
взбудораженной воды.
Званцев. - Сдвинулись!
радоваться, не торопись. Он даже про себя боялся перечислить возможные
беды - вдруг сорвется крепление на трубе, не всегда выдерживает лебедка,
двигатель... Да мало ли что может случиться с самой трубой там, на дне!
рванулся вперед буксировщик, рев моторов сразу перестал быть таким
надсадным.
важный тросик. Панюшкнн откинул капюшон, подставив лицо под дождь.
"Лопнул", - только по движению его крупных губ можно было догадаться, что
он произнес именно это слово.
доски причала. Дождь кончился, и над темными холмами Материка косо повисла
луна.
сопок пополз туман и заскользил над водой, все ближе подбираясь к Острову.
Понюшкин долго смотрел на черную воду, на противоположный берег. Пролив
казался безбрежным, и бесконечной казалась работа, ожидавшая людей.
не успокаивала его, наоборот, - настораживала, словно каждую минуту была
готова взорваться резким стуком в дверь, неожиданным бураном, чьим-то
криком. Носящаяся в воздухе опасность могла не затронуть его, пронестись
мимо, как шальная пуля, но сама ее вероятность придавала жизни Панюшкина
ту напряженность и остроту, которых так часто не хватает людям в старости.
Впрочем, это была даже не опасность в полном смысле слова, скорее,
возможность двоякого исхода. С тобой может случиться многое, может и
ничего не случится, но, помня об этом, в шелесте листьев, в грохоте моря,
в цвете неба и форме туч ты невольно видишь предостережение, предсказание,
листья, волны, небо, тучи наделяешь сознанием, волей, а собственные
опасения кажутся непонятными существами, мелькающими где-то рядом.
никогда уже не будет у него строек.
в последний раз. Еще несколько лет назад его не покидало ощущение, будто
не кончится поток дней, наполненных пыльными грузовиками, телефонными
звонками, спешкой, оперативками, отчетами, схватками с проектантами и
заказчиками, схватками с самим собой, собственными болезнями, желаниями и
страхами. И вдруг пришло жутковатое чувство-все происходит в последний
раз. За ближними холмами, в морозной дымке зимнего дня Панюшкин ясно
увидел конец своей дороги.
давно, но не исчезало у Панюшкина странное ощущение, будто и сейчас, в это
самое время, он, двадцатилетний, маленький и худой, в выгоревшей
гимнастерке, работает в горах Киргизии, строит переправу на Волге, в
ободранной фуфайке, с обмороженными пальцами, ведет трубопровод через
какую-то сибирскую речушку...
только количество метров уложенных труб определяло его собственную
температуру, давление, настроение. О чем бы ни думал Панюшкин-о погоде,
ссорах, прогнозах на ближайшие сутки или месяц, он думал о работе. И даже
в праздники, во время застолья невольно прикидывал количество выпитого,
потому что это отразится на завтрашней работе.
последней победой. Но она оправдает все неудачи, поражения, которые
потерпел в жизни и которые пока еще имели для него значение. "Главное,
чтобы в конце была победа, - думал Панюшкин. - Каждый человек хотя бы раз
в жизни должен объявить чему-то или кому-то войну, свою войну. И каждому
нужна хотя бы одна крупная победа! Над врагами, обстоятельствами,
болезнями... Пусть даже это будет победа над самим собой".
черные избы, тягачи и вагончики на льду казались случайными, временными
пятнышками, следователь Белоконь в сопровождении участкового Шаповалова,
пожилого, прихрамывающего, полноватого человека, прошел к небольшой избе,
в которой размещалось местное отделение милиции. Здесь толпилось около
десятка человек из тех, кто был вызван повестками, кто был свободен или
просто любопытен. Не часто в Поселке происходили какие-либо события, не
связанные с трубопроводом, и многие вполне справедливо рассудили, что
пропустить такое развлечение было бы слишком легкомысленно.
оглянувшись, подмигнул следователю. Вот, дескать, как у нас! Просто живем,
без канцелярской чопорности.
кто-то из толпы.
Шаповалов.
сипловатый выкрик. - Йшь чем грозить надумали - допрашивать- они будут!
Шилова Юлия
Мережковский Дмитрий
Березин Федор
Никитин Юрий
Самойлова Елена
Орлов Алекс