Чтение 18–й страницы книги ~Костры на алтарях~

- Пожалуй.

И отвернулась.

Связанная кукла с разбитой головой.

«Интересно, а как заживает измененная «под пластик» кожа?»

Вим снова постучал по банке. На этот раз изнутри помимо шороха послышался недовольный писк.

- Я доберусь до Кодацци и убью его, - пообещал До-радо. - Но прежде мне нужно кое-что узнать.

- Зачем мне откровенничать? Пообещаешь легкую смерть?

- Не деньги же тебе предлагать, - усмехнулся ВИМ. - У тебя получилась дерьмовая жизнь, Хала, не усугубляй ее еще более дерьмовым финалом.

Женщина нашла в себе силы рассмеяться:

- И это говорит какой-то поганый тапер? Да у тебя воли не хватит устроить мне дерьмовый финал!

- Я человек с прошлым, - неспешно произнес Дора-до, - и вы с Кодацци допустили ошибку, не узнав о нем. Потому что если бы вы докопались до моего настоящего имени и до моей биографии, то вряд ли решили меня подставить. - Тон, которым говорил Вим, заставил Халу притихнуть. - Я служил в Иностранном легионе, красавица, я принимал участие в пяти африканских кампаниях. Помнишь те недоразумения с вудуистами, что приключились лет пятнадцать назад?

- В Африке постоянно воюют, - хмуро ответила женщина.

Слишком уж много лакомых ресурсов. И любой рудник, любое вновь открытое месторождение давали повод для очередной войны.

- Я вижу, ты поняла, что я имею в виду, - грустно улыбнулся Дорадо. - Но знаешь ли ты, как воюют в Африке? Вряд ли… Тогда постараюсь объяснить. - И вновь постучал по банке. - Ты помнишь, что творили в Белграде миротворческие войска Евросоюза? Женщина вздрогнула.

- Сволочь! Ты был там!

- Нет, - покачал головой Вим, - новобранцев в Сербию не посылали, только проверенных ребят. Но я пять лет служил в Африке. Так что поверь: я сумею устроить тебе дерьмовый финал.

Хала предпочла промолчать. Возможно, она еще надеялась, что Дорадо блефует, пытаясь ее напугать. Возможно, искала в себе силы.

- У меня была жизнь, которая меня вполне устраи вала, - мягко продолжил Вим. - Мне нравилось жить в Мюнхене и играть в ресторанах для жующих толстосу мов. Жалкая карьера для музыканта? Я так не думал.

Мне хватало адреналина в операциях dd. Я достиг равно весия: один Дорадо днем, другой Дорадо ночью. И ни разу за последние годы мне не снились кошмары. Поверь, для меня это много значит.

- Ты все равно ходил по лезвию, перевертыш, - хрипло бросила женщина. - Рано или поздно ты бы допустил ошибку.

- Знаю, - согласился Вим. - Но это не значит, что я должен прощать тех, из-за кого мне пришлось бежать. К тому же… - Дорадо помолчал. - Я вам не верю. Я видел много людей и знаю, что Кодацци постарается меня обмануть. Так что извини.

- Я тебя ненавижу!

Она вспомнила засаду у дома Банума, бегущего от полицейских dd и выстрелы в его преследователей. Заглянуть бы в будущее! Знать бы! И тогда пуля из «узала» полетела бы в Вима.

- В банке сидит крыса. - Дорадо вновь постучал по жестянке. - Я поймал ее, пока ты валялась без созна ния. Она голодная, крысы всегда голодные, и злая, добро душие не их черта. Ей не нравится, что ее поймали, так же сильно, как мне не нравится, что меня подставили.

- У вас много общего. Поговорите друг с другом.

Она пыталась продержаться на кураже. Зря. Кураж, он не настоящий, за него цепляются слабаки. Сильный человек замолчал бы, постарался отрешиться от всего и не слушать, что говорит Дорадо.

- Я обнажу тебе живот и поставлю на него банку. - ВИМ медленно расстегнул на женщине рубашку и задумчиво погладил блестящую кожу. - Крыса не сразу поймет, в чем дело. Сначала она еще больше разозлится из-за того, что ее перевернули, потом обнюхает тебя, ты почувствуешь, как усики щекочут кожу. Но это станет последним невинным ощущением. Через некоторое время крыса догадается, что у нее под лапами плоть, скорее всего потому, что поцарапает тебя когтями. Почувствовав кровь, крыса начнет грызть тебя, одновременно наедаясь и пытаясь найти выход из западни.

- Ты не посмеешь, - прошептала Хала.

- А ты будешь жить. И чувствовать, что тебя едят.

- Не посмеешь…

Но видела - посмеет. Еще как посмеет. Перед ней сидел не маньяк, не психопат и не садист, но человек, умеющий быть и маньяком, и психопатом, и садистом. Ветеран локальных африканских войн.

- Кодацци сказал, что ему нужен человек, не склонный к излишнему насилию. Я избегал насилия не потому, что боюсь крови, а потому что она мне надоела. И я очень недоволен тем, что из-за вас мне вновь пришлось окунуться в грязь.

Они помолчали. В банке шуршала крыса.

- Теперь, когда каждый из нас готов к началу переговоров, я задам тебе первый вопрос…

Люди, люди, люди…

Страны Исламского Союза считались перенаселенными, однако только в Анклавах было видно, куда может завести неконтролируемое размножение. Многоэтажные улицы, многоэтажные деловые центры, многоэтажные жилые дома, многоэтажные трущобы. И повсюду - люди. Арабы, белые, китайцы, негры… Женщины в паранджах и хиджабах, безы в серой форме, муниципальные служащие и бродяги, клерки в костюмах и работяги в комбинезонах, и все куда-то идут, все куда-то торопятся, у каждого есть дело, есть заботы.

Люди…

Их много, и с каждым днем становится все больше и больше. Они делят между собой то, что еще в состоянии дать планета, и стараются не думать уже о послезавтрашнем дне. А ведь мир, который живет настоящим, тоже не стоит на месте - он катится в пропасть. И скоро начнет жить прошлым.

Люди.

Вим поймал себя на мысли, что немного отвык от подобного количества окружающих, что испытывает некоторое неудобство и даже легкое беспокойство.

Маленькая рыбка мечтала спрятаться в океане, но испугалась, что растворится в нем…

* * *

АНКЛАВ: ФРАНКФУРТ

ТЕРРИТОРИЯ: ИСПАНСКИЙ КВАРТАЛ

ГРЕХИ ОДНИХ ОТЦОВ ПАДАЮТ НА ДРУГИХ ОТЦОВ

В любом Анклаве мира на счету каждый акр, каждый квадратный метр, каждый дюйм. Любая свободная или освободившаяся территория сразу же оказывается под пристальным вниманием строительных воротил или муниципальных властей. Закрылся магазин - недели не пройдет, а на его месте уже откроется другой. Или кафе, или бордель. Рухнул дом - немедленно поднимем следующий. Уличный торговец запоздал с оплатой аренды? Ему на смену придет более аккуратный бизнесмен, либо на освободившийся асфальтовый пятачок воткнут торговый автомат. Или рекламный щит. Деревья и кустарники давно изгнаны в большие парки, а что такое клумбы и газоны - помнят лишь жители корпоративных кварталов: перенаселенные Анклавы нуждаются в широких мостовых и широких тротуарах. На протесты экологов власти отвечали стандартно: повальное использование электрического транспорта решило проблему загрязнения воздуха. И большая часть городских насаждений была уничтожена.

Именно благодаря этой политике старая церковь лишилась небольшого уютного сквера, и теперь ее стены выходили прямо на улицу. Впрочем, настоятеля собора гораздо больше волновали души прихожан, а не поведение муниципальных властей.

- Вы хотели о чем-то спросить, сын мой?

Вечерняя служба давно закончилась, добрые католики разбрелись по домам, и в храме остался лишь один мужчина, невысокий крепыш, одетый в неприметную темную куртку и брюки. Охранник предложил настоятелю вывести припозднившегося посетителя, однако священник воспротивился: «Возможно, у человека серьезные проблемы» - и, несмотря на усталость, подошел к мужчине.

- Да, отец, да…

- О чем?

- Я… - Мужчина замялся. - Я хочу понять, в чем сила нашей веры, отец?

- В нас, - спокойно ответил священник. - В ком же еще?

И кивнул стоящему неподалеку охраннику: «Все в порядке».

- Так просто?

- А вы ищете сложный ответ на простой вопрос?

- Я ищу себя.

- А мне кажется, вы ищете помощь.

- Одному мне не справиться, - криво усмехнулся мужчина. - Жизнь непростая штука, знаете ли.

- Знаю, - кивнул священник.

- Я много раз слышал фразу, что каждый прокладывает свою дорогу к Богу.

- Можно сказать и так.

- Тогда ответьте, как понять, истинная моя дорога или нет? - Священник открыл было рот, но мужчина не позволил ему говорить: - Но прежде чем вы что-нибудь скажете, не забудьте о том, что вы работаете водителем автобуса на этом маршруте.

- Еще меня называли почтальоном и оператором связи, - рассмеялся священник. - Людям нравится мыслить образно.

- А вы ощущаете себя почтальоном?

- Нет, я ощущаю себя священником. Не более, но и не менее. Я ощущаю себя тем, к кому приходят за советом и поддержкой. К кому приходят в радости и в горе. Я вижу улыбающихся невест и закрытые глаза умерших. Я стараюсь найти слово для каждого, сын мой, потому что именно оно, Слово, было в начале всего, а уже потом появились трансплантаты и таблетки.

- Но куда ведет ваше Слово?

- По правильному пути, сын мой.

- Откуда вы знаете?

- Я не знаю, я верю. Я верю в Бога и верю в человека. Я верю в заповеди, которые Он дал нам, и считаю, что их соблюдение сделает мир лучше. Я верю в раскаяние и всепрощение. Я верю.

- Но что поддерживает вашу веру, отец?

- А что породило сомнения в вас? - Священник окончательно взял инициативу в свои руки.

- Сомнения… - Мужчина качнул головой, словно пытаясь стряхнуть неприятные воспоминания. - Не так давно я убедился в существовании божественной силы.

- Вам повезло, - серьезно сказал священник.

- Не уверен, - прищурился мужчина.

- Вам было видение?

- Нет.

- Вас посетил ангел?

- Тоже нет.

- Вы расскажете мне о своем опыте?

- Я… - Мужчина замялся, с трудом подбирая нужные слова. - Я видел нечто необъяснимое с точки зрения современной науки. Нечто, выходящее за рамки… А где грань между чудом и колдовством?

- То, что от Бога…

- А как определить, что идет от Бога? Может, Бог у нас у всех один? Просто обращаемся мы к нему по-разному? - В его глазах вспыхнули огоньки. - Может, все дело в водителях автобусов?

Но священник не позволил увести разговор в другое русло. Он понял или почувствовал, что задержавшийся в храме мужчина не врет, что он действительно видел нечто, выходящее за повседневные рамки, - во всяком случае, так ему кажется, - и теперь полон решимости узнать, в чем дело.

- Что вы видели?

- Это не имеет никакого отношения к католической церкви, - неожиданно холодно ответил мужчина. - И в этом причина моих сомнений.

- Вы видели фокусы колдунов Буду?

Горячность священника заставила мужчину улыб нуться:

- Вы все-таки водитель автобуса, отец, вы патриот своего маршрута.

- Я верю в свой маршрут.

- И как вы объясняете пассажирам фокусы Вуду?

- Человек слаб. Ему кажется, что настоящая сила заключена в умении убивать на расстоянии.

- Необъяснимым образом!

- Объяснить можно все, - отчеканил священник. - Другое дело, что колдуны Вуду боятся говорить о себе правду, поэтому и рядятся в наши одежды. Волки, прикрывающиеся именем Господа! К которому не имеют никакого отношения.

- Недовольные кардиналы думали иначе!

- Погрязшие в распутстве предатели!

- Кто же сделал их высшими иерархами нашей церкви?

Священник отвел взгляд.

- Или они лгали нам? Лгали прихожанам?

- Они оказались слабы.

- Кардиналы, - напомнил мужчина. - Мы говорим о кардиналах, которые восприняли фокусы колдунов Вуду. - Он помолчал. - Так где же эта проклятая грань между колдовством и чудом? Ведь, как вы правильно заметили, вудуисты творят свои деяния, прикрываясь именем нашего Господа! Почему он не реагирует?

- Испытание, ниспосланное нам…

- Все говорят об испытании!

Охранник, решивший, что мужчина вот-вот взорвется и его поведение станет непредсказуемым, сделал неуверенный шаг вперед. Однако священник тоже не остался равнодушным, не сдержал эмоции:

- А как вы называете свою «балалайку»? Может быть, табуреткой? Или фильмоскопом? Или деревом?

Если предмет или процесс имеет название, полностью отвечающее его сути, то все мы будем называть его одинаково! Да, колдуны Вуду заманивают души сата нинскими фокусами. Да, они паразитируют на имени Господа нашего! Да, это испытание, ниспосланное нам! Испытание! И мы сумеем его превозмочь!!

На некоторое время в храме повисла пауза. Почти минуту священник и мужчина смотрели друг на друга, после чего посетитель медленно поднялся на ноги и хрипло произнес:

- Вы хороший водитель автобуса, отец.

- Спасибо, сын мой, - вздохнул священник. - Идите с Богом.

- И вы умрете раньше, чем разочаруетесь в своем маршруте, - пообещал мужчина. - Клянусь, я этого не допущу.

Святой отец не понял смысла последней фразы.

Не успел понять. Точнее, он и представить себе не мог, что она может иметь именно такое значение. Святой отец ответил просто:

- Я никогда не разочаруюсь. И услышал:

- Я знаю.

Первым выстрелом мужчина убил охранника. Одно неуловимое движение руки, приглушенный хлопок, и человек в униформе навзничь падает на каменный пол собора. Его нога еще дергается, а ствол пистолета уже упирается в голову священника.

- Не хотите что-нибудь сказать, святой отец?

- Вы обязательно раскаетесь в содеянном, сын мой, - очень спокойно произнес священник и пере крестился. - И я знаю, что раскаяние ваше будет ис кренним…

Его слова оборвал выстрел.

* * *

АНКЛАВ: ФРАНКФУРТ

ТЕРРИТОРИЯ: PALMENVIERTEL

СОБОР СВЯТОГО МБОТЫ

УТРО, ПАРШИВОЕ НАСТРОЕНИЕ

Когда-то давно, на самой заре образования Анклавов, некоторые ученые поспешили объявить их уникальными полигонами, моделирующими социум будущего. Не политическое устройство, но общество. К чему приведет грандиозное смешение различных этнических и религиозных групп? К чему приведет отсутствие языкового барьера? Который исчез, благодаря вшитым в «балалайки» программам-переводчикам. Переплетутся ли этносы, между которыми рухнули все возможные границы? Сольются ли в нечто передовое, устремленное в будущее? Явится ли миру новый человек, порождение общества, лишенного диктата политиков? Каким он будет?

(

Волей-неволей зарождающиеся Анклавы стали грандиозным экспериментом. Ученые прогнозировали, писатели фантазировали, а люди просто жили. И предпочитали не смешиваться. Жить рядом, но не вместе. Хранить свою самобытность, ибо только она объединяла «лишившихся диктата политиков» людей.

«Не доверяй чужакам - обманут!»

А не объединяться не получалось: одиночкам в Анклавах приходилось туго.

Возможно, если бы СБА изначально контролировала жизнь простых обитателей новых образований так же внимательно, как сейчас, развитие пошло бы совсем по другому пути. Но образовавшие Анклавы корпорации только учились жить отдельно от государств, совершали ошибки и заботиться о населении стали лишь после целого ряда бунтов.

Они опоздали.

И «уникальные полигоны, моделирующие социум будущего» превратились в конгломераты этнических территорий, с двумя, максимум - тремя, «зонами смешения». Китайцы отдельно от арабов, индусы от негров. Иногда границы территорий определялись весьма условно. Иногда посреди улиц возводили обтянутые колючей проволокой стены.

И никто не мог сказать, появится ли когда-нибудь новый человек?

Да и нужен ли он кому-нибудь?

Palmenviertel, район Анклава Франкфурт, контролируемый вудуистами, располагался весьма удачно. С трех сторон «Дикие пальмы» подпирали корпоративные территории, а с четвертой - тихий Мадрас, индуистский район, в котором достаточно спокойно относились к Католическому Буду. Благодаря этому Palmenviertel ни разу не переживал прелести уличных боев, а если у вудуистов и возникали проблемы с какой-нибудь этнической группой, то решались они на

«смешанных» территориях. СБА в Palmenviertel вудуи-сты не допускали, поддерживали порядок своими силами, а потому чувствовали себя на территории действительно как дома.

- Ему некуда бежать, кроме Анклавов, - в оче редной раз повторил Папа Джезе. - А значит, мы его найдем.

Они покинули Мюнхен на личном самолете архиепископа, решив не дожидаться, пока какая-нибудь шестерка поведает Европолу об их участии в ночной перестрелке у Изольды. Даже в отель заезжать не стали, велев двойникам срочно прибыть в аэропорт. А оказавшись в Анклаве, отправились в резиденцию Папы Джезе - в небольшой, с любовью выстроенный собор Святого Мботы.

- А если Дорадо в Рио? - парировала Каори. - Или в Кейптауне? Или сменил лицо? Или договорился с китайцами?

Настроение мамбо испортилось еще в Мюнхене, на заднем дворе Изольды. С тех пор потерявшая след Каори срывалась на всех подряд и никак не могла успокоиться, сосредоточиться и неспешно обдумать дальнейшие шаги. Даже информация от осведомителя, сообщившего, что Европол подозревает в причастности к ограблению дома Банума некоего Вима Дорадо, не заставила девушку прийти в себя. Слишком уж хорошую награду пообещал мамбо Ахо, и боязнь оступиться заставляла обычно хладнокровную Каори нервничать.

- Через час физиономия Дорадо будет в «балалайке» каждого нашего человека, - пообещал архиепископ. - Мы его отыщем.

- Он ведь тоже не дурак и все прекрасно понимает. Наверняка загримировался так, что родная мать не узнает! Он же dd! Привык прятаться! - Мамбо нервно хрустнула пальцами. - Я его убью!

Джезе вздохнул и про себя отпустил в адрес Ахо крепкое ругательство.

- Почему ты не хочешь позвонить Дорадо?

- Позже.

- Что изменится через час? Или через два?

- Я успокоюсь. «Ну, наконец-то!»

Это был первый осмысленный шаг мамбо за последние несколько часов, и архиепископ не смог скрыть улыбку.

- Похоже, ты возвращаешься. - И увернулся от брошенной туфли. Рассмеялся. - Каори, любимая, мы добудем эту чертову книгу…

Но девушка не слушала, она размышляла вслух: