Чтение 18–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

– Вот такое чудо!

– И что там? – спросил я. – В чуде?

Он перестал улыбаться, сказал уже раздраженно:

– Барьерное место внутри Барьера.

– Как это? – переспросил я.

– А вот так, – ответил он еще злее. – Зайти можно, выйти – нет. Во всяком случае, еще никто не вернулся. Хочешь попробовать?

– Нет-нет, – ответил я поспешно и на всякий случай отступил, чтобы не пихнули в спину. – Не такой уж я и любознательный. Вообще-то я любознательный, но так… местами. Полосками.

Саммерс рыкнул:

– Все, хватит! Пошли!

– Пошли, – согласился и Тиранит.

Я едва поспевал за ними, оскальзывался на гладких камнях, как только и ухитряются прыгать, как в цирке. Однажды брякнулся на спину и успел увидеть, что тяжелые облака несутся по небу уже не со скоростью скачущего табуна, а обогнали бы и курьерский поезд. Даже не облака, а массивные красно-черные тучи. Под ними дрожит и прогибается небосвод, а они мчатся так, что почудилось нечто библейское, словно то ли первый или второй день творения, то ли бурно создается атмосфера молодой Земли, а в океане начинает зарождаться жизнь…

Соммерс тоже взглянул на небо, лицо посерело. Я видел, как заметался его взгляд.

– Что это? – крикнул я.

– Надо успеть вон до тех скал! – прокричал он.

Я только открыл рот для вопроса, как Соммерс и Тиранит со всех ног ринулись к темнеющим норам в красноватой стене горной породы.

Я помчался за ними, меч бьет по спине, молот оттягивает пояс, бежать тяжело, я уже забыл, как это без коня, а далеко за спиной раздался жуткий шелест, будто миллионы крупных раков выползли на берег. Я чувствовал, что задыхаюсь, глаза вылезают из орбит, стена с норами приближается быстро, но еще быстрее за спиной нарастает этот ужасный звук, а еще в спину пахнуло жаром и запахом горелого.

Соммерс упал и перекувырнулся, но тут же подхватился и, придерживая за спиной мешок, побежал почти на четвереньках к норе. Тиранит, хрипя и задыхаясь, вбежал в нору, слышно было, как споткнулся и с проклятием грохнулся там в темноте.

Я вбежал последним в ближайшую пещерку, пахнуло смрадом, а под ногами захрустели кости. За спиной страшно прошелестело, я увидел, как настигающая нас серая стена надвинулась и даже попыталась ворваться в пещеру.

Каменная стена затряслась, камни заскрипели. Серая пелена на миг скрыла все по ту сторону пещеры, а когда ливень прошел, я с ужасом увидел, как земля кипит и вспухает огромными волдырями.

Сильно пахнет горелой землей, воздух жаркий и сухой настолько, что я закашлялся. Кипящая земля медленно успокаивается, волдыри застывают неправдоподобно гладкими куполами, словно в землю наполовину погрузились круто сваренные и очищенные от кожуры яйца динозавров.

В пещеру несет зноем, воздух прокален этим жутким огненным дождем.

– Жив? – донесся голос из соседней норы.

– Да! – крикнул я в ответ. – Что это было?

– Мешок не потерял?

– Не успел, – признался я.

Осторожно выглядывая, я увидел, как из полумрака соседней расщелины появился Тиранит. Он посмотрел на небо, по сторонам, лишь потом осторожно ступил на дымящуюся землю.

– Выйти можно? – спросил я.

– Нет, – ответил он.

Я смотрел, как он перебегает ко мне, высоко поднимая колени и стараясь не задерживать подошвы дольше необходимого. Они дымились, когда вскочил в мою пещеру, а сам часто и сухо кашлял.

– Вот же зараза!.. Кто ж знал…

– Что это? – повторил я.

– Еще не понял? – переспросил он. – Ну ты и новичок… Даже я таких не видел.

– Зато я видел в других краях то, – ответил я, – чего не видел ты.

Он кивнул, глаза стали серьезными.

– Ты прав. Но тут не там, а здесь. И ты – здесь. Так что не имеет значения, что ты и где видел. Ты внутри Кольца, из которого не выйти. А это называется Оловянным дождем. Время от времени с неба падает дождь из расплавленного олова. Раньше заставал врасплох, потом научились угадывать по тучам. Он бывает не часто и только в этой части земель.

Я покосился на мелкие камешки: из вишневого цвета снова стали серыми, только плотнее впечатались в расплавленный песок.

– А до Барьера далеко?

– Рукой подать, – обнадежил Тиранит. – Если бы не этот дождь, сегодня бы подошли вплотную.

Я задрал голову, изучая небо. Красно-черные тучи пронеслись дальше, а теперь над головой почти так же быстро двигается жуткий багровый массив, где вспыхивает неземной плазменный огонь.

– А это уже не опасно?

– Теперь такое повторится не скоро, – утешил, заглядывая к нам, Соммерс. – Тиранит, ты готов?

– Погоди, пусть еще остынет… – проговорил Тиранит.

– Забыл: после Оловянного дождя всегда выходят на охоту формивакки?

– О Господи, – простонал Тиранит, – только не это…

Он подобрал мешок и первым выбрался из норы. Земля еще долго оставалась горячей, мне чудилось, что идем по раскаленным углям, подошвы иногда начинали дымиться, но пронесло, не отвалились.

Небо медленно из багрового превращалось в темно-багровое, затем багровость перешла в лиловый цвет, недобрый и угнетающий, словно губы мертвеца. Соммерс все ускорял шаг, начал сбиваться со следа, Тиранит сказал предостерегающе:

– Если ночь застанет нас вот так… всем конец.

– Она близко, – огрызнулся Соммерс. – Ее следы горят!..

– И запах страха, – согласился Тиранит. – Она знает, что идем по пятам и обязательно убьем. Но, Соммерс, ночь и для нее смертельна. Она забьется где-то в нору и переждет до утра…

– Вот и захватим в норе!

Тиранит сказал с сомнением:

– Она тоже будет бежать до последнего мгновения… А эти места она знает.

Соммерс выругался, мы с Тиранитом ускорили за ним шаг. Лиловость быстро теряла краски и становилась черной. Мы бегом приближались к отвесной стене, изрытой крупными норами, пещерами, расщелинами. Соммерс почти вбежал в одну, миновав другие щели, в руке нож, а в другой – амулет.

Тиранит, тоже с ножом и амулетом, выдохнул с разочарованием:

– Я тоже надеялся, что выбрала эту пещеру…

– Да, это лучшая, – проворчал Соммерс. – Но она все рассчитала.

Глава 7

Тиранит снял с плеч мешок, я оглянулся. Вход в пещеру затянуло сплошной чернотой. Соммерс произнес заклинание, появился слабый рассеянный свет. Я поднял голову – светится низкий свод, блестят крупные кристаллы то ли кварца, то ли соли.

Оба доставали еду и бутылки с водой. Я осторожно сел напротив, Тиранит посмотрел в мое измученное лицо с сочувствием.

– Ну как? Это не ваша жизнь в изнеженном мире.

– Терпимо, – ответил я. – Другие же выносят? И я все вынесу.

Он хмыкнул с сомнением. Я вытащил всю еду, что дал мне хозяин таверны. Соммерс и Тиранит переглянулись, Тиранит сказал знающе:

– Счастливчик знал, что не доживешь до завтрашнего дня.

– Да уж, – ответил Соммерс, – парень не зря идет на shy;легке.

Мы ужинали неспешно, потом Тиранит провел у входа три защитные линии, я вслушивался в заклинания, но не уловил ничего знакомого. Я снял перевязь с мечом и молот с пояса. Соммерс посмотрел внимательно, с чего это я расстаюсь с оружием, я улыбнулся и сказал с виноватой улыбкой:

– Устал таскать… Хоть полежу спокойно.

– А-а, – произнес он неопределенно.

Я лег и закрыл глаза, изображая крайнюю степень утомления, которую изображать вовсе не пришлось. Тиранит точил нож, почистил подошву сапог, наконец оглянулся в мою сторону, мои веки опущены, дыхание ровное, я даже ногой слегка дернул для убедительности. Оба переглянулись, Соммерс протянул руку к молоту.

Даже с закрытыми глазами я видел отчетливо, как его пальцы скользят по рукояти, как напрягает все мышцы, вот уже встал и, нависая над молотом, как штангист над штангой, ухватился обеими руками.

Ушей коснулся шепот, в ход пошли заклинания, всякий раз, когда Соммерс пробовал поднять молот, у меня сердце то и дело тукало тревожно, а вдруг получится, упорный, уже сопит и задыхается, но не оставляет попыток. Потом пробовал поднять Тиранит, тоже сопел и копошился долго.

Наконец я услышал вздох. Тиранит повалился рядом со мной, дыхание хриплое, как у загнанного зверя, грудь часто вздымается, натягивая тонко выделанную кожу жилета. Отдышавшись, он сразу же захрапел, Соммерс долго возился, устраивался, наконец затих и он. Я долго лежал неподвижно, сон не идет, а по ту сторону щели началась ночная жизнь, на охоту вышли иные звери, сменив дневных хищников. Иногда за незримой чертой проплывали бесшумные тени, дважды подходили крупные звери… а может, люди, заглядывали в пролом, глухо и тоскливо ревели, просясь к огню. Однажды земля начала вздрагивать, как при землетрясении, пещеру заслонило огромное. Пахнуло слежавшейся шерстью, нечистой кожей и почему-то затхлой рыбой.

Я застыл в ужасе, против такого чудовища мое оружие не поможет. Этот зверь, если вздумает почесать спину о нашу скалу, обрушит ее со всеми пещерами, растопчет и пойдет дальше. Соммерс мерно похрапывает, он сперва настороженно спал на боку, но во сне потерял бдительность и перевернулся на спину, открыв незащищенный живот.

Прикинув, что до рассвета не больше пары часов, я заставил себя расслабить мышцы. Сон пришел незаметно, я еще чувствовал, что лежу у костра и одновременно бросаю молот в горных великанов.

Когда разлепил веки, в пещеру падал красный свет багрового неба, небольшой костер почти прогорел, Тиранит на углях прожаривал мясо. Соммерс проковыривал в ремне дырку, оглянулся, ощутив, что я проснулся.

– Крепко спишь, – проговорил он неодобрительно. – Опасно.

– Там же защитные линии, – возразил я.

Он хмыкнул.

– А мы с Тиранитом не опасны? Чудак…

Тиранит попробовал пальцем мясо на прутике, я перехватил его внимательный взгляд.

– Интересный у тебя молот, – произнес он медленно.

Я как можно равнодушнее пожал плечами:

– Разве? Обычный.

Он возразил так же задумчиво:

– А мне кажется, в нем магия. Слишком он прост…

– Вряд ли, – ответил я так же равнодушно. – Обычный боевой молот.

Он зыркнул пару раз исподлобья, так и не придумал, как сказать, что про молот уже узнал кое-что. Вряд ли щепетильность, скорее – уязвленная мужская гордость. Не хочет, чтобы я знал о его неумении подчинить себе чужое оружие.

А Соммерс сказал лениво:

– Тиранит, парнишка тоже, как и мы, где-то достал или купил именное. Ты же знаешь, по ту сторону Барьера почти каждый обзаводится именными вещами.

Тиранит буркнул:

– Знал. Но Рич выглядит таким растяпой, откуда у него именное?

– Просто повезло, – сказал Соммерс. – Или он там был сынком богатых родителей. Хватит жарить, а то сгорит. Пора выступать, огненосы уползают в норы.

Позавтракав, они первыми вышли из пещеры, а я запнулся, не понимая, почему мир изменился, воздух иной, небо намного выше, хотя все те же кроваво-красные тучи бегут и бегут сплошным потоком, погромыхивая на невидимых порогах.

Вместо крупной гальки от выхода и дальше сверкает песок, только что размолотый, с острыми гранями, словно кристаллики не то алмазов, не то кварца. Тиранит перехватил мой непонимающий взгляд.

– Что вытаращил глаза? Никогда Ночного Садовода не видел?

– Не видел, – признался я.

Он хохотнул:

– Если бы увидел, сейчас бы твои косточки тоже… в песок, ха-ха!.. Не отставай, дурило.

Соммерс все чаще останавливался, подолгу всматривался в землю. Я смотрел тоже, но под ногами почти везде крупнозернистый песок, это не по примятой траве высматривать, однако Соммерс всякий раз находил след. Мы продолжали путь, пока не уперлись в каменистый холм, очень крутой и обрывистый.

Тиранит задрал голову, снова посмотрел на землю. Соммерс прошелся вправо-влево.

– Не вижу следов.

– Но прошла гадина здесь, – сказал Тиранит.

– Да это ясно, другой дороги нет… Но с какой стороны?

Тиранит снова поднял голову. Лицо было злое и расстроенное.

– Что делать будем?

Соммерс подумал, сказал жестко:

– Обойди холм слева, я пойду справа. На той стороне встретимся. Хорошо смотри по дороге…

Тиранит кивнул.

– Хитрая тварь! Как будто по воздуху пролетела… Ладно, Рич, иди за мной.

Соммерс, не оглядываясь, зашагал направо, обходя гору. Тиранит синхронно сдвинулся с места, я послушно пошел за ним след в след.

Едва нас с Соммерсом разделил выступ, я услышал впереди легкий шелест. Навстречу ползла, прижимаясь к земле, жиденькая струйка тумана. Тиранит настороженно посмотрел на нее, но продолжал шагать, мерно взмахивая правой рукой, словно рубил тесаком капусту.

Я поглядывал на странный туман, Тиранит его тоже обогнул, но почти машинально, даже не повел глазом. Я слушал и поглядывал по сторонам, первым заметил еще одну струйку, тоже ползет в нашу сторону, эта почти втрое шире.

– Туман какой-то, – сказал я робко.

Он отмахнулся.

– Там дальше Каменное Болото. А какое болото без тумана?

– В такой жаре болото? – переспросил я.

Он посмотрел с недоумением.

– Я же сказал, каменное…

– А-а-а-а… – сказал я.

– Солнце взойдет, – пояснил он, как дураку, – все развеется…

– Ага…

Я пропустил струйку тумана мимо, та ползет, не замечая нас, но именно ползет, а не плывет. У меня поднялись волосы на спине, когда увидел сквозь полупрозрачные космы, как под полосами тумана шевелятся песчинки, словно вода сдвигает их на дне ручья.

Еще через пару сот шагов пошли еще струйки, некоторые сливаются на ходу и становятся плотнее. Тиранит начал хмуриться, я спросил тревожно:

– Им лучше не вставать на пути?

– Ничему лучше не вставать, – ответил он недружелюбно. – А эта гадость вроде крыс… Когда одна-две – ерунда, а если стая…

Струйки сливались, уплотнялись, теперь не скользят, как вода, выбирая щелочки, а ползут и поверх небольших камней. Уже и не туман, а что-то вроде молочного киселя. Насквозь не просматривается, но я видел, как у краев шевелится, сдвигаемая с мест, щебенка, и страх начал морозить кожу.

Тиранит идет все так же уверенно, но теперь двигается зигзагами, вытягивает тощую шею, всматриваясь вдаль. Еще через пару сот шагов отдельные потоки слились в единое кисельное поле. Тиранит остановился, завертел головой. Туман уплотнился и двигается навстречу, захватив пространство от стены ущелья до зарослей железного дерева.

– Туда, – сказал он коротко. – Не отставай.

– Бегу, – сказал я послушно и устремился за ним. – А там что?

– Переждем, – ответил он зло.

Мы трусцой добрались до стены, изрытой щелями, кавернами, в причудливых выступах и наростах. Ветер и дожди вымывают и выдувают по песчинке менее стойкие породы, и через тысячи или сотни тысяч лет человек раскрывает рот в удивлении: кто же такое сотворил…

Тиранит взобрался на высокий камень, я хотел с ним рядом, но места нет, пришлось на соседний, но тот так шатается, что я, не будучи эквилибристом, предпочел залезть выше на выступ, похожий на нос великана. Тиранит посмотрел насмешливо, но промолчал.

Внизу прожаренные камни исчезли под белесым студнем. Пара огромных блестящих валунов некоторое время торчала, как оголенные черепа, но студень напирал мощно и неудержимо, я жадно смотрел, как погружаются в этот двигающийся кисель две каменные лысины.

Шелест, которому я тогда так удивился, превратился в беспрерывный сухой треск. Гальку волочило и выбрасывало в сторону, камни сдвигались, стучали один о другой.

Тиранит выругался:

– Проклятая слизь!.. Год от года ее все больше.

– Размножается? – спросил я.

– Да кто знает… Хотя бы одному сильному магу огород потоптало.

– И что будет? – спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.

– А что еще? – рыкнул он раздраженно. – Хорошему магу только раз плюнуть. Или чихнуть.

Я вздохнул с сочувствием: Тиранит пережидал ползущий туман на остром камне, где стоять неудобно, не то что мне, не рассчитал, что гадость будет течь и течь.

– Хорошо бы маги все это уничтожили, – сказал я с надеждой.

– Ага, – сказал он саркастически. – Вот так возьмут и уничтожат! Им это надо?

Я не успел спросить, а почему маги не вмешиваются, как Тиранит еще раз выругался и осторожно встал обеими ногами на самую вершинку камня, хотя там места только на одну подошву, от силы – на полторы. Белесый кисель омывает камень, поднимаясь под напором массы, что сзади, все выше и выше, до Тиранита осталось совсем близко.

Присмотревшись, я крикнул:

– Ура, я вижу!..