с Дашкой у доктора Рабиновича.
позвоню, - Дашка бросилась с телефону.
нечего. Я же не знаю, чем все обернется. Даша уже не раз приводила к нам
своих подружек, сама, правда, ночевала у них реже. Но так принято у
израильских школьников.
чтобы можно было вызвать номер следователя Борнштейна нажатием одной кнопки.
Удостоверившись, что батарея полная, я успокоилась и положила его на столик
у входной двери. Потом искупалась, высушила волосы феном и слегка
подкрасилась. Меня не отпускала мысль, что все это я делаю в последний раз.
Я приказала себе не быть дурой и начала одеваться.
видимо, приехал сразу с выставки. В руках он держал кожаный чемоданчик -
дипломат, которые смешно называются в Израиле "Джеймс Бонд". Чмокнул меня в
щечку:
я сама себя, - чтобы он оскалил зубы и набросился на тебя? Игаль говорил же,
что маньяка невозможно определить, пока не произойдет смещение личностей."
несколько разноцветных коробок. На них были надписи: салями, балык, шоколад.
Я таких коробок еще не видела. Видимо он купил их на выставке.
выставке удалось заключить выгодный контракт с японцами и мы не едем на
Кипр.
мечтательно протянул он.
убийство? Сначала меня, а потом себя? Ой, нет, что-то я не слышала о
маньяках-самоубийцах.
мое состояние и спросил:
ждать. Я хочу тебя.
складывать посуду в раковину. Вдруг моя нога за что-то зацепилась,
чемоданчик-дипломат опрокинулся, крышка раскрылась и я машинально нагнулась,
чтобы закрыть его.
итальянского производства, в прозрачной упаковке. Обычный кухонный для резки
хлеба или мяса, достаточно большой и массивный. Ближе к кончику на нем были
насечки вроде пилки, для остроты. Я тут же вспомнила, что говорил эксперт во
время осмотра тела покойного Когана. Что того зарезали обыкновенным кухонным
ножом.
же хотела звонить в полицию. Но телефон в спальне, а там Денис. Если звонить
с сотового, то он все равно услышит. Смогу ли я продержаться, до приезда
полицейских?
квартиры.
я стала нажимать на кнопку вызова сотового телефона Бурштейна, но ответа не
было. Наверно, я что-то не так напрограммировала. Нужно было туда ехать.
этот момент я вспомнила, что ключи от машины я оставила дома, и Додик был
весьма кстати.
известить полицию. Маньяк около меня и намеревается меня зарезать.
совершенно незнакомыми улицами.
займет немного времени.
рыли.
остановилась спустя некоторое время.
ничего не получалось.
он.
парке, на берегу моря, но не там, где стоят колонны и жарят шашлыки около
палаток, а совсем в пустынной его части, заросшей колючим кустарником.
неожиданно произнес он, - я же ехал к тебе.
сморозила глупость - не надо было его унижать.
этот странный, незаметный тип, с которым я виделась каждый день, который
сидит сейчас тут, в машине, в нескольких сантиметрах возле меня. Я
привязана, вокруг ни души. Меня можно зарезать, задушить, изнасиловать, а
потом выбросить в море. И все. Финита ля комедия. Что же делать? Как выйти
из этого положения? Я пыталась освободиться, шаря руками вокруг себя. Вдруг
я наткнулась на телефон в кармане своей юбки. Мысленно моля, чтобы он
заработал, я нащупала эту единственную кнопку вызова и нажала на нее вновь.
Додик ничего не заметил. Он был углублен в себя и говорил прерывисто, слова
безостановочно слетали у него с губ:
интересен, даже собственной матери. Она била меня по лицу, когда я врал -
так она считала. А я не обманывал, я просто жил в своем мире, лучшем из
миров. Там никто не смеялся надо мной, там никому не было дела до моих
оттопыренных ушей и я всегда рассказывал интересные истории, которые все
слушали до конца...
И о, чудо, послышался еле слышный гудок вызова. Я быстро зажала рукой
микрофон, чтобы эти звуки не прорвались наружу. Гудки окончились и из
кармана послышалось неясное вопросительное бормотание. Я громко сказала:
произнесла название Национального парка на иврите - ведь Борнштейн не
говорил по-русски, - разве мы не могли бы посидеть у меня? А то здесь так
страшно - в парке леуми, - последние слова я буквально выкрикнула.
но жить с ней было еще страшнее. Она говорила мне, что я никчемный, глупый
урод, что я недостоин был родиться на белый свет и что ее уговорили не
делать аборт. Каково это выслушивать ребенку. Если я приносил плохие отметки
из школы, она называла меня тупицей, который весь в отца. Его я не помню,
они разошлись, когда я был совсем маленьким.
он не убьет свою жертву. И я торопливо стала задавать вопросы:
Флинт Эрик
Маркелов Олег
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Майер Стефани
Распопов Дмитрий