Чтение 18–й страницы книги ~Одна тень на двоих~

Нет никакой ванны с краской. Никто не стоит за спиной с пистолетом и
не заставляет его лезть в нее.

Он дома, в своей постели, в полной безопасности. Просто ему приснился
кошмар. Ему часто снятся кошмары, и сейчас приснился.

Ничего страшного. У него не в порядке нервы. Он истерик и слабак. С
этим вполне можно жить. По крайней мере, он почти научился.

Подушки валялись на полу. Одеяло сползало белым больничным краем. Где
могут быть сигареты?

Свесив голову с кровати, Данилов внимательно рассмотрел пол. Сигарет
не было. Он побросал за спину подушки, подтянул край одеяла и опять
свесился.

Нет сигарет.

Данилов посмотрел на часы. Восемь утра, воскресенье.

Где в восемь часов утра в воскресенье он найдет сигареты?! Наверное,
даже ночные ларьки у метро закрыты. Ларечники тоже должны когда-то
спать.

Он пропадет без сигарет.

Сегодняшний кошмар был каким-то на редкость иезуитским и... не
правдоподобно реальным. Данилов не знал раньше, что сны могут быть
такими реальными. Все из-за того, что какие-то неизвестные придурки
вчера разгромили дом Тимофея Кольцова. Слава богу, охранник жив. Если бы
он умер, у Данилова не было бы другого выхода, как только помереть
вместе с ним.

Сознавать до конца жизни, что погубил двух человек, такой слабак, как
Данилов, не смог бы.

Сигареты нашлись в гостиной, куда Данилов притащился, чтобы выпить
воды. Холодная вязкая химическая жижа из кошмара болталась в желудке
вполне реально и осязаемо.

Он выпил воды - привозная родниковая вода отчетливо отдавала краской,
- поморщился, контролируя себя, чтобы не пришлось стремглав бежать к
унитазу, и осторожно закурил. Тут дело пошло веселее.

Привычный сухой и душистый дым помог. В голове немножко расступился
мрак, и в желудке улеглось.

Медленно, как старик, Данилов пристроил себя за стол и вытянул
длинные ноги.

Зазвонил телефон. Сигарета как будто сама по себе дрогнула у него в
пальцах, выпала и покатилась по столу. Данилов почему-то с ужасом
проводил ее глазами.

Кто может ему звонить?!

Кто может звонить ему в восемь утра в воскресенье?!

Мать звонила вчера. Воскресенье - это не ее день. Просто так - не по
графику - она никогда не звонила.

Лида? Секретарша из офиса? Служба безопасности Тимофея Ильича
Кольцова, установившая несомненную причастность Данилова к разгрому?
Номером ошиблись?

По сантиметру, как в замедленной съемке, Данилов протянул руку и снял
трубку.

- Да.

- Данилов, почему у тебя голос, как будто ты только что восстал из
гроба?

Облегчение, как будто вырвавшееся из трубки, дунуло ему в лицо.

Ну конечно! Только один человек мог звонить ему "просто так" в восемь
утра в воскресенье.

"Я звоню тебе просто так", - всегда говорила она.

Какое счастье, подумал вдруг Данилов, что у него есть Марта, которая
звонит "просто так".

- Тебе не приходило в голову, что по утрам в выходной люди могут
спать?

- Ты что, - насторожилась Марта, - с Лидой? Тогда ты извини меня,
Данилов, я не хотела. Я просто подумала, что после вчерашних приключений
ты вряд ли спишь, и решила, что если я позвоню...

Данилов улыбнулся, прижимая трубку плечом, дотянулся до тлеющей на
столе сигареты и тщательно затушил ее в пепельнице.

- Марта, - сказал он стрекочущей трубке, - я один. Как ты себя
чувствуешь?

- А ты себя?

- Хорошо, спасибо. Наше вчерашнее приключение прошло без
последствий?

Марта пришла в раздражение, и ухо Данилова моментально это уловило.

- Когда ты выражаешься, как учитель литературы, мне охота тебя
укусить.

Какое приключение ты имеешь в виду, Данилов? Как ты тряпкой рану на
голове затыкал тому бедолаге? Или как нас лицом к стене выстроили? Или
как ты по стеклу ползал, а меня рвало? Что именно из этого
"приключение"?

- Я просто хотел узнать, - невозмутимо продолжал Данилов, - как ты
себя чувствуешь после всех потрясений.

- После всех потрясений я чувствую себя ужасно. Спать не могла.
Сначала читала, а потом смотрела телевизор. Показывали какую-то дикость.
В твоем духе, Данилов. Очень стильно и концептуально. Про извращенцев.

- А читала что? - Данилов достал еще одну сигарету и закурил.

Как хорошо, что она догадалась позвонить. Просто так.

- "Дневник Бриджит Джонс". Это модный английский роман.

- Стильный и концептуальный?

- Женский.

- Про любовь?

- Про то, как после новогодних праздников невозможно влезть ни в одну
юбку, на работе не дают повышения и любовник бросил. Остался
единственный друг, но он гомосексуалист.

- Я твой единственный друг, - объявил Данилов, - и я не
гомосексуалист.

- Мне повезло.

- Зачем ты звонишь?

- Я думала, что ты там совсем пропадаешь, Данилов. Ты у нас натура
утонченная, где-то даже нежная. Я решила выразить тебе солидарность и
поддержку.

- Спасибо. - Упоминание о нежности и утонченности ему не понравилось.

- Ты уже что-нибудь надумал?

- Пока ничего. Но я... мало думал. У меня почти не было времени.

- Слушай, я совсем забыла про бальные танцы! Как они прошли?

Данилов секунду молчал.

- Все хорошо. По крайней мере, Лида так сказала. Насколько я понимаю,
самое главное в бальных танцах - это зрители. Зрителей было много, и все
нужного уровня.

- А шоу?

- Красиво, наверное, - оценил Данилов, - черт его знает.

- Так красиво или черт его знает?

- И так, и так.

- А почему ты не привез Лиду на ночь?

- Марта, это совсем не твое дело.

- Не мое, - согласилась Марта со вздохом, - конечно, не мое. Так
почему ты не привез ее на ночь?

- Потому что мне было не до нее. Мне нужно было подумать. Хотя я так
ничего особенного и не надумал.

- И она тебя отпустила?

Данилов улыбнулся, представляя, как Марта сидит в пижаме на своей
узкой кушеточке - кажется, это называется "полутораспальный диван",
стильная вещь конца шестидесятых. Марта сидит, скрестив ноги в толстых
белых носках, и на одеяле у нее разложены пульты от телевизора и
музыкального центра, а на полу рядом с кушеточкой крошечный мобильный
телефон, и вчерашний женский роман, и какой-нибудь "Business Weekly",
принесенный с работы, чтобы посмотреть в выходные. Волосы у нее торчат в
разные стороны, и пятно на щеке - на той, что касалась подушки, - и
облезлый медведь, из которого сыплется желтая поролоновая труха,
привалился к стене.

- Данилов, ты что? Уснул?

- Нет. Я не расслышал.

Марта опять вздохнула, понимая, что отвечать на ее вопросы о Лиде он
не станет, а будет старательно уводить разговор, тянуть и мямлить. В
некоторых вопросах он был удручающе предсказуем.

- Я спрашиваю, что ты надумал? Ну, про все эти дела.

- Да почти ничего. Есть два момента. Первый - зачем прислали записку.

Ну, что пощады не будет. Я вообще не очень понимаю ее назначения.
Зачем?

- Может, чтобы ты испугался?

- Чего?

- Ну, вот как раз этого - что пощады не будет.

- Какой пощады? Марта, если речь о смерти моей жены, то я... не
убивал ее.

- Я знаю.

Марта знала не все.

А тот человек знал. Знал, что во всем виноват Данилов.

Откуда?! Откуда он мог об этом знать?! Даже Марта об этом не знала.

- Это очень странно. Зачем ее прислали? Да еще нам обоим. Какое-то
абсолютно нелогичное действие.