Чтение 18–й страницы книги ~Очень в Сокольниках~

Убивать ему никого не пришлось. "Динамо" (Киев)

играло с поляками.

На углу Петровки и Столешникова такси остановилось. Вадим вышел. В
витрине мехового магазина страдали от жары манекены, безжалостно
обмотанные мехами. Они грустно смотрели на пустую Петровку.

Из открытого окна ресторана "Раздан" переулок заливал запах шашлыка. И
Вадиму немедленно захотелось есть. Он вспомнил, что после чая у Симакова
он ничего не ел.

В вестибюле двое мужчин, прощаясь, обменивались телефонами, обещая
звонить друг другу не меньше пяти раз в день. В зале было пусто и душно.
Лениво крутились лопасти вентилятора под потолком. В углу нашелся
свободный столик, Вадим сел. Подошла официантка.

- Что будете заказывать? - устало спросила она.

- А что побыстрей можно приготовить?

- Хотите шашлык? Хороший, карский. Заказывала для одних, а они ушли.

- Давайте шашлык и салат из помидоров.

- Пить будете?

- Бутылку минеральной.

- И все? Такой представительный мужчина... - с надеждой сказала
официантка.

Вадиму почему-то стало неудобно. Официантка глядела на него
требовательно и выжидающе.

- Пожалуй, вина сухого выпью, бокал.

Официантка отошла, привычно покачивая полными.

бедрами.

Вадим закурил, огляделся. Народу почти не было. В углу у входа сидела
компания мужчин, человек пять, их стол был заставлен закусками и
бутылками, у окна допивала шампанское пара. Интересный седоватый мужчина,
попыхивающий трубкой, и коротко стриженная женщина с огромными синими
глазами. Они сидели так.

Словно были одни в этом ресторане, городе, мире.

И Вадима на секунду уколола зависть. К этим двум хорошо одетым,
красивым людям, нашедшим себя в суматохе и сложности жизни.

Рядом через столик сидел здоровенный мужчина, в жарком кожаном пиджаке,
совсем новом и необмятом.

Он пил шампанское, хитро поглядывая по сторонам.

Официантка принесла салат, вино и шашлык, расставила на столе.
Улыбнулась, показав белую металлическую коронку.

- Отдыхайте.

Она отошла.

Карский пах восхитительно. Рот Вадима сразу же наполнился слюной, он
понял, что весь день хотел съесть именно этот кусок мяса. Он залпом
проглотил вино и набросился на шашлык. Он съел его стремительно, не
почувствовав вкуса мяса, понимая только, что оно прекрасно.

- Ну, ты, друг, даешь, - восхищенно прогудел мужик в кожаном пиджаке.
Он встал, подошел к столику, неся в руках по бутылке шампанского.

- Выпей со мной шипучего, друг. А? Угощаю. А то в аэропорт через
полчаса, а одному скучно.

Он опустился за стол, рукой, на которой было выколото синее солнце и
имя "Вова", отвернул серебряную головку. Золотистая, пузырящаяся жидкость
рванулась в фужеры.

- Ты, друг, нс сердись...

- А я и не сержусь, Вова.

- Точно прочел. В молодости на речном флоте служил, кололись от глупого
шика. Тебя как зовут?

- Вадим,

- Вадик, значит. Я из Игарки, проездом в Москве.

Поехали. - Они выпили по бокалу, и Вова сразу же налил.

- Ты сам-то здешний?

- Москвич.

- Холостяк?

- Точно.

- Сразу видно. Ну, давай за знакомство.

Из ресторана они вышли вместе с Вовой, который знакомился основательно,
предъявляя документы. Он работал крановщиком в порту Игарка и был там
человеком не последним.

Выпитое шампанское приятно бродило в крови. Опьянение было легким и
воздушным. Голова немного кружилась, и Вадим, посадив Вову в такси, дал
слово побывать в Игарке, а ему оставил свой телефон.

Такси ушло, увозя хорошего человека, с которым Орлов скоротал
сегодняшний вечер, сначала на Центральный аэровокзал, потом автобус
отвезет его в Быково, а потом рейс на Север.

И Вадим подумал, как хорошо его знакомому, который полетит самолетом до
Красноярска, там пересядет на другой рейс. Он будет пить шампанское в
буфетах, знакомиться с хорошими людьми. И разговоры у них будут добрые и
простые, такие же, как их жизнь и повседневные заботы.

Шаги его гулко простучали под аркой двора. Код на дверях, естественно,
не работал, лампочка в подъезде горела тускло, как во времена его военного
детства, создав условия для парочки, шарахнувшейся друг от друга при его
появлении.

Он медленно поднялся на третий этаж, порылся в кармане, иша ключ,
вытащил его, открыл дверь.

По коридору шел его сосед Валера Смагин.

- Явился, - усмехнулся он, - а тебя друзья заждались.

- Какие друзья? - удивился Вадим.

- Они сначала в коридоре ждали, потом я сжалился и в комнату твою
пустил. Твои друзья из солнечной Грузии.

Вадим распахнул дверь в свою комнату, и первое, что увидел - накрытый
стол. Чего только не было на этом столе. Бледно-золотистый балык, розовая,
светящаяся ветчина, матово искрящаяся зернистая икра, семга, помидоры,
редиска, зелень, фрукты, длинные чурчхелы.

И все это венчала бутылка дорогого коньяка и шампанского в золотой
фольге.

В кресле у окна сидела полная женщина в черном платье с огромной
блестящей брошкой, навстречу Вадиму, улыбаясь, шел человек, неуловимо и
мучительно напоминавший ему кого-то.

На лице человека была написана искренняя радость от того, что наконец
он увидел Вадима Орлова.

- Здравствуй, дорогой, - с сильным кавказским акцентом сказал он, -
много гуляешь. Заждались мы.

- Здравствуйте, - улыбнулся Вадим, подумав, что сегодняшний вечер дарит
ему неожиданно радостные встречи.

- Я брат, дорогой, - сказал грузин. - А это, дорогой, мать, - он
показал на женщину. - У нас, знаешь, если кто в беде, родственники на все
пойдут, а кто поможет, тот тоже нашим братом станет.

- Простите, - Вадим начал понимать, что визит этот явно не дружеский. -
Кто вы?

- Тохадзе я. Арчил Тохадзе, двоюродный брат Нугзара. А она его мать.

Женщина встала, всхлипнула, закрыла лицо рукой, унизанной кольцами.

- Один он у меня, один. Ошибся мальчик. Он же совсем молодой...

- Ваш сын, гражданка Тохадзе, обвиняется в тяжелых преступлениях, по
его вине ушли из жизни два человека.

- Дорогой Вадим, - Арчил Тохадзе взял бутылку коньяка и разлил по
рюмкам, - зачем так говоришь.

Садись, немного хлеб-соль сделаем, поговорим. Как люди поговорим.
Спроси в Сухуми, кто такие Тохадзе.

Любой скажет - Тохадзе ценят дружбу, людей ценят.

- Послушайте, ценитель людей, как вы узнали мой адрес?

- Не мы, дорогой Вадим, горе наше узнало, сердце материнское привело...

- А если без лирики? - жестко спросил Вадим.

- Люди везде есть, хорошие люди, готовые помочь...

- Я спрашиваю вас, гражданин Тохадзе, как вы узнали мой адрес?

- Зачем сердишься...

Вадим подошел к письменному столу, поднял телефонную трубку, набрал
номер дежурного по городу.

- Дежурный по городу, подполковник Зайцев.

- Это Орлов, Владимир Павлович.

- Слушаю, Вадим Николаевич.

- Примите сообщение. Сегодня, шестнадцатого августа, в двадцать три
часа тридцать шесть минут я обнаружил в своей квартире гражданина Арчила
Тохадзе и гражданку Тохадзе, двоюродного брата и мать задержанного нами
опасного преступника Нугзара Тохадзе.

- Вадим, - в голосе Зайцева послышались нотки беспокойства, - я сейчас
пришлю людей.

- Не надо. Рапорт о случившемся подам завтра. Дополняю сообщение: как
гражданин Тохадзе узнал мой адрес, он отвечать отказался. У меня все.

- Я понял, Вадим, люди выехали на всякий случай.

Орлов положил трубку, посмотрел на Тохадзе.

- Ну? - спросил он. - Гражданин Тохадзе, что дальше?

- Дальше, - с ненавистью выдохнул Арчил, - дальше не захотел
по-хорошему, жалеть будешь.

Хлебом клянусь.

- Вот что, любезный, я с вами черных баранов не пас и поэтому прошу
говорить мне "вы". Ясно? Это вопервых, а во-вторых, собирайте провиант и
идите отсюда, и чем быстрее, тем лучше.

Арчил Тохадзе смотрел на Вадима ненавидяще, катая желваки на скулах.
Потом он что-то сказал по-грузински, гортанно и резко. Женщина поднялась и
пошла к двери.

- Мусор. Мент. Кровью выхаркаешь, клянусь честным словом.

Красная пелена ненависти заволокла глаза. Какая-то сволочь смеет