Чтение 18–й страницы книги ~Чувство реальности~

- Я приехал по вызову. Первой была домработница убитой.

- Это я знаю, - кивнул Рязанцев, - я хочу побеседовать с вами. Где
это можно сделать?

Через несколько минут они сидели в мягких креслах в кабинете главного
врача. Работал кондиционер. Окна были защищены от горячего закатного
солнца плотными жалюзи. Хозяин кабинета, высокий пожилой человек в
хрустящем белом халате, тактично удалился, распорядившись насчет
прохладительных напитков. Рязанцев залпом выпил ледяной воды, закурил и
нарочито спокойно спросил:

- Почему у нее такое лицо? Ее пытали?

- Ну, это не ко мне, это к медэксперту, - пожал плечами Арсеньев.

- Ваш эксперт пьян. От него за версту разит.

- Евгений Николаевич, успокойтесь, эксперт вполне грамотный, он вам
все объяснил, - укоризненно заметил Птичкин, - может, вы поедете сейчас
домой? Вам надо отдохнуть. У вас еще будет возможность побеседовать с
майором, и не раз.

- Что там было, кроме выстрела? Ограбление? Ее пытали? Насиловали? Я
должен знать! - повысил голос Рязанцев, нарочно не обращая внимания на
майора и приближая свое плакатное лицо к Арсеньеву почти вплотную.

Сейчас эта мужественная физиономия совсем не годилась для съемки. Пот
тек градом, ко лбу прилипли мокрые темные пряди, глаза покраснели, губы
пересохли и запеклись.

- Ничего, - сказал Арсеньев, - ничего не было, ни насилия, ни
ограбления. Убийца вошел в квартиру и выстрелил ей в затылок. Она даже
не успела проснуться.

Краем глаза он заметил, как одобрительно шевельнулись усы Птичкина.

- Но тогда почему так изменилось лицо? - закричал Рязанцев. - Почему
распух нос, откуда эти пятна на коже? Почему такие воспаленные,
окровавленные губы? Что с ней сделали?

- Евгений Николаевич, ее убили, - Егорыч положил ему ладонь на плече.
- Поехали домой, а?

- Да, сейчас поедем, - кивнул Рязанцев, уже вполне спокойно. - Обыск
был? - обратился он к Птичкину.

- Нет еще. Нам нужен человек, который хорошо знает квартиру. Она ведь
жила одна, и трудно понять, пропало ли что-нибудь из вещей, бумаг,
ценностей. Нам неизвестно, какие суммы она могла держать дома, какие у
нее имелись ювелирные украшения, - важно объяснил Птичкин, - при
первоначальном осмотре вроде бы все на месте, никаких следов ограбления,
в квартире идеальный порядок.

- Что? - Рязанцев достал платок, вытер лоб, помахал рукой перед носом
у Птичкина. - Идеальный порядок? Можно подробней?

- Не понял, - Птичкин кашлянул, - как это - подробней?

Рязанцев резко отвернулся от майора и опять обратился к Арсеньеву.

- Вот вы, - он покосился на погоны, - вы, майор, должны знать точно.
На полу что-нибудь валялось? Одежда, белье, халат, полотенце?

- Ничего не валялось.

- А где? Где все это было?

- Одежда и белье в гардеробной комнате, халаты и полотенца в ванной.
- Арсеньев вдруг отчетливо вспомнил, что в спальне действительно он не
заметил ни одного лишнего предмета, даже тапочек. Гильз от двух
смертельных выстрелов тоже не нашли.

- Что на ней было надето? - спросил Рязанцев совсем тихо.

- Ничего - Совсем?

- Совсем ничего, кроме часов и украшений.

- Каких именно украшений?

- Серьги, кольца, образок на цепочке на шее... Экспертизу еще не
проводили, но и так понятно, что все это очень дорогие вещи. Белое
золото, сапфиры, бриллианты, часы фирмы ?Картье?.

Рязанцев стукнул кулаком по подлокотнику и пробормотал, ни к кому не
обращаясь:

- Она никогда не спала голышом, даже в жару, и всегда снимала на ночь
часы и украшения. - Он налил себе еще воды, расплескав половину,
отхлебнул и крепко зажмурил глаза. Арсеньев, сидевший ближе других,
заметил, что по щекам его текут слезы.

- Женя, - осторожно окликнул его Егорыч, - поехали домой. У тебя
через три часа прямой эфир.

Рязанцев сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки, и заговорил
хриплым, отрывистым фальцетом:

- Порядок в ее квартире - это нонсенс! Чушь! Домработница убирала
через два дня на третий, и к ее очередному приходу все было вверх дном.
Вы до сих пор не допросили домработницу! Вы не провели обыск и не
знаете, похищено ли что-нибудь из квартиры. Прошло двенадцать часов! И
никто ни хрена не шевелится! Вам нужен человек, который хорошо знает
квартиру? Этот человек вас вызвал. Этот человек был в полном вашем
распоряжении. Лучше Лисовой Светланы Анатольевны никто не знает, где что
лежит у Вики, даже сама Вика!

- Но мы беседовали с Лисовой, она сначала была в шоке, а потом
отказалась отвечать на вопросы, - попытался оправдаться Арсеньев.

- Что значит - отказалась?

- Она заявила, что у нее нет привычки рыться в чужих вещах и она
понятия не имеет, где у ее хозяйки лежат деньги, какие суммы могли
находиться в доме.

- Чушь! Все она отлично знает. Ладно, я сам с ней поговорю. Значит,
что же у нас получается? Если это заказное убийство, зачем понадобилось
входить в квартиру? Вика ездила без охраны. Куда проще убить на улице, у
подъезда. В квартиру проникли потому, что им надо было туда проникнуть.
Ее, конечно, допрашивали, просто делали это профессионально, и
практически никаких следов не осталось. Наверняка они там все перерыли,
а потом убрали за собой, - он тряхнул головой, тяжело поднялся, - ладно,
Егорыч, поехали. Перед эфиром мне надо принять душ и побриться.

***

Двор был тихий, просторный и почти пустой. Никого, кроме стайки
сонных бомжей на сдвинутых скамейках у ограды спортивной площадки.
Стивен Ловуд даже пожалел, что назначил встречу именно здесь. Все-таки
не очень приятно общаться с бандитом в безлюдном месте.

Впрочем, собеседник Ловуда совсем не был похож на бандита. Выглядел
он скорее убого, чем устрашающе. Лет сорока пяти мужчинка, маленький,
болезненно худой, с редкими пегими волосами, уродливо постриженными и
давно немытыми, с нечистой рыхлой кожей, он вполне мог бы вписаться в
бомжовскую стайку у спортивной площадки. И одет был соответственно.
Мятая ситцевая рубашка в мелкий горошек заправлена в спортивные
трикотажные брюки на резинке, сверху засаленная джинсовая куртка.

Они беседовали уже минут двадцать и совершенно не понимали друг
друга.

- Заказ был? - тупо повторил бандит в десятый раз.

- Да, конечно, - терпеливо кивнул Ловуд, - и аванс вы получили.

- Ну, и чего теперь? - спросил бандит, пуская дым из ноздрей.

- Теперь обстоятельства изменились, и я бы хотел получить назад свои
деньги.

- Так они не по нашей вине изменились, обстоятельства, блин, -
резонно заметил бандит.

- А по чьей же?

- Вот это у вас надо спросить, - бандит равнодушно пожал хилыми
плечами.

- У меня? - Ловуд сделал надменно-недоуменное лицо. - Вы хотя бы
отдаете себе отчет, какую сейчас чушь говорите? Вы взяли на себя
определенные обязательства, получили деньги. Тут выясняется, что вы не в
состоянии контролировать ситуацию.

- Так чего там контролировать? - вяло возразил бандит. - Уже, как я
понял, и ситуации никакой нет, и контролировать нечего.

- Замечательно, что вы хотя бы это поняли, -. - саркастически
усмехнулся Ловуд, в очередной раз поражаясь непроходимой, дремучей
тупости собеседника.

Он видел перед собой жалкий профиль бандита, плоский маленький нос,
изрытую шрамами от фурункулов щеку, скошенный подбородок, подернутый
редкой светлой щетиной. Вообще сам факт, что он, дипломат, образованный
человек, старый опытный разведчик, вынужден общаться с такой жалкой
скучной тварью, вызывал у него легкую, но настойчивую тошноту, словно он
съел что-то несвежее.

- Да я-то, допустим, понял, - процедил бандит задумчиво, - а как
насчет вас?

- В каком смысле?

- Ну, заказ-то сделан.

От группы бомжей отделилась сгорбленная черная фигура и направилась к
ним. Бандит встрепенулся, распрямил сутулую спину, напряженно прищурился
и на миг перестал казаться таким жалким. Что-то внутри у него
включилось, будто лампочка вспыхнула в темной комнате. Он окинул бомжа
острым внимательным взглядом и тут же расслабился, погас, стал опять
тупым и скучным.

Бомж выглядел вполне натурально: рваный, грязный, вонючий и с такой
рожей, что Ловуда слегка передернуло. Тяжелые, низкие надбровные дуги,
раздутые синюшные губы, нос не правдоподобных размеров, пористый,
бугристый, как гигантская перезрелая клубничина.

- Мужики, сигаретки не найдется? - спросил он грубым гулким голосом.

- Акромегалия, - прошептал Ловуд, ежась от омерзения.

- Чего? - покосился на него бандит, приветливо кивнул бомжу и дал ему
пару сигарет из своей пачки.

Бомж, с трудом растягивая вздутые губы в чудовищной улыбке,