Чтение 18–й страницы книги ~Флетч~

- У вас изумительный клуб. Со слов Джоан я знаю, как много вы для
него делаете.

- Ну, она могла бы не напоминать об этом. Я действительно уделяю
клубу много внимания. Молодежь должна иметь место для развлечений и
занятий спортом. Особенно теперь, когда молодые люди не могут появляться
на пляже.

- О?

- Наркотики. Черт бы их побрал. Везде наркотики. На всем берегу.
Сильные наркотики. Героин. Опиум. Не говоря уже о таблетках и амфитаминах.
В наши дни отправить подростка на пляж, все равно что послать его в ад.

- Взрослые продают наркотики детям, - добавила Джоан. - Буквально
навязывают их. Вы можете представить что-нибудь более отвратительное? Это
же безумие. Заставлять детей принимать наркотики!

- Я несколько раз говорил с начальником полиции, Каммингсом, -
продолжил Джон Коллинз, - настоятельно требуя, чтобы он прекратил это
безобразие. Я даже предложил заплатить специально нанятым детективам,
чтобы они выяснили, откуда на пляже наркотики и кто их туда доставляет. Он
говорит мне, что принимает все меры. У него на пляже есть осведомитель, но
дело затрудняется из-за того, что люди на берегу приходят и уходят,
постоянно меняются, прикрываются вымышленными фамилиями. И контролировать
положение чрезвычайно трудно. Не за что зацепиться. Он полагает, что
детективы ничем не помогут.

- Я не знала о твоем предложении, папа. Это ты хорошо придумал.

- Покончить с наркотиками - насущная необходимость. При таком росте
краж, взломов, ограблений нельзя сидеть сложа руки. Так мы докатимся и до
убийств. Но больше всего меня волнуют эти молодые люди, обрекающие себя на
медленную смерть. Это же ужасно. И они не знают ничего другого. Жизнь у
них - кромешный ад.

- Я полностью с вами согласен, сэр, - вставил Флетч.

- Наш достопочтенный начальник полиции вскорости уходит на покой, а в
предпенсионном возрасте люди не отличаются высокой активностью. Поэтому я
твержу Алану: гони этих старых пердунов, дай им их деньги и пусть катятся
на все четыре стороны. Компании они уже ничего не дают. Вот и Каммингс
больше думает о пенсии. Охрана правопорядка его не занимает. Может, от
него пора избавляться. После его ухода нам удастся совладать с этим
бедствием.

- Кто знает, сэр. Может, с ними справятся и без полиции, - заметил
Флетч.

- Хотелось бы в это верить, - кивнул Джон Коллинз. - Но кто за это
возьмется?

- Да, - улыбнулся Флетч. - У вас великолепный клуб.

- По крайней мере, наркотиков здесь нет. За исключением "мартини",
что некоторые идиоты заказывают до ленча.

ГЛАВА 14

Следующий час Флетч провел в темноте и прохладе игровой комнаты
клуба. Никто не играл ни на бильярде, ни в пинг-понг, не смотрел
телевизор.

Первым делом он позвонил Марвину Стэнуику в Нонхиген, штат
Пенсильвания.

- Мистер Стэнуик?

- Да.

- Это Сидней Джеймс из "Кейзуэлл Иншурерс оф Калифорния".

- Как поживаешь, мой мальчик? Что ты надумал насчет "Бронзовой
звезды"?

- Я еще не решил, сэр.

- Сомневаюсь, что тебе могут предложить еще одну.

- Я не ожидал, что мне предложат и эту.

- Я советую тебе получить ее. Кто знает, что нас ждет впереди. Может,
у тебя будет сын, который спросит тебя о ней, или внук.

- Я в этом не уверен. В наши дни женщины не хотят рожать детей.

- Тут ты совершенно прав. Сам жду не дождусь, когда же Алан и его
жена подарят мне внука или внучку.

- Что?

- Мне кажется, им пора, не правда ли? Сколько они женаты? Лет шесть,
а то и семь.

- У них нет детей?

- Разумеется, нет. Иначе мы побывали бы в Калифорнии. Мы бы не
упустили случая повидать ребенка Алана.

- Понятно.

- Ну, мистер Джеймс. Полагаю, вы позвонили, чтобы узнать, как наше
самочувствие. Миссис Стэнуик и я вполне здоровы. Как раз думаем о ленче.

- Рад это слышать, сэр.

- Ты, должно быть, очень честолюбив, раз работаешь по субботам. Мне
самому надо возвращаться в магазин после ленча, но я - то думал, что кроме
меня по субботам все отдыхают. Правда, тебе-то, возможно, приходится
работать по субботам лишь потому, что в будние дни ты слишком много
времени проводишь на телефоне.

- Мы стараемся подсчитать, сколько времени проводит в воздухе ваш
сын.

- Слишком много.

- Вы говорили, что он бывает у вас раз в шесть недель?

- Примерно так.

- Он прилетает надолго?

- На ночь или две.

- Он останавливается у вас дома?

- Нет. Он и второй пилот останавливаются в гостинице "Нонхиген Инн".
У них там номер. Алан такой же, как ты. Если он не будет сидеть на
телефоне сорок пять минут из каждого часа, то жизнь, по его мнению, замрет
на месте. Ему необходим гостиничный коммутатор.

- Сколько же времени он проводит у вас?

- Я не очень понимаю, к чему эти вопросы, но человек, награжденный
"Бронзовой звездой", должен знать, что он делает. Обычно они приходят на
завтрак.

- Они?

- Алан и второй пилот. Баки. Который любит пирожки моей жены. Я
раньше не представлял, как много пирожков может съесть один человек.

- Алан прилетает с одним и тем же вторым пилотом?

- Нет. Пару раз с ним были другие люди, но я не запомнил их фамилии.
Обычно это Баки. Бывало, Алан приходил и позже. К ужину. Но не всегда.
Когда он здесь, мы видим его мало, но, должно быть, в родном городе он
отдыхает душой.

- Да, конечно. И как долго это продолжается?

- Его регулярные визиты? С тех пор, как он стал шишкой в этой
авиационной компании. Наверное, теперь у него много дел на востоке страны.

- Последние шесть или семь лет?

- Я бы сказал, года четыре. После свадьбы мы почти не видели Алана.
Что, впрочем, неудивительно.

- Почему вы сказали, что он летает слишком много?

- Полеты опасны, сынок. Особенно на частных самолетах. Что-нибудь
может сломаться.

- Вы хотите сказать, он может разбиться?

- Он может погибнуть. Самолет - не резиновый мячик, который
отскакивает от земли. Он уже побывал в катастрофе. Даже в двух. За
океаном.

- Я знаю. Но вы же не возражали против его занятий боксом, когда он
был подростком.

- Кто это сказал?

- Вы были против?

- Чего мы только ни делали, чтобы заставить его прекратить занятия
боксом. Каждый день он спускался в подвал и работал с грушей. И так до
ужина. Одно время он выходил на ринг дважды в неделю. Какая голова это
выдержит. Я уж думал, что мозги полезут у него из ушей. Во всяком случае,
кровь из носу текла у него каждый раз.

- Почему вы не запретили ему заниматься боксом?

- Если у тебя будет сын, ты узнаешь, что в четырнадцать или
пятнадцать лет от него не добьешься полного послушания. Чем чаще ты
требуешь от него, чтоб не бился головой об стену, тем сильнее он будет в
нее лупить. Он никогда не поверит, что мозги пригодятся ему для
чего-нибудь еще.

- Тогда почему он не участвовал в национальном первенстве?

- Ты не можешь найти ответа?

- Нет, сэр.

- Девушки, сынок, девушки. Сколько бы пятнадцатилетние подростки ни
боксировали в подвалах, рано или поздно они замечают девушек. И тогда
боксерские перчатки вешаются на гвоздь, а из кармана достается расческа.
Должен признать, нам потребовалось немало времени, чтобы это понять.
Конечно, он хотел поехать на чемпионат и специалисты оценивали его шансы
очень высоко. Но внезапно, перед самым отъездом, дом перестал дрожать,
глухие удары в подвале прекратились. Мы думали, он заболел. Вечер, когда
он сказал, что не будет участвовать в чемпионате, стал самым счастливым в
нашей жизни. Груши так и висят в подвале. Больше он к ним не подходил.
Раньше-то им крепко доставалось, так что они нуждаются в отдыхе. А лотом,
естественно, Алан увлекся самолетами. Сыновья никогда не думают о нервах
родителей. Я уверен, это можно сказать и о тебе, мистер Джеймс.

- Наверное, да. Может, это и хорошо, что у вашего сына и его жены нет
детей.

- О нет. Воспитывать детей, конечно, сложнее, чем есть рождественскую
индейку, но без этого не обойтись.