после оползня, обсыпка съехала, и с одной стороны обнажилось полтора-два
метра бетона.
двадцать назад, если не больше. Тут где-то есть шахта небольшая типа колодца
со скобами. Через нее можно внутрь бункера залезть. Это, по-моему, аварийный
лаз был. Здесь в войну был штаб МПВО, потом - гражданской обороны города.
Сам штаб дальше, там, где дирекция парка, а тут выход. Я далеко не лазил. В
шахту спустишься - жуть берет. Крикнешь - эхо голос так усилит, что мороз по
коже. А снаружи ни черта не слышно.
бетонного сооружения. Там, где прикидывал Агафон, никакой шахты не нашли.
Обнаружили нечто вроде потрескавшейся бетонной блямбы диаметром в полтора
метра, которая лежала в неглубокой яме. В центре этого неправильного, грубо
сформованного диска просматривалась толстая и короткая арматурина, согнутая
в виде петли.
кто-нибудь спьяну и расшибся. Там метров пять лететь.
заглушку сбоку. - Арматурины тут сварены.
окна были намного уже и напоминали амбразуры. Крыша, конечно, отсутствовала
начисто. В торце были ворота, а над ними чудом сохранился растрескавшийся,
но не распавшийся лепной барельеф с изображением двух конских голов,
вензелем с буквой В и датой: 1895.
Второй только-только на престол уселся.
шлепнули.
когда-то. И их не царь строил, а какой-то барин. Мне бабка рассказывала.
Воронцов, кажется. Генералом был, хотел вроде скакунов арабских разводить.
Но потом генерал преставился, а коней большевики забрали.
загонов-денников, насквозь прогнившие, покрытые плесенью, мхом и
грибами-трутовиками. Обломки стропил провалились, перегнили и напоминали
теперь лесной бурелом. Верхние ряды кирпичей от дождей, холодов и ветров
потрескались, пощербатились и местами осыпались.
лопухами.
фонарем. - Пошли отсюда...
у самой стены. Доска эта была намного свежее тех, что валялись на полу
конюшни. Строго говоря, это была не доска, а горбыль, который приложили
ребром к стене. А пиленая сторона была обращена к Агафону и его товарищам.
Эта самая сторона была желтая, вся в заусеницах. У других досок цвет был
серый, даже черный от старости и сырости.
тоже приблизились к доске, не понимая, чего тут, собственно, разглядывать.
Если сказать по правде, то и сам Агафон еще не очень усек, что его
заинтересовало.
занимавших весь угол конюшни. Доски, оставшиеся от денников, давным-давно
сгнили и в смеси с конским навозом превратились в кучу перегноя, на которой
и вымахала крапива. К тому же эта куча за много лет наслоилась, и получилось
нечто вроде бугра высотой больше метра. Но там, где крапива вплотную
подступала к кирпичной стене конюшни, было что-то вроде ложбины. Именно в
этой ложбине и лежала горбылина.
стеной и крапивой, заметил Агафон, - по-моему, кто-то из этой доски мостик
делал, чтобы не наследить. Верно?
если аккуратно идти, то следов не оставишь. А тут земля сырая, отпечаток
лапы оставишь. Как КСП на границе. Хитро! Правда, на хрен в эту крапиву
лезть?
обстрекаться, двинулся по ложбинке между стеной и крапивой. При этом он
светил фонарем на крапиву.
Подбирайтесь сюда, только крапиву не мните. По досочке, аккуратнее.
жалилась, сотоварищи приблизились к Агафону.
совершенно незаметную с внешней стороны. Проплешина совпадала по площади с
углублением в бугре, образовавшемся на месте бывшей перегнойной кучи. В этом
углублении лежал вылинявший грязный матрас - лежак бомжа.
половину матраса.
оказался более узкий и короткий, чем тюфяк, деревянный щит, сколоченный из
посеревшей, но крепкой вагонки. Но когда Агафон приподнял край щита,
отчетливо повеяло холодом и сыростью.
положили к стене щит. В земле открылась узкая и глубокая, похожая на могилу
яма, обложенная кирпичом. Старым, почерневшим от времени, но крепким. Туда,
вниз, откуда тянул сквозняк, уходили ступени из тесаного камня. Где-то на
двухметровой глубине ступеньки кончались, там был пол подземного хода со
сводчатым каменным потолком.
отзовись.
старый, но кто-то о нем и сейчас знает. Как понял?
заплутаться можно или обвал намечается, дуйте назад. И вообще поосторожней.
Контрольный срок на поиски - два часа. Понял меня? Рация оттуда слышна не
будет, так что через два часа вы должны вылезти. Если не успеете, отправлю
ребят вас встречать. До связи!
разбредаться, поглядывать по сторонам, не лезть в боковые ходы, если таковые
будут. Под ноги смотреть, ничего без спросу не поднимать, не толкаться
головой в стену и беречь фонари. Я пойду первый, с фонарем. Остальные пока
не включать. За мной - Налим, потом Луза, Гребешок сзади. Оружие держать на
предохранителе, автоматы стволом вверх, пистолеты не доставать. Дистанция -
два шага. Все!
пошли остальные. Идти было не шибко ловко по сырым ступеням без перил,
приходилось придерживаться пальцами за стены.
метров, но очень длинный сводчатый коридор. Здесь даже мягкие шаги ног,
обутых в кроссовки, звучали довольно гулко. Когда все спустились вниз,
Агафон остановился и прислушался, нет ли каких подозрительных шорохов. После
этой "минуты молчания", взяв автомат правой рукой за пистолетную рукоятку -
Агафон, в отличие от остальных, на предохранитель его не ставил, - вожак
двинулся дальше, высвечивая путь фонарем. Прочие старались держать
дистанцию. Хуже всех приходилось Гребешку, которому постоянно чудилось, что
сзади кто-то подкрадывается. Чем дальше "экспедиция" уходила от входа в
подземелье, тем больше этот глюк овладевал его сознанием. Во-первых, потому
что сегодня днем Гребешок уже имел счастье понервничать, а во-вторых,
потому, что позади него была густая тьма. Налим, к примеру, знал, что
впереди него топает бывалый командир, а сзади еще два товарища. Луза мог
надеяться, что супостат, подкравшийся с тылу, сперва зарежет Гребешка, а он,
Луза, успеет изготовиться и почесать неприятеля из автомата, Гребешок же мог
полагаться только на удачу. Он, конечно, успокаивал себя тем, что на
неприятности скорее всего может нарваться Агафон, потому что никаких боковых
ходов пока не обнаруживалось, а сзади могут подобраться только те, кто
спустится по ступенькам. Но они, увидев открытый люк своего "схрона", вряд
ли туда вообще полезут.
двадцати метров пути, а также автомат, готовый открыть огонь в любой момент,
тоже не испытывал полного комфорта. Те, кто мог притаиться в темноте, за
любым изгибом коридора, наверняка услышат его шаги раньше, чем он их
сдавленное дыхание. И выпалить по фонарю сумеют раньше, чем Агафон
сподобится их высветить. Не попадут с первого раза - его счастье, влепят -
совсем наоборот. На счастливый случай у Агафона уже был спланирован порядок
действий: плашмя плюхнуться на пол, левой рукой потушить фонарь, а правой
дать очередь наобум Лазаря, лишь бы возможный супостат от нее шарахнулся. На
несчастливый исход, естественно, заготовки было делать бессмысленно.
не был специалистом по истории подземных сооружений и не представлял себе,
хотя бы приблизительно, по характеру кладки, когда его копали и укрепляли. В
принципе им это было глубоко по фигу. Однако то, что древние проходчики явно
копали ход на одной интуиции, без горного компаса, сильно раздражало.
Правда, на протяжении первой сотни метров от входа коридор, хоть и
Суворов Виктор
Дальский Алекс
Прозоров Александр
Лукьяненко Сергей
Андреев Николай
Березин Федор