ближайший воздушный туннель и посмотрим, куда он ведет.
плоскости туннеля, который, как автострада, убегал к горизонту,
многократно пересекаясь с такими же ровными и широкими дорогами города.
стоявший теперь подле него. - Только ячейки не шестиугольные, а
квадратные. А вон и пчелы...
трудно разглядеть, что они делают: черные точки-муравьи на синем фоне
неба, которое словно лезвием бритвы было надрезано тонкой стрелой -
антенной или флагштоком? - высоко вздымающейся над туннелями-сотами.
Говоришь, по моему хотению?
шагнул вперед, как в затемнение, и из затемнения тотчас же вышел,
очутившись возле стрелы, серебристо-белой - титановой, что ли? - колонны,
пропадающей высоко в небе, такой тонкой и легкой, что казалось невольно:
подуй ветерок посильнее, и она упадет. Но ветра не было. Тишина, сонная,
тугая, неразрывная, повисла над городом. Бесшумно, будто в немом
кинематографе, двигались люди по крышам-дорогам, все в зеленых или синих
трико, как у гедонийца в туннеле, в пестрых хитонах или накидках, в шортах
и сетках-шнуровках, как у школьников последнего цикла обучения, а то и
просто полуобнаженные - сильные и загорелые, с тирсами тренированных
циркачей.
пустынной голубой плоскости, окруженной туннелями-сотами, волшебно
повисшими в голубом нагретом воздухе. Только стены у них были цветными,
радужными, и комбинации цветов все время менялись: на синюю плоскость
вдруг наплывал красный клин, с размаха шлепалось на него неровное желтое
пятно, съеживалось и вновь вырастало, искрясь и переливаясь. Как
телетайпные ленты, ползли по стене белые полосы с золотыми
точками-искрами. Точки меняли положение, перемещались и снова пропадали, а
потом возникали из ничего, размазывались и сползали на стены, а на смену
им, откуда-то из глубины этого цветного хаоса, показывались огненные
колеса и вертелись, разбрасывая искры всех цветов спектра. Потом этот
буйный хоровод красок тускнел, темнел, будто недовольный художник смывал
его, выплескивая на холст ведро грязной воды, и все начиналось сначала:
опьяняющая цветная какофония и смывающий ее дождь.
бравурную, нарастающую, то заунывно-тягучую, то расслабляюще-липкую, как
жара над городом. Он тряхнул головой - пропала музыка. Неужели цвет
рождает слуховые ассоциации?
ее слышим. Эти культуристы не обращают внимания.
равнодушная, ни на секунду не нарушенная ни появлением землян, ни
завораживающей круговертью красок на стенах туннелей. Люди или стояли
группками по два-три человека, или лениво брели куда-то, или сидели и даже
лежали прямо на дороге. Их обходили или переступали, не возмущаясь и не
протестуя.
Капитан. - Может быть, он слышал о гедонийцах. Только их самих не слышно -
страна немых.
вопрос:
застывшими глазами, стоял гедониец в длинном белом балахоне без рукавов.
обучения.
думай - они поймут.
спросил: - А что такое "герто"?
не входила в их планы, - мало ли что там делают с бывшими школьниками.
от скользкой темы.
гедониец. - Меня боитесь?
вчерашним школьникам так и положено - многого не понимать. - Качаю
пространство. - Он лениво махнул рукой. - А вы идите, идите. Милеа в двух
проходах отсюда.
"милеа" и в каких "двух проходах" она находится. А гедониец тем временем
исчез.
попасть.
смотреть: не годимся мы для анализа. - Он помолчал немного. - Пойдем-ка со
всеми. Куда-то ведь они идут?
удивляясь сказочному способу передвижения в пространстве.
колокольни и не разбивался: в привычку вошло..."
здоровяков-гедонийцев. Здоровяки быстро шли, лавируя среди сидевших и
лежавших на дороге, и космонавты пристроились за ними, стараясь не отстать
и не потеряться в толпе.
драками и звериной злобой. А ведь те же люди, вчерашние школьники. Что же
их меняет? Или кто? Может быть, для того и существуют таинственные
"герто", о которых говорил сирг?"
жестоко он ошибался, что звериная злоба лесных переростков не исчезает и
никакие попытки исправить их - тем более что и попыток таких никто и
никогда не предпринимал на этой планете - не смогут ее заглушить. Но пока
он всерьез наслаждался мирной идиллией: почти сиеста в каком-нибудь тихом
испанском городе - и людей на крышах немного, и шума нет, и жара такая же
тягучая, как снятый с газовой горелки сироп.
сторонам, чуть не налетел на него.
удивления. - Куда же они делись?
праздношатающихся вдруг непонятно почему поредела, заметил, что так же
загадочно исчезли и находившиеся впереди них атлеты в желтых сетках.
Можно поглядеть и на соты.
уже шагали по широкому и светлому коридору. Свет был не дневной,
солнечный, а холодный, искусственный, словно внутри матово-белых стен
тянулись невидимые светильники. Коридор был пуст, а конец его терялся
где-то далеко в белесом туманном мареве, и не было видно ни людей, ни
вещей, ни привычных земных указателей, давно заменивших сказочный
Каменистый Артем
Конюшевский Владислав
Ларссон Стиг
Верещагин Олег
Афанасьев Роман
Посняков Андрей