Чтение 18–й страницы книги ~Тайна "Нереиды"~

- А я знаю, что ты уже не девственница, - сообщила педагог, поджимая губы.

- Я тоже это знаю, - отвечала Летти, пережевывая фаршированное яйцо. - И
Сервилия знает. Так что можешь не беспокоиться на этот счет.

- Я бы ни за что не легла с таким уродом. Бр-р... Летиция швырнула
фаршированное яйцо, метя в голову педагога, но промазала. Ну вот, сейчас эта
стерва побежит жаловаться матери.

Разумеется, Летиция опоздала в лицей, а на уроках думала лишь об Элии и о
том, что было между ними. Ее тело помнило минуты вчерашней близости. Их первое
соединение было и не любовью вовсе, а чем-то вроде жертвоприношения - они
ломали свои судьбы наперекор Фатам. Иначе было вчера: еще не любовь, но уже
страсть и вожделение. Для Летти это было внове - и для души, и для тела. Она
смотрела на знакомых мальчишек и думала о том, что никто из этих неоперившихся
птенцов сравниться не может с Цезарем. Несколько часов назад ее тело
принадлежало Элию. Ее грудь, ее бедра, ее лоно помнили эти мгновения. Порой
начинало казаться, что мальчишки слышат ее мысли - она ловила на себе их
слишком внимательные взгляды.

Она ушла с занятий и долго бродила по Риму, прикидывая, не поехать ли к
Элию в Тибур. Поехать хотелось безумно. Она даже остановила таксомотор, но тут
показалось, что кто-то следит за нею, и Летги отпустила машину. Ах, как трудно
совладать с собственными желаниями. Как хочется их немедленно исполнить и...

"А что если выйти на арену Колизея и сделаться исполнительницей желаний"?

Сейчас ей все под силу. Даже это. Вот, только Элий не одобрит ее выбор.

Она вернулась домой и до вечера пролежала в кровати, вспоминая миг за
мигом вечер накануне. Потом вскочила, намазала помадой рот. На листе розовой
почтовой бумаги отпечаток ее губ приобрел фиолетовый оттенок. Цветным стадом
она вывела наискось "Элий", а дальше исчиркала всю страницу восклицательными
знаками. Запечатала письмо и помчалась на почту. Завтра утром Элий получит ее
послание. Конечно, это идиотский поступок. НоЛетти знала, что Элию ее выходка
понравится.

Ему нравились контрасты - ум в сочетании с наивностью, неискушенность -
вместе со страстностью. Летиции казалось, что он сам сказал ей об этом. Или она
догадалась?"

"Элий, Элий, Элий", - напевала она, вприпрыжку возвращаясь с почты и
одаривая встречных полубезумной улыбкой.

И вновь показалось, что кто-то идет следом. Страх охватил ее, мгновенный,
удушающий. Она запаниковала, повернула назад. Остановилась. Нырнула в
подвальчик, украшенный заманчивой вывеской. В кофейне было прохладно и тихо.
Жужжали вентиляторы, потоки воздуха приятно холодили спину. Летиция заказала
чашку кофе, уселась у окна. Прохожие спешили мимо, все безмятежны и веселы.
Лишь кот, лежащий на мостовой напротив окна, смотрел на Лет-ти грустными
изумрудными глазами и облизывался-Преследователь не появлялся.

- Куколка, пойдем-ка со мной, - какой-то низкорослый тип с ярко
накрашенными губами положил . Летиции руку на плечо. Ладонь у него была
холодной и липкой.

Летти вздрогнула от отвращения и плеснула кофе в лицо накрашенному
наглецу. Вылетела из кофейни. Побежала, стараясь не оглядываться. Знала -
кто-то по-прежнему следует за ней.

Спустившись в триклиний и увидев Бенита, Летти нахмурилась. Она уже
сделала несколько шагов к пирующим, когда поняла, что единственное пустое место
осталось на сигме рядом с Бенитом. Она посмотрела на мать. Красавица Сервилия
безмятежно смеялась, обнажая ослепительно белые зубы. Рядом с хозяйкой
расположился поэт Кумий и льстил непрерывно. Мать как будто не замечала
растерянности дочери.

- Мама, я не возлягу рядом с Бенитом! - заявила Летиция громко.

Сервилия наконец ее заметила, неторопливо повернула голову и взглянула
насмешливо.

- Чем тебе не нравится наш красавец Бенит?

- Он мне противен.

Бенит захохотал:

- Я всегда любил дерзких девчонок.

- Твое место там, где я распорядилась, - тон Сервилии был непререкаем.

Летиция подошла к известной актрисе Юлии Кумской, частой гостье вечеров
Сервилии, и, наклонившись к стареющей театральной богине, попросила:

- Юлия, ты не возляжешь рядом с Бенитом?

Актерка улыбнулась так, будто собиралась сказать что-нибудь ласковое, и
проговорила шепотом, но шепотом актрисы, который слышен в задних рядах театра:

- Ну разумеется, милочка, тебе не стоит ложиться рядом с ним. В прошлый
раз он засунул мне пальцы в вагину и довел меня до оргазма между первой и
второй переменой блюд. Так что ты рискуешь лишиться девственности столь
необычным способом.

Летиция вспыхнула, окинула пирующих гневным взглядом и бросилась вон из
триклиния. Разрезальщик вытянул руку, чтобы помешать ее бегству. Но она
увернулась и выбежала в перистиль. Прохладный воздух сада пахнул в лицо. Летти
приложила руки к пылающим щекам.

- Мразь! Мразь! - выкрикнула она. И неясно было, к кому относится этот
возглас - к Бениту, или к матери, или же к Юлии.

Летиция чувствовала себя такой несчастной. И такой одинокой. Ее никто не
любит - даже Элий. Она лишь обманывает себя. Он не любит, он мучается. А мать
старательно подталкивает ее в объятия этого подонка Бенита. Вновь перед глазами
явилась сцена будущего убийства и пятна крови на сенаторской тоге. Бенит
пройдет в сенат, а после кого-то убьет. К несчастью, видение не может служить
доказательством в суде. К тому же Летиция не знала, кто станет жертвой Бенита.

Общество Сервилии сделалось вульгарным, едва в нем появился этот тип.
Теперь ate находят нужным пошло шутить и громко смеяться - аура эстетизма и
легкого, в границах дозволенного, флирта исчезла мгновенно. Как и хорошие
манеры. Мужчинам понравилось говорить грубости, женщинам - их слушать.

В перистиле раздались шаги, и в сад вошел. Бенит.

- Куда же ты убежала, маленькая бунтарка? Летти попятилась. Но пятиться
было некуда. Перистиль был крошечный. Она тут же уперлась в стену.

- О, я понимаю! - самодовольно хмыкнул Бенит. - Тебе захотелось уединиться
вместе со мной. Как видишь, я понял твой призыв. Я здесь.

- Убирайся! - Летти хотела это выкрикнуть, но голос почему-то осип.

- Женщины всегда сопротивляются, зато потом довольны. И ценят в мужчинах
только одно - грубость. А я умею быть грубым.

Он сгреб ее в охапку и сжал изо всей силы, будто собирался переломать
позвоночник.

- Женщинам нравится, когда их так обнимают!

Летиция всадила зубы ему в плечо и ощутила во рту вкус крови. Бенит взвыл
по-звериному и ударил ее по голове. Она упала, отлетела к стволу пальмы.
Несколько мгновений лежала неподвижно. Потом вскочила и с неожиданной резвостью
рванулась вон из перистиля. Бенит попытался удержать ее, успел ухватить за
грудь. Схватил, будто это не женская грудь была, а плод, который надо сорвать.
Летиция закричала. Оживленная ее криком тень пальмы материализовалась, подняла
Бенита на руки и бросила в бассейн. Брызги обдали фонтаном лицо и платье
Летиции. А неизвестный сказал: "Идем"! И взял ее за руку, как маленького
ребенка. Они выбежали из перистиля и помчались наверх по лестнице. Руки у
незнакомца были сухие и горячие, как руки больного лихорадкой. Но вряд ли
незнакомец был болен - в нем чувствовалась удивительная сила. Когда они
вступили в полосу света, Летти заметила, что ее спаситель молод - на вид ему не
больше двадцати пяти. Но при этом он выглядел умудренным мужем, почти стариком.
От незнакомца исходил запах какой-то немыслимой древности. И еще от него пахло,
как пахнет от нагретой настольной лампы - горящей пылью. Он был огонь и седая
пыль - одновременно.

Незнакомец довел Летти до дверей ее спальни.

- Запрись и никого не пускай к себе, даже мать, - посоветовал он.

И осуждающе покачал головой, будто выносил приговор красавице Сервилии.

- Кто ты? - она попыталась заглянуть ему в глаза.

Глаза были темны, насмешливы, печальны.

- Меня послал Элий. Я служу в его охране. Элий? Значит, он все-таки
беспокоится о ней. У Летиции запылали щеки, а на глазах выступили слезы.

- Не уходи, - взмолилась она. - Мне страшно.

- Я не уйду, буду рядом. Но и ты будь осторожна. Очень прошу... - его
голос дрогнул. Или ей показалось? Как прежде в его жесте почудилась
необыкновенная нежность.

Летги вбежала в свою комнату и защелкнула замок. Значит, Элий думает о
ней. Не любит, но думает. Ей казалась, что между ними огромная стена. Выше
римских стен, обветшалых, могучих, заложенных еще самим Траяном Децием. И надо
через эту стену перелезть. Она готова. Даже если Элий не подаст ей руки, она
все равно окажется рядом с ним. Одной быть так страшно!

Летти вспомнила плесканье Бенита в бассейне и расхохоталась.

И тут же боль отдалась в плече и груди.

"Завтра будут синяки,- подумала она,- будто я шлюха из Субуры, а меня
избил сутенер".

В дверь настойчиво постучали.

- Летти, это я, открой, - услышала она голос Сервилии.

- Иди ты к воронам! - Летти выкрикнула ругательство с восторгом.

Сервилию она ненавидела сейчас больше, чем Бенита. Мать должна была
защищать ее, а вместо этого оказалась на стороне подонка.

- Летти, ты можешь сказать, что произошло? Бенит явился в триклиний весь
мокрый и разъяренный.

Ага, она наконец решила поинтересоваться, что случилось.

- Он пытался меня изнасиловать, а я столкнула его в бассейн, - Летиция
решила, что вполне может приписать себе действия своего спасителя.

Последовала пауза, но не слишком продолжительная.

- Он просто ухаживал за тобой. Если бы он захотел взять тебя силой, он бы
это сделал. - Сервилии нельзя было отказать в логике. Она вновь налегла на
дверь. - Открой! Вспомни, я спасла тебе жизнь. Хотя и очень рисковала из-за
твоей глупой выдумки. - Вместо того чтобы оправдываться, Сервилия по своему