что-то нащупывает в воздухе, будто там преграда, которую она видит, а я
нет. И что-то тихо бормочет. Я прислушиваюсь и не могу понять, никакого
смысла. А она будто разговаривает с кем-то. Я тоже готова была "скорую"
вызвать, но меня останавливало, что тогда Наденьку непременно заберут от
меня, и что там с ней сделают, не знаю. Не верила я врачам, психиатрам
особенно. Глухие люди. Я как-то говорила с одним, светило, профессор, у
нас на фабрике лекцию читал о наркомании. После лекции я его остановила,
стала расспрашивать. Слушал он очень внимательно, вполне можно было
подумать: какой прекрасный врач. А я смотрела в его глаза, и они мне не
нравились. Ему было все равно, он слушал и в уме раскладывал по
полочкам-признакам: это туда, это сюда, а это вот так. Он не чувствовал,
что я говорю, он это продумывал. И мне стало холодно. Никогда Наденьку им
не отдам, никогда. Может, я все же ошиблась, Рома?
голове.
пригласили. Привыкла за столько лет. А сейчас поняла, что это только
привычка. Нади нет, мужа тоже... Страшно мне здесь. И уехать не могу -
куда я уеду от Наденьки. И оставаться сил нет. Понимаешь?
Марианной. У нее двое: сын и дочь. Сын старше, хороший парень. А с дочкой
не заладилось... Господи, какое было время!
Молодые были. А тогда ты, помню, жаловалась, что группорг прохода не дает,
и что тоскливо, и вообще все не так...
нас, ей было больше сорока, когда дочку родила.
двух. Она не разговаривала. Что-то объясняла по-своему, но понять
невозможно. И еще было плохо со зрением и слухом. А внешне очень красивая
девочка, просто куколка. Сейчас покажу.
достала из серванта пухлый потрепанный альбом, в котором фотографии были
просто вложены между страницами. Они выпадали, и Галка в конце концов
вывалила их на скатерть.
ловкую в движениях - иногда она казалась лентой, с которой работают
девочки-гимнастки, ее движения были так же неуловимо быстры и красивы.
Работа с ней не запомнилась, все было, видимо, как у прочих.
цене 15 рублей. Голова чуть больше - совсем чуть - чем нужно, и выражение
лица такое же кукольное, довольное и бесчувственное. Огромные кукольные
ресницы и резкий неприятный взгляд.
не писала.
действительно имеет смысл вернуться в родной город. У нее ведь там остался
дядя. Квартиру поменять, хотя это, конечно, непростая проблема. Р.М.
говорил, а думал о другом. Нельзя здесь больше оставаться. Нельзя, чтобы
Галка к нему привыкла. Но как ей об этом сказать?
что в два года Наденька была совершенно здорова.
одинаковые глаза. Когда у Наденьки начиналось _э_т_о_... Такой вот взгляд.
Потом он менялся, даже цвет глаз, казалось, становился другим. Будто на
время кто-то поселялся у Нади в мозгу и смотрел оттуда... Для психиатра
увидеть такой взгляд - все. Хорошо, что они ни разу ее такой не видели.
вопросы тестов менялись постоянно, с какого варианта все началось? Как
узнать? Только проверкой. Найти всех. Достаточно только одного еще случая,
чтобы его уверенность, которая возросла после рассказа Галки, стала
полной.
вопросы тестов менялись постоянно, с какого варианта все началось? Как
узнать? Только проверкой. Найти всех. Достаточно только одного еще случая,
чтобы его уверенность, которая возросла после рассказа Галки, стала
полной.
Михайловича не было, оно так и лежало без движения в ящике стола.
развитии физической науки. Особенно в условиях самофинансирования и
самоокупаемости.
сотрудник вы меня вполне устраиваете, несмотря на ваши многочисленные
хобби. Вы твердо знаете, что любая работа должна быть сделана на
максимально возможном уровне. Другое дело, что самостоятельно вы мало за
что брались - вас постоянно отвлекали то эта ваша методика, то
фантастика... Но это ваши заботы, мои поручения вы всегда выполняли.
Одного я не могу понять: в институте вы совершенно безынициативны, а в
личных, так сказать, изысканиях проявляете недюжинную фантазию. Ну,
результаты... Вы знаете, в эту вашу методику я не верил и не верю. А
фантастика у вас любопытная. Но куда исчезала ваша фантазия в рабочее
время?
открытий - работа, а фантастика - хобби. Институт - довесок, для
поддержания финансов.
Уверены, что ваша методика стоит того, чтобы из-за нее жить на хлебе и
воде? На масло, извините, ваших гонораров не хватит. Будь вы еще фанатиком
из тех, что присылают свои опусы... Чокнутые, что с них... Но вы же не из
таких.
хоть завтра. Если нет, придется отработать два месяца. Все.
сотрудниками и соответственно оценен. Когда шеф вышел, Р.М. оказался в
центре внимания.
жизнь занимавшийся тем, что рассчитывал для завлаба вероятности фононных
переходов. Как-то он заинтересовался было методикой открытий, прочитал
все, что дал ему Р.М., и сказал "Нет, это не по мне. Это - иллюзия".
могла, занялась бы чем-то более интересным, чем полупроводники.
мы взрослые. Шли сюда не по принуждению. Я десять лет ишачу, ты - больше.
Нет, я понимаю, что никакого роста. Сверху шеф, которому до пенсии ого-го
и который считает себя ученым, а остальных - придурками. По бокам -
аттестационные комиссии, у которых одна цель - не пускать. Должностей нет,
денег нет, академия наша бедная. Но здесь хотя бы твердая зарплата. А что
ты будешь делать, Роман, когда проешь гонорары? Писать для газет обзоры
новостей науки? Популярные статьи для журналов? Учеников держать? Ради
чего? Надо жить хорошо, Роман, а не правильно.
индикаторе микрокалькулятора.
тебе все равно не скажут. Даже если ты окажешься прав. Что маловероятно.