глотка, чтобы согреть внутренности. Потом наступит очередь головы, рук,
ног, кончиков пальцев...
милости Отца Гор и грохочущей доблести.
в Даркдваррон. Нам, замерзшим, изголодавшимся, поднесли каждому по горячей
чаше, и на вопрос Лайка "Что там?" последовал короткий ответ: "Чай". Я
возликовал. Я был поражен: даже дикие хнумы знают напиток истинных
селентинцев. С некоторым торжеством поглядел я на Лайка: не дождешься,
мол, ты своего кофе в пустынном краю... Хотя, возможно, мне только сейчас
кажется, что я так думал, а на самом деле я просто очень устал, ничего не
понимал и больше всего на свете желал или умереть в прекрасном неравном
бою или уснуть в теплой уютной постели. Впрочем, заглянув в чашу и
приблизив к ней нос, я быстро осознал, что "чай" хнумов чаем не является,
не является ни в коей мере. Содержимое чаши, ошибочно и нагло называемое
благородным именем Чая, представляло собой отвратительную смесь чего-то
горного с чем-то хнумьим. Например, хвост грифона, настоянный на ядовитых
коричневых мхах, с добавлением подземной воды и топленого жира птицы
Кургуду. Поначалу я отказался от экзотического до тошноты напитка, но,
во-первых, Лайк сказал, что хнумы могут обидеться, а во-вторых в тот же
день подул резкий северо-восточный ветер, и когда коченеть в закрытом
помещении стали не только уши и нос, в общем-то бесполезные для воина, но
также руки и ноги, необходимые для битв, тогда я сдался.
убежище и отправляюсь в объятия холода.
соприкасаются с камнем, с дикой необработанной скальной породой,
выступающей в гладкой, отшлифованной мастерами-хнумами стене. Это святыня.
Это первозданная материя, с которой все началось.
ее имени.
и таинственный. Он был давным-давно, Он старше народа Селентины. Он
управляет ею и всеми хнумами, и хнумы готовы повиноваться каждому Его
слову. Они никогда не видели Его, но Он есть, Он создал их горы и теперь
покоится где-то в неведомых недрах. Они готовы, они жаждут быть верными
Ему до конца. И Эргэнэ согласна повиноваться Ему, что бы ей ни пришлось
сделать.
подземельях. Возможно, он пришел в мир действительно очень-очень давно,
так давно, что для него я, Эргэнэ и, скажем, Грей-Дварр одинаково молоды.
Тогда, конечно, его опыт позволил бы ему стать повелителем, и, существуя
рядом с хнумами, наблюдая их от начала, этот мудрый мог бы... В конце
концов, всадники тоже служили Солнцу, а мы, баловни судьбы, счастливая
нация, любим Луну, советуемся с ней, грустим о ней и твердо знаем, что
есть в ее сиянии то самое загадочное нечто. Но ведь Солнце и Луна совсем
другое дело. Нами никто не управляет, мы свободны. Лишь по своей воле мы
любим лунный свет, ловим его невысказанные советы, грустим о нем и твердо
знаем...
воды.
равниной, и в меня стремительно, каменным обвалом, снежной лавиной
вторгается мир страшных когда-то дварров.
серые, глаза карие, темнее или светлее. И знамя не серое. Серыми они
почудились миру от страха. А потом мир уже не видал их. И забыл. Темный
Аметист, Даркдваррон.
Полон тайны для самих хнумов. Только их женщины бывали там. Только самые
древние из женщин. Гриффинор - мечта Эргэнэ.
запад. Последние вести - пятнадцать лет назад. Есть ли он еще? Гонцы
уходили и не возвращались. Рубиновый Дом, отбивший натиск всадников в их
знаменитом походе. Имя из самых древних песен и сказаний: Рубиновый Дом.
меня иные ценности и заботы. Но их мир разливается по моему сознанию, я
растворяю его в себе - и слышу протяжную тоскливую ноту.
хотя никто и не мыслил нападать на него после 167-го года. Город под небом
для них аванпост. Настоящий город спрятался в горе, там бесконечные
коридоры-улицы, и освещенные залы, и ниши-храмы в честь Отца Гор, а здесь,
на ветрах, лишь пятая часть. Но там, внутри, так же холодно.
равниной, а на море с той стороны смотрит одинокая башня. Это далеко, но
башня соединена с замком подземным ходом и служит четвертой башней
Даркдваррона. Я был там. Я видел море. Оно холодное и стальное. Совсем
скоро их море покроется льдом.
Никаких видений. Мир прост, суров и безнадежен, как пронизывающий холод.
спячки. Она идет передо мной, младшая в роду хнумов.
симфония.
уходящим вверх крутым склоном.
сопровождении Стратега, который, как всегда, бросает выразительные взгляды
на окружающих хнумов. Лайк Александр великолепно смотрится в моей синей с
золотом шелковой форме. Он еще ничего не сказал, но я заранее
предвосхищаю, я уже слышу его уверенное: "Идем, Гилденхом!" Я сразу
вспоминаю: сегодня именно тот день, когда Колдун должен изречь новые
слова.
открывающий. Год 13163-й.
Чтобы напасть изнутри. И поражался: как могли они пустить нас?! Лайка с
волшебным мечом, бешеного в бою Грей-Дварра, да и меня, по-настоящему
обученного рыцаря. Лайк Александр, Храм и пять дней со Стратегом сделали
свое дело: у ворот Даркдваррона я был... В общем, я был бойцом!
входили с завязанными глазами. Под землей, через сеть каменных коридоров,
кругами ведущих наверх, наверх... Грей-Дварр чуть было не убил сразу троих
хнумов, когда справа от него упал камешек. Я сорвал повязку, но Лайк
остановил драку. "Ради каменных богов..." - сказал он, так и не выпустив
на волю Светлый Клинок и даже не сняв с глаз черную ленту. "Бог один", -
коротко ответил хнум. "Спрячь меч, Стратег!" - сказал тогда Лайк, и
Стратег повиновался. Или последовал совету. А хотелось ему больше всего на
свете рассекать хребты и отрубать головы.
сигнала. "Как мудро! - думал я в восхищении. - Мы уже здесь. И теперь
великий Александр сумеет выбрать самый выгодный, самый безнадежный для
хнумов момент!" Я еще не знал, что внешняя часть замка далеко не все. А
потом Лайк обронил несколько расточительных фраз, и я понял: мы не нападем
на Даркдваррон. Никогда.
угодно, но мы пришли как друзья. Мы принесли свет Селентины, ее молодость
древнему вымирающему народу. Зачем убивать их? Надо не дать им погибнуть.
Даркдваррон - грозное рычащее название, придуманное испуганными людьми. В
Королевскую Республику должен войти Темный Аметист.
противоположное.
остальных объединить. Владыки прошлого и властители будущего. В любом
настоящем вторые растворяют в себе первых.
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Суворов Виктор
Лондон Джек