Чтение 18–й страницы книги ~Похищение Тесея~

такому трусу не видать дуэли как собственных ушей.

-- Вероника, никто ничего не знает! -- повторил Мишель.

-- Почему же, -- задумчиво произнесла Кора. -- Сколько у нас времени до
отлета местного рейса? -- Часа четыре, -- сказал Мишель. -- Тогда мне надо
поговорить со свидетелем. -- С каким свидетелем? -- спросил Мишель. -- Ну
как ты не догадался? -- воскликнула Вероника. -- Конечно же, с Клариссой.
Правда? -- Правда. А что она сейчас делает? -- Она затаилась. Говорят, что
она встречается с Кларенсом, но тайком.

-- Она ждет, пока принца убьют у вас на Земле, в ВР-круизе, -- сообщил
осведомленный официант. -- Мороженое нести или вы спешите?

-- Спасибо, мы спешим, -- ответила Кора. -- Тогда потратьте еще три
минуты, и я поведаю вам, что рассказал тесть моего кузена. Я помню его
рассказ до последнего слова.

-- Говорите, -- сказала Кора, взглянув на часы. -- Принц Густав сказал,
что он никогда в жизни еще не дрался на дубинах и не знает, как это
делается, но он убежден, что любая дуэль с человеком, который в школе,
вместо того чтобы учить алгебру и думать, какую пользу он принесет
собственному народу, размахивал палками и дубинками, будет просто убийством.
А он, Густав Рагоза, не намерен выступать в роли барана. Так что он
отправляется на Землю, там он закончит университет, а через полгода, получив
диплом, возвратится домой и перед коронацией готов встретиться с Кларенсом и
дать ему удовлетворение. Вы бы видели, что тогда началось! Крики, хохот,
издевки и даже возгласы одобрения!

-- Почему возгласы одобрения? Насколько я понимаю, принц струсил и
потерял лицо? -- спросила Кора.

-- Не совсем так, -- сказал официант. -- Ведь в танцевальном зале было
немало нормальных людей, которые понимали, что Густава затянули в ловушку и
хотят убить, чтобы захватить трон. А Густав, хоть на первый взгляд струсил и
попросил немыслимой полугодовой отсрочки от дуэли, в самом деле поступил
разумно. Ну зачем ему спешить подставлять голову под чужую дубинку? А
формально он не нарушил никаких правил, потому что его право оскорбленного
-- назначить место и время дуэли. Что он и сделал. А сейчас или через
полгода... Просто раньше никто до такого не додумывался.

-- Когда же должен возвратиться принц Густав? -- спросила Кора.

-- Через полгода. Как сдаст государственные экзамены и получит диплом.
И тогда же намечена коронация. -- Почему? -- спросила Кора.

-- Совет регентов передает власть королю в день достижения им
совершеннолетия. А это случится через полгода. Тогда принцу Густаву
исполнится двадцать лет и четыре дня.

-- Что за странный возраст? -- удивилась Кора. -- Это для вас --
странный, а для нас -- обыкновенный, -- ответила Вероника. -- Давным-давно,
когда короновали первого короля Солнечной династии, это должно было
произойти в день его двадцатилетия. Но как раз перед началом церемонии пошел
страшный дождь. Наши предки в то время еще не умели делать крыши. Им
пришлось попрятаться по пещерам и пережидать его. Четыре дня бушевал ливень.
Так что короновали первого короля, когда ему исполнилось двадцать лет и
четыре дня. И с тех пор...

-- Понятно, -- сказала Кора, -- с тех пор вы ждете, пока кончится
дождик. Никто не засмеялся.

-- Спасибо, -- сказала Кора официанту. -- Вы очень помогли ИнтерГполу.
-- Не может быть! -- Вы не рады?

-- Теперь я как бы иностранный шпион... -- Мы никому не скажем, --
улыбнулась Кора.

Отыскать нужный адрес, не привлекая при этом внимания убийц, которые, в
чем Кора не сомневалась, охотятся за ней, было нелегко. Мишель несколько раз
останавливал машину в узких пустынных вечерних переулках, а Вероника
выскальзывала из микробуса и исчезала в темных подъездах или шепталась с
бабушками, сидевшими на скамейках в сквериках, засеянных одинаковыми
лиловыми цветами.

Потом она забилась. в будку телефона-автомата, и минут через десять
Коре показалось, что она вовсе забыла о ее существовании и обсуждает с
подружкой модель нового платья. Мишель курил -- он был настороже, -- Кора
ловила его на том, как он поглядывал в зеркальце заднего вида.

Наконец Вероника возвратилась с нужным адресом. -- Я поднимусь, --
сказала она, -- и скажу ей, в чем дело, -- мы немного знакомы. Потом мы
уедем. Я не хочу, чтобы Мишель рисковал. Ему здесь работать. Мы будем в
Космопорте. Мы оформим вам билет на местный рейс.

-- Ты права, -- согласилась Кора, которая ценила преданность в других
людях. И рада бы быть преданной кому-нибудь на этом свете. У нее же из
близких людей оставалась лишь бабушка Настя... если не считать Милодара,
который пожертвует ею, как жертвовал многими агентами, если того потребуют
обстоятельства.

Машина остановилась, не доезжая метров пятидесяти до узкого дома,
зажатого между другими, такого же рода, двухэтажными зданиями, со следами
некогда яркой, а ныне выцветшей краски. Отличала его от соседей лишь недавно
покрашенная зеленая дверь.

Улица была пуста, если не считать женщины, катившей детскую коляску.
Прежде чем выйти из машины, они просидели там минуты три, пока не убедились,
что никто за ними не следит.

Наконец Вероника выбралась из микробуса и не спеша подошла к зеленой
двери. Постучала в дверь деревянным молотком, висевшем на цепочке. Дверь
приоткрылась и впустила Веронику. Кора и Мишель ждали. Они молчали. Мишель
поглядывал на часы, он тревожился за Веронику.

Вероника вышла из двери и пошла к машине. Кора приоткрыла дверь.
Девушка быстро нырнула в машину.

-- Ей нужны деньги, -- сказала она. -- Иначе она не станет говорить. --
Сколько? -- спросила Кора. -- Двадцать золотых. Вы наберете столько? Это
была небольшая сумма, малая часть того, что Кора истратила на новую машину
для Космофлота.

Затем Вероника отдала ей свою широкую короткую вышитую пелерину.

-- Это вам на память, -- сказала она. -- И в знак благодарности.

-- Спасибо, -- одобрила Кора. -- Так меня труднее узнать издали.

Вероника усмехнулась. Они поцеловались. -- Главное, учтите, что
Кларисса больна жадностью. Блеск золота сводит ее с ума. -- Спасибо, я учту,
-- сказала Кора. Как только Кора вышла из машины, та сразу рванула с места.
Вероника обернулась и помахала Коре на прощание.

Кора подошла к новой зеленой двери. Дверь сразу приоткрылась, приглашая
ее зайти. -- Быстрее же! -- послышался резкий женский голос. Дверь тотчас
закрылась за Корой, клацнул засов, звякнула цепочка.

В крошечной прихожей, где помещалась лишь вешалка для верхней одежды и
откуда вели две двери и узкая лестница наверх, стояла небольшого роста
согбенная женщина, одетая в бесформенное серое платье. Заметив удивление
Коры, она шепотом пояснила: -- Я бабушка Клариссы. Мы боимся покушений. --
Проходите, -- послышался низкий хрипловатый голос из-за одной двери.

Кора вошла туда. Там ее поджидала Кларисса. Виновница всех злоключений
принца Густава.

-- Заходите и садитесь, агент Орват, -- произнесла она. -- Чем меньше
мы будем разговаривать, тем спокойнее обеим. Мне сказали, что вы готовы
купить информацию.

Кора смогла приглядеться к собеседнице, несмотря на то, что шторы в
комнате были закрыты, а лампа под потолком пряталась в коричневом шелковом
абажуре.

Кларисса была рождена королевой -- не происхождением или чином, а
статью, голосом, профилем, тем сочетанием порой неуловимых деталей лица,
фигуры и осанки, которые и рождают императриц, даже если такая императрица
рождена на помойке. Но не верьте Тому, что императрицы рождаются на помойке,
это бывает настолько редко, что только подтверждает обратное правило.

Женщинам такого рода свойственно прирожденное умение носить любую
одежду, как вечернее платье от Диора.

В тот момент на Клариссе были заштопанный домашний халатик и шлепанцы,
что вовсе не портило общего впечатления, которое усугублялось столь невинным
и простодушным взглядом фиалковых глаз из-под длинных черных ресниц, что не
оставалось сомнений: эта императрица очень дорогая и очень порочная шлюха.

Кларисса поправила свои естественно пышные и почти не причесанные
волосы.

Кора, которая не уступала ей ростом и также достигала шести футов с
лишком, была, пожалуй, посильнее, побыстрее и даже стройнее Клариссы, но
ощутила неполноценность своей быстроты и стройности -- это была стройность
овчарки, стройность львицы, стройность дикарки рядом с ланью, рядом с
борзой.

Признав относительное поражение, Кора прошла в гостиную, аккуратную,
как уголок у кроватки старушки в богадельне. У окна, занавешенного плотной,
хоть и потертой, портьерой, стоял небольшой письменный стол с тетрадками и
книгами -- почему-то именно он и привлек внимание Коры.

Кларисса перехватила ее взгляд и заметила: -- Я решила, что, когда мое
имущественное положение улучшится, я поступлю в университет. Но, честно
говоря, -- тут она сдержанно улыбнулась, показав жемчужные зубы, -- я плохо,
легкомысленно училась в школе, и мне приходится догонять и догонять...
Сегодня, например, я задумалась с утра, когда и где произошла битва при
Акуензуаре? -- И что же? Кларисса лукаво улыбнулась.

-- Мучилась до самого завтрака, просмотрела весь учебник и даже
энциклопедический словарь. А вы не знаете?

-- Простите, но я плохо знакома с историей вашей страны.

-- Конечно, то, что необходимо знать каждому нашему патриоту, для вас,
жителей Галактического центра, -- мышиная возня...

Кора промолчала. Ну чем она могла утешить эту красавицу, забывшую дату
битвы?

-- И знаете что? -- вдруг воскликнула Кларисса голосом отличницы. -- Я
вспомнила эту дату!