Чтение 18–й страницы книги ~Орфей и Ника~

- По сравнению с нашим путешествием - не очень, - покачал головой
археолог. - Обычный набор правил для ортодоксального буддиста. Правда, в
самых поздних текстах, уже в девятнадцатом веке, появились признаки
увлечения магией. Вместо долгого самосовершенствования предлагался набор
достаточно грозных заклинаний. Впрочем, можно поступить еще проще -
взглянуть в зеркало.

- Волшебное? - улыбнулся Чиф.

- Йе! Конечно. Во дворце правителя Пачанга якобы до сих пор существует
каменное зеркало - единственная святыня, оставшаяся от исчезнувшего города.
Зеркало, конечно, волшебное, вроде как у Диснея. Ты "Белоснежку и семь
гномов смотрела?

- Нет. Это новый фильм? - Дисней почему-то заинтересовал Чифа больше,
чем тибетские легенды.

- Оу, ты бы видел! Цветной, на два часа! Мои племянники смотрели его
раз десять. Так там волшебное зеркало тоже играет не последнюю роль. А что
до Пачанга, то рассказывают так: обыкновенный человек, то есть грешник,
увидит лишь гладкий камень, монах или вообще человек праведный сможет
разглядеть собственное изображение и, увидев себя, стать мудрее. И только
избранные сумеют взглянуть сквозь камень и разглядеть истинный Пачанг -
небесный, который, как ты уже знаешь, исчез. Ну а пройти сквозь зеркало
смогут лишь маги и, естественно, духи...

- Я в ужасе, коллега, от подобной интерпретации!

Валюженич и Косухин переглянулись: голос исходил из недр мохнатой
шубы. Господин Чжао не спеша высвободил нос, затем появилась и вся
физиономия - невыспавшаяся и недовольная.

- Мало того, что вы не даете мне спать... Это еще полбеды, но то, как
вы говорите о Пачанге... Ваш тон...

По-английски господин Чжао говорил превосходно, с чистым оксфордским
произношением. Впрочем, на языке Шекспира его слова звучали еще более
язвительно.

- Не могу одобрить моих непросвещенных земляков, которые именуют
европейцев "заморскими чертями". Однако вы, господин Валюженич, умудрились
заслужить прозвище еще более неприличное. В присутствии молодого человека я
не решусь повторить...

Археолог несколько смутился и стал смотреть куда-то в сторону.

- Теперь понимаю, в чем дело. Я и раньше присматривался к вашим, с
позволения сказать, методам. В археологии я мало разбираюсь, но предпочитаю
доверять таким специалистам, как лорд Рамзей и, между прочим, ваш
собственный батюшка...

- Ну, вы преувеличиваете, господин Чжао, - неуверенно возразил
Валюженич. - Вернее, преувеличивает лорд Рамзей. Он, по-моему, крайний
консерватор... Весь шум из-за каких-то неувязок с документацией...

- Сотрудники Шанхайского музея древностей несколько иного мнения.
После ваших так называемых раскопок храмового комплекса...

- Вы что-то говорили о Пачанге? - поспешил перебить его Тэд, похоже,
не стремившийся к выяснению дальнейших подробностей.

- Да, о Пачанге. Вы упомянули господина Диснея и его жуткие суррогаты,
которые он называет сказками для детей. Боюсь, ваш рассказ о Пачанге как
раз годится как сценарий для очередного голливудского опуса. Легенды о
Пачанге - сложнейший комплекс народных представлений, причем древних,
возможно даже дотибетских, позже собранный и отредактированный
оппозиционными сектами калачакры. Можете не искать следов древнего города,
их нет. Легенда выросла не из каких-то фактов средневековой тибетской
истории, а из давних народных представлений об идеальном царстве...

- Мифологическая школа сейчас уже не в почете, - заметил Тэд, похоже,
уже успевший обрести былую уверенность. - Вы еще скажете, что Будда никогда
не жил, а Христос - это обожествленная звезда Сириус...

-- Умолкаю, - развел руками фольклорист. - Вести дискуссию на подобном
уровне считаю совершенно невозможным. Однако, господин Валюженич, вы
изволили допустить фактическую ошибку, а это уже непростительно. Рассказ о
зеркале Пачанга - не легенда. Это поэма - вольная, причем очень вольная,
интерпретация средневековых сюжетов.

- Ну конечно, поэма, - согласился Тэд, - но какая разница?

- Такая же, как между подлинными европейскими сказками и фильмами
господина Диснея.

- Расскажите, господин Чжао, - попросил Чиф. Язвительный ученый был,
похоже, действительно хорошо осведомлен о Пачанге.

- Увольте, господин Хо... Впрочем, чтобы вы и в самом деле не
воспринимали нашу историю по Диснею... Поэма написана в семнадцатом веке.
Автор неизвестен. По некоторым данным, он был монахом, который разошелся с
настоятелем своего монастыря по некоторым догматическим вопросам. Конечно,
с точки зрения тибетского духовенства, он был настоящим еретиком. Поэма
называется... - господин Чжао на миг задумался, - "Смятение праведного" -
можно перевести таким образом. Речь там идет о монахе-аскете, который
посвятил всю свою жизнь тому, чтобы попасть в Пачанг. Он готовился к этому
много лет, боролся с демонами, пытавшимися сбить его с праведного пути, и
наконец отправился в путешествие. В дороге к нему присоединился некий
путник - с виду совсем не праведник. Шли они долго... - Ученый задумался.

- Описание путешествия очень любопытно. Это своеобразная аллегория,
очень тонкая, полная литературных и мифологических ассоциаций. Но не будем
об этом, лучше почитать саму поэму. Так или иначе, они прибыли в Пачанг и
стали перед зеркалом. Монах увидел, как каменная поверхность становится
прозрачной, за нею был небесный город. Он пытался шагнуть сквозь зеркало -
но безуспешно. Тогда его спутник - тот самый, не похожий на праведника, без
всякого труда преодолел преграду. Естественно, монах огорчился, даже
обиделся и вопросил небо. Ему был дан ответ...

Господин Чжао вновь умолк, и в наступившей тишине Чифу показалось, что
он слышит далекий гул, будто где-то вдали, на краю неба, началась гроза.

- Монах узнал, что его спутник - не человек, а дух, точнее - цха,
неприкаянный мертвец. Оказывается, в Пачанге не ждут праведных монахов, там
нужны духи, чтобы создать войско, которое сможет защитить город...

- Но почему? - удивился Чиф. Такого финала он не ожидал.

- Есть разные объяснения, - пожал плечами ученый. - Смысл их в том,
что поэма отразила кризис традиционных представлений о царстве
справедливости, о силе добра... Даже Пачангу нужна армия духов-цха. Или, по
крайней мере, один из духов - можно понимать по-разному. Кстати, в это же
время на Тибете записывают ряд весьма неортодоксальных сказаний, например о
братьях-духах Лха...

- Господин Чжао, - решился Чиф, - почему вы думаете, что древний
Пачанг не существовал? Ведь город мог действительно погибнуть из-за
какого-то набега...

- А мудрый правитель заранее эвакуировал население, из-за чего и
возникла легенда, - кивнул господин Чжао. - В свое время в Александрии
греческие ученые пришли к выводу, что олимпийские боги - это древние цари,
которых в благодарность за их заслуги причислили к небожителям. Простое
объяснение - необязательно самое верное. Господин Валюженич рассказал мне о
гибели Шекар-Гомпа. Вы знаете об этом?

- Да, конечно! - Чиф хотел добавить, откуда ему это известно, но
вовремя сдержался.

- Монастырь был уничтожен бандитами, пошли слухи, что его захватили
чуть ли не слуги царя преисподней Ямы... Конечно, хорошая аналогия, тем
более что монахи сумели унести и спрятать свои святыни. Но, господин Хо,
такие вещи следует доказывать. Покуда же легенда о небесном Пачанге - всего
лишь миф. Может, господин Валюженич сумеет доказать обратное, но, надеюсь,
без своих особых методов...

- А что - мои методы? - обиженно проговорил Тэд. - Честное слово,
господин Чжао, вы меня считаете каким-то кладоискателем!

- - Кладоискатели действуют не столь разрушительно, - буркнул ученый.

- И не столь результативно, - улыбнулся археолог. - Между прочим, вас,
господин Чжао, помнится, тоже окрестили не особо...

- Слоном в этнографической лавке, - брезгливо уточнил ученый. - Мои
догматики-коллеги, ни разу не бывавшие даже в пригородах Шанхая и
предпочитающие изучать фольклор по учебникам...

- А кого-то еще коллеги-догматики обвинили в фальсификации... -
невозмутимо продолжал Тэд.

- Ваша деликатность потрясает, коллега. Этот "кто-то", да будет вам
известно, изучает живой фольклор, а он вовсе не такой, как думают эти
теоретики.

Чиф с любопытством слушал перепалку ученых мужей. Похоже, они стоили
друг друга, хотя дядя Тэд был, конечно, симпатичнее.

- Могу себе представить, что я услышу, когда покажу свои последние
записи, - усмехнулся господин Чжао. - Хотя бы те, что мы сделали неподалеку
от Кэбэнчунгу...

- А что вы там записали? - не удержался Чиф. Фольклорист не счел
нужным отреагировать, зато Валюженич охотно объяснил:

- Местные жители говорят, что видели всадников Гэсэра, летевших по
небу куда-то на северо-запад. Гэсэра якобы узнали сразу - по красному
халату и собольей шапке. По мнению тибетцев, Гэсэр спешил на великую битву,
которая должна начаться где-то за горами. Между прочим, если взглянуть на
карту, то Гэсэр спешил к Пачангу.

Господин Чжао фыркнул.

- Ну и что? - не понял Косухин. - Красивая легенда! Наверно, люди
просто услыхали, что в горах идет война, вспомнили о Гэсэре...

Из-под шубы господина Чжао донесся тяжелый вздох.

- Понимаешь, Джон, - пояснил археолог, - по традиционным
представлениям, Гэсэр и его войско действительно могут в нужный момент
прийти на помощь, но ни он, ни его всадники не могут летать по небу. Они
должны пользоваться обычным оружием, ездить верхом на конях из плоти и
крови... В общем, боюсь, коллеги господина Чжао решат, что он в очередной
раз...