Чтение 18–й страницы книги ~Белая дорога~

-- Выход из канала будет двигаться по поверхности
Центрального. Желтый цвет входа соответствует северной равнине.
Вряд ли нас там станут искать, а между тем... Словом, я
надеюсь, что мы сможем потеряться, использовав один из тамошних
канадцев. Готов?

-- и.

-- Пошли.

Мы вынырнули из канала, имеющего на сей раз вид
молочно-белого шара, на дне гигантского кратера. Прошло не
меньше минуты, прежде чем до меня дошло, что никакого кратера
нет, а есть рефракция, поднимающая горизонт. Дуновения ветра
заставляли его колыхаться, и от этого кружилась голова. Желтая
трава хрустела под ногами. Я мысленно попросил судьбу, чтобы
подсказанный мне Тенью путь привел к цели. К моей цели. В
принципе, он мог привести и в один из замков серого клана.
Запросто. Шаг канала стал из белого синим, и тут же пустота в
трех шагах перед нами дрогнула. На нас в упор глянули два
гигантских -- в человеческий рост -- глаза. Тусклого освещения
было вполне достаточно, чтобы заметить, что ни головы, ни
туловища у странного существа не было. Просто два глаза,
висящие в воздухе. Олег издал сдавленный крик и метнулся было
назад, к каналу.

-- Стоять! -- рявкнул я. -- Желтый свет! Нам нужен желтый!
Глаза моргнули и вновь уставились на двух букашек. Моя шпага,
похоже, нисколько не смущала эту тварь.

Прошла минута -- канал оставался синим. Потом глаза
качнулись и плавно поплыли вперед. Я метнул шпагу, как дротик,
и она исчезла, не долетев до цели. Я бросил световую бомбу -- и
она не взорвалась. Нервы у Олега не выдержали, и он влетел в
канал. Проклиная все на свете, я последовал за ним.

Скалы -- справа и слева. Я стоял на тропинке, а Олег
сидел, прислонившись к каменной стене и переводил дух. Запах
моря. Крик чайки. Проклятье! Я поднял голову и сфокусировал
крест. Трижды проклятье!!! Крест был перекошен и смещен в
сторону западного сектора. Значит, мы на востоке. Я взял Олега
за шиворот и бесцеремонно поставил на ноги.

Затем махнул рукой, указывая направление, и пошел вверх по
тропинке. Судя по охам и вздохам, он последовал за мной.

Однако минут через пять такой ходьбы мы уперлись в стену.
Я почувствовал сильнейшее желание протереть глаза. Тропинка --
довольно широкая и утоптанная -- выходила из скалы. Монолитной
скалы, я готов был поклясться, что в ней не было никаких
потайных дверей.

-- Пошли обратно? -- неуверенно спросил Олег. Я пожал
плечами. Положительно, это нагромождение скал действовало на
меня угнетающе. Восточные горы! Сколько десятилетий назад ушел
отсюда последний человек? А тропа, между тем, утоптанная,
новая... Тропа оборвалась минут через двадцать так же
непонятно, как и в прошлый раз -- над обрывом. В полусотне
шагов внизу синело море, видно было, что глубина начинается у
самого берега. Кто и как мог использовать эту тропу? Что-то не
слыхал я о крылатых существах, способных одновременно проходить
сквозь скалы...

Отойдя от обрыва, я сделал несколько шагов в обратном
направлении. Он стоял в тени, отбрасываемой скалами, и его
фиолетовый плащ почти полностью сливался с фоном. Вообще-то в
Центральном не бывает теней, светится все небо, со всех сторон.
Но тут стены почти смыкались, и под ними царил полумрак.

-- Эй! -- окликнул я его. Фигура в фиолетовом сделала три
шага и вышла из тени. Синяя, блестящая кожа, треугольные
оранжево-желтые глаза без белков, провалы на месте носа и
рта... Синяя чума!

-- Берегись! -- крикнул я Олегу.

Выхода не было. Единственный путь с обрыва лежал мимо
этого существа, одного прикосновения которого хватило бы, чтобы
сделать нас такими же, как он...

-- Прыгай!

На лице Олега появилось выражение ужаса. Тогда я сгреб его
в охапку и швырнул вниз. Хоть какой-то шанс... Уже следуя за
ним, я увидел то, что должен был заметить с самого начала! --
невдалеке стоял корабль, бурный на фоне бурых скал, почти
скрытый за выступом берега. Чумной корабль! Потом я врезался в
воду.

Первой мыслью, когда я открыл глаза, было, что, пожалуй,
за последние дни я теряю сознание слишком часто, и добром это
не кончится. Тут я нащупал под собой доски и поспешно сел. Над
моей головой лениво хлопали паруса. Впрочем, я сразу понял, что
это не чумной корабль, -- тот был коричневато-бурой замшевой
развалиной, вдвое превышающей приютивший нас изящный бриг.

В трех шагах от меня, в луже воды, разлившейся по палубе,
лежал Олег.

Сколько времени я пробыл без сознания? Разогнал усилием
воли пелену, застилающую глаза, и на четвереньках подполз к
борту. Ага! Передо мной вздымался обрыв. -- тот самый, с
которого мы так удачно сверзились. Бриг шел почти вплотную к
берегу -- видимо, капитан хорошо знал фарватер. Задрав голову,
я различил на краю обрыва затянутую в фиолетовый шелк фигуру,
и, несмотря на неопределенность своего нынешнего положения,
испытал нечто вроде злорадства. Тебе-то я не достанусь.

-- Кто знает, -- возразил внутренний голос, тот самый
мудрец, который сопровождает каждого из нас, чтобы говорить
гадости. Ну конечно! Если мы идем таким курсом, то за поворотом
нос к носу столкнемся с чумным кораблем!

-- Эй! -- крикнул я, и тут только заметил главную
странность -- на судне не было экипажа. Совсем.

Я завертел головой -- ни души. Ни на реях, ни у штурвала,
хотя в такой близости от берега без этого не ходили даже в
Онизоти. Словно в ответ на мое недоумение, штурвальное колесо
со скрипом повернулось, а снасти пришли в движение. Заложив
крутой поворот, бриг устремился в открытое море, а из-за скал
ему наперерез под всеми парусами вылетел чумной корабль.

Я сразу понял, что таким курсом и при таком ветре нам не
уйти от погони. Оставив на время вопросы по поводу пустой
палубы, я замер, ожидая неизбежной развязки.

И тут на баке ударил колокол. Просто звонкий толчок в
литую медь, но почему-то мне кажется, что именно он был
причиной всех дальнейших событий. Не сигналом к ним, а именно
причиной.

Звон еще висел в воздухе, когда волосы у меня встали
дыбом, а кончики рей и перекладины штурвала расцвели веерами
призрачного пламени. Затем вода между двумя судами словно
вскипела -- раздался громкий давящий гул, и над волнами
поднялись клубы густого пара; ветер рвал их в клочья и гнал
прочь от берега. С глухим ударом чумной корабль разлетелся на
куски, а на том месте, где он только что находился, взметнулся
фонта? упругого пара. Легко, словно лезвие гигантских ножниц,
дорожка кипящей воды скользнула в стебану и уперлась в обрыв, в
то самое место, -- над которым маячил мой недр. С тяжелым
грохотом скалы осели, словно песок, и над ними повисла туча
пыли.

Совершенно механически, даже не задумываясь особенно о
том, что делаю, я присел над Олегом и принялся приводить его в
чувство. После десятой пощечины он застонал и открыл глаза.

-- Где мы? Так же машинально я пересказал ему события,
последовавшие за прыжком с обрыва, затем, тоже машинально,
встал и обошел корабль. Никого не найдя, растянулся на бушприте
и стал глядеть в серое небо. Я был потрясен.

С раннего, так сказать, детства, и до сегодняшнего дня, я
был абсолютно убежден, что в Центральном мире не действует все
то, что принято называть боевой техникой. И вот теперь, на моих
глаза, корабль-призрак топит суда и рушит скалы способом, один
намек на который в долю секунды должен был превратить суденышко
в пылающий факел.

Может быть. Хранитель уже пал, и пока я тут возился с
Олегом, кому-то посчастливилось вырвать из запретного мира его
соотечественника?

Я перевел взгляд на берег и охнул. Гор не было! Мы шли
теперь мимо пологого песчаного пляжа-пустыни с редкими
островками колючих кустов. Юг?! Задумчивые верблюды провожали
нас глазами, а чуть позади догорал у берега вертолет -- видимо,
экипаж вывел его сквозь канал, не зная, что двигатель в
Центральном работать не сможет. Не сможет?! -- Выходит, запрет
все-таки остался? И потом -- как мы сюда попили? До южных
берегов -- а это, конечно, южные берега -- нам пришлось бы
добираться месяцы...

Тут бриг заложил поворот и направился к устью реки,
которой -- я готов был поклясться -- минуту назад здесь не
было.

Пустыня тоже куда-то делась, мы плыли под сводами
исполинских деревьев, в приятном полумраке.