Чтение 18–й страницы книги ~Нарушитель~

- Она или дура, или прекрасный полководец,- негромко бросил Сварг, и младший понял, что брат говорит о Велге.

- П-почему? - удивился Улад.- Что она такого придумала? Посылает людей на верную смерть...

- Что придумала? - Сварг дернул плечом.- Вот это! Ладно, пойдем! Насмотрелись...

Делать в захваченном поселке было больше нечего, Кметы и сами завершат то, что начали. Молодой Кей мельком подумал, не забудут ли улебы оставить для своего командира его законную долю добычи - помоложе и покрасивее. Воины быстро заметили, что Улад не отказывается от таких подарков, и охотно отбирали молоденьких пленниц. Вначале Улад немного смущался, но потом привык. Он на войне, он в стране врага; эти дочери и сестры бунтовщиков иного не заслуживают.

Братья подошли к пристани, куда сносили добычу. Улад тут же заметил Кобника. На бродяге теперь была роскошная бобровая шуба, не хуже чем у Антомира, которую он постоянно носил, сгорая от жары. Впрочем, добычу ему таскать не приходилось, это делали кметы, которых Сварг специально приставил к чаклуну. Улад так и не понял, для чего. То ли охранять, то ли сторожить, а, может, и для того, и для другого.

Сварг оглянулся назад, где над лесом поднимался черный дым, и покачал головой:

- Что она задумала?

- А н-ничего не задумала! - резко бросил Улад, который теперь почти всегда заикался, когда приходилось говорить о Велге. Молодой Кей заметил это, но справиться с собой не мог. Его душила ненависть, и Улад даже не мог до конца понять, что тому причиной. Его злило, что сероглазая Гадюка красива и умна, но не это было главным. В девушке было еще что-то, и это "что-то" выводило из себя, не давая рассуждать трезво.

- Братишка! - широкая ладонь старшего мягко легла на плечо, и Улад тут же успокоился.

- Врага нельзя недооценивать, Улад. Вспомни, чему учил отец. На войне всегда ставь себя на место противника.

- Н-нет! - раздражение вновь вспыхнуло, и молодой Кей чуть не подавился воздухом,- Она не может быть на нашем месте! Она - холопка, ее м-место в хлеву, а она ведет себя...

- Как правительница,- спокойно закончил брат.- Так вот почему ты ее так любишь!

Усмешка, мелькнувшая на лице Сварга, заставила на миг устыдиться. Да, брат прав. Велга держит себя, как государыня, как Кейна - Улад сам видел это. Холопка не должна быть такой! Она не имеет права...

- Ну-ну! - насмешливый голос брата вернул к действительности,- Не забывай, мы - Кей. Мы не злимся, мы - караем. Придет час и для твоей сероглазой. А пока я хочу понять...

Сварг снял тяжелый шлем и долго вытирал вспотевшее лицо. Затем заговорил негромко, но веско, словно подчеркивая каждое слово:

- Она сейчас правительница, нравится нам это или нет. Она возглавляет державу, которую мы никогда не признаем, но эта держава уже существует. Она умна и неплохо разбирается в обстановке. Слабость ее в том, что она никогда не командовала войсками. Я очень надеялся на это, братишка. Тому, кто не водил в бой десяток, нельзя поручать тысячу...

Молодой Кей внезапно подумал, что брат имеет в виду его самого. В душе шевельнулась обида, но он заставил себя успокоиться. Сварг прав.

- Вспомни! Вначале ей помогала эта нежить - Мать Болот, Старый - все равно кто. Тогда она могла воевать без особой оглядки. Но легкие победы развращают. Что будет она делать теперь, когда мы сравняли ставки?

Улад задумался. Да, после страшной ночи, когда кровь брызнула на серый камень, боги - или нежить - отшатнулись от Гадюки. Ее войскам пришлось воевать по-настоящему, а тут почти безоружные волотичи ничего не могли поделать с закованными в латы кметами.

- Я стал прикидывать, что сделал бы на ее месте. Допустим, у меня много людей, большая территория, мне верят. Но мои войска не умеют сражаться, и у меня мало оружия. Зато время -- на моей стороне. Вспомни - отец болен.

Молодой Кей вздохнул. Это уже не было тайной. Весть о болезни Светлого разнеслась по всей Ории. Улад знал, что брат отправил верного человека - старшего кмета Поклада - в Савмат, и тот регулярно слал оттуда гонцов. Новости не радовали. Отцу не становилось лучше, Рацимир собирал Своих кметов, Валадар - бродников, а за Денором зашевелились огры.

- Я бы сделал вот что, братишка. Прежде всего, дал бы приказ держаться до последнего. Мы тратим на каждую крепость день - а за день можно сделать очень много. Кроме того, нам приходится быть жестокими, а это прекрасный повод для мести. Чем больше мучеников - тем крепче сопротивление. А за это время я бы готовил войско, искал оружие и уводил людей в леса. Когда враги, то есть мы с тобой, подошли бы к Коростеню, я бы сжег город и начал войну на истощение. Ведь мы не можем удаляться от реки дальше, чем на полет стрелы. Представляешь, сколько можно воевать в этих лесах! Я бы воевал тут лет двадцать...

Улад взглянул на спокойное лицо брата, и ему внезапно стало страшно.

- Хвала Соколу, ты не на ее стороне!

- Да уж! - Сварг мрачно усмехнулся.- Я бы не сплоховал! Да и не нужно воевать столько лет! Если с отцом что-то случится, нам с тобой будет не до волотичей. Понимаешь?

Этого Улад не понимал, а если и понимал - то не до конца. Кто бы ни стал Светлым, он должен будет помочь брату. А если Светлым станет Сварг, то Гадюкой займется он сам. Как бы ни ссорились Кеи, они остаются братьями. Кроме того, даже Рацимир не пойдет против воли отца...

- Помочь нам может одно, братишка,- если Велга соберет все, что у нее есть, и даст бой под Коростенем. Этот бой мы должны выиграть, и мы его выиграем. Мы их просто перебьем - всех! Но она на такое не пойдет...

Уладу вспомнился спокойный, уверенный голос девушки. Да, такая может догадаться. Умна Гадюка, умна! Но тут же в ушах зазвучал другой голос, тот, что он слышал ночью, на маленькой поляне у погасшего костра. Слухач, лазутчик Антомира! "Она своей Золотой Бабе верит. Говорит пока она с нами, будет нам победа, а Кеям - погибель". Он еще подумал тогда...

- Б-брат! - от волнения кровь прилила к лицу в ушах словно застучали невидимые молоточки.-Я знаю! Я уверен! Она примет бой!

И отвечая на недоуменный взгляд старшего, Улад заговорил быстро, сбиваясь и заикаясь почти на каждом слове:

-- Я уверен! Она... Г-гадюка... Она в-верит Матери Болот... То есть Старому, но она д-думает... Она считает, что М-мать Болот всегда с нею! Наверно, ей кажется, что мы побеждаем, потому что ее нет с войском. Поэтому она обязательно примет б-бой! Она сама возглавит войско!

Улад замолчал, глубоко вздохнул и еще раз вспомнил все, что довелось узнать о Велге - и от нее, и от других. Да, умна. Да, ненавидит сполотой, и особенно - Кеев. И эта ненависть страшна тем, что идет не только от сердца, но и от рассудка. Но все ее расчеты строятся на песке! Она верит в свою Золотую Бабу!

- А ты ее, кажется, неплохо понял,- подумав, заметил Сварг.- Ладно, поглядим. Надеюсь, ты не ошибаешься...

Брат кивнул и направился к своей лодье. Улад догадался, что Сварг хочет остаться один. В последние дни он часто уединялся, не подпуская к себе даже Пораду. Молодой Кей, понимая, что старшему лучше не мешать, не спеша прошелся вдоль берега. Возле близкой опушки белело что-то знакомое. Улад всмотрелся - лошадиный череп на высоком столбе, а рядом - потемневший от времени усатый идол. Странно, такого он еще не видел. Может, это и есть Извир - Старый?

Неподалеку воины уже ставили шатер. Предстояла ночевка, и молодой Кей оценил предусмотрительность своих улебов. Он вдруг представил, что восстал не Коростень, а Валин, и на миг похолодел. Нет, такого не может быть! Он, конечно, не Сварг, но и улебы - не волотичи. А главное - Велга. Такие, как Болотная Гадюка, рождаются, наверное, раз в сто лет. И хорошо, что она родилась не в Валине!

Улад запахнул полог и, не глядя, сбросил с головы шлем. И тут же услышал шорох, точно по мягкому ковру пробежала мышь. Молодой Кей резко оглянулся и увидел что-то белое.

- К-кто?

- Я... Я, Алана...

Та, что отвечала, была не меньше испугана, чем сам Улад. Мгновенье он стоял, ничего не понимая, а затем усмехнулся. Ну, конечно. Его парни притащили какую-то девчонку! Неплохо, самое время отвлсчься.

- Ты напугала меня! - произнес он сердито, хотя и не гневался. Что сердиться на этих пастушек, которых в лучшем случае ждет невольничий рынок где-нибудь в Хорее, а в худшем - речное дно?

В полутьме прозвучало испуганное: "Прости, Кей!", но Улад уже не слушал.

- Подойди сюда!

Он распахнул полог и взглянул на залитое слезами лицо. Ничего особенного - длинные косы, маленький, чуть вздернутый нос. Разве что глаза зеленые - приметные.

Улад почти не помнил тех, кого ташили к нему в шатер после каждого боя. Они надоедали ему сразу, и он отдавал пленниц своим улебам, не интересуясь, что с ними станется. Однажды ему пришлось поговорить с Порадой. Разговор вышел не из приятных, подруга брата заступилась за одну такую, имени которой Улад уже не помнил. Совсем маленькая была девчонка, лет тринадцати. Когда она поняла, что ее ждет, то упала Уладу в ноги и молила оставить при себе, обещая во всем слушаться, во всем угождать. Улад отмахнулся и отдал ее кметам. После разговора с Порадой молодой Кей, не желая ссориться с подругой брата, поинтересовался, что стало с девчушкой. Он опоздал - кметы, натешившись, просто кинули ее в реку, связав по рукам и ногам.

Алана стояла неподвижно, и Улад заметил, что девушку бьет крупная дрожь. Он вновь усмехнулся - страшно! Небось когда сполотов резали, страшно не было.

- Ты замужем? - поинтересовался он, не потому что было интересно, а чтобы увидеть, как она станет отвечать.

Алана начала что-то быстро говорить на своем малопонятном наречии, и Улад с трудом разобрал, что она не замужем, но у нее есть жених, и осенью должна быть свадьба..

Молодой Кей скривился - понятно, за кого сейчас воюет ее жених. А может, уже не воюет, может, именно для него Пес Щеблыка готовит кол. Впрочем, ему, Уладу, до этого нет дела. Все эти девчонки, дрожащие и покорные, были на одно лицо, ни одну не хотелось оставить хотя бы на несколько дней. Разве что Тумилу. Улад уже много раз жалел, что погорячился и бросил дочку дедича разъяренным кметам, словно кость псам. Таких красивых ему больше не попадалось. Вот только Велга... Уладу вдруг представилось, что сероглазая Гадюка здесь, в его шатре...

- Что стоишь?

Девушка вздрогнула от резкого злого тона, и Улад, не сдержавшись, со всего размаху ударил ее по лицу. Алана всхлипнула, но смолчала, боясь рассердить грозного Кея. Улад хмыкнул - боится! Правильно, так и должно быть! Так и будет!

- Сапоги сними! - буркнул он и поудобнее откинулся на мягкие подушки.

Черные лодейные носы быстро приближались к низкому песчаному берегу. Весла раз за разом поднимались и вновь падали, обдавая гребцов фонтанами брызг. Скорее, скорее! Надо успеть, пока те, на берегу, не опомнились, не взялись за оружие, не достали стрелы из колчанов...

Улад стоял у мачты и смотрел на высокий мыс, на котором темнел ровный полукруг частокола. Еще один поселок, но на этот раз предстоит не просто бой. Маленькая крепость на мысу со странным названием Бусел - последняя перед Коростенем. Молодой Кей чувствовал, как его охватывает азарт. Еще один день, еще одно выигранное сражение, и они встретятся с Гадюкой лицом к лицу. Велга должна принять бой! Она не уползет в свои болота, не спрячется, чтобы кусать исподтишка. Слишком гордая - и слишком доверчивая. И хорошо, что так!

Кметы были уже наготове, сжимая мечи и секиры. Лица под стальными шлемами спокойны и решительны. Улад мог быть доволен, за эти недели его улебы показали себя неплохо. Сам Сварг хвалил валинский отряд, и молодой Кей надеялся, что брат позволит ему пойти в решающий бой вместе с улебами. Хорошо бы возглавить центр - там труднее всего. Или правый фланг - это почетно...

Берег был уже близко. Передовая лодья ткнулась носом в песок, и Улад ждал, что сейчас из-за прибрежных кустов градом посыпятся стрелы. Так бывало почти каждый раз, и воины уже приготовили большие красные щиты. Но мгновения шли, а впереди по-прежнему было тихо. Лодью резко тряхнуло - берег! Улад взмахнул мечом и с криком: "Сокол!" спрыгнул в воду.

- Сокол! Сокол! Слава! - подхватили кметы, прыгая следом. Вода доходила до пояса, но песчаная коса была совсем рядом. Улад побежал вперед, настороженно глядя на пустой берег. Наверное, ловушка! Сейчас они ударят, такой момент невозможно упустить!

Но берег молчал. Улада охватило знакомое чувство - скорей! Пусть враг наконец покажется! Хуже нет такого ожидания! Он ждал, что вот-вот из-за деревьев мелькнут знакомые белые рубахи, и над лесом прогремит: "Велга!". Но время шло, под ногами был уже прибрежный песок, кметы деловито выстраивались, приводя в порядок оружие и доспехи, но волотичей все не было.

Лодьи одна за другой приставали к песчаной косе. Наконец Улад заметил брата. Сварг быстро вышел на берег, резко повернулся в сторону поселка, с минуту разглядывал его, а затем махнул рукой. Улад понял - похоже, боя не будет. Во всяком случае, здесь. Значит, можно оставить отряд на Прожада, старого седого вояку, заменившего Сновила, и подойти к Сваргу.

Брат заметил его, кивнул, указывая место рядом с собой, и быстро зашагал по широкой тропе, ведущей к Буседу. Кметы тут же окружили Кеев, прикрывая их щитами, но осторожность была излишней. Никто не нападал на отряд. Тропа была пуста, пустыми оказались несколько убогих землянок, в которых жили рыбаки. Сети сушились на высоких кольях, в одном из дворов еще дымила печь-каменка, но люди ушли.

У подножия холма все стало ясно. Ворота были открыты, а из поселка доносилось знакомое карканье - там пировали вороны. Для верности Сварг выслал разведку, но она лишь подтвердила то, что поняли все - Бусел пуст. Впервые за три недели водотичи не стали защищать свои дома. Живых в Буселе не оставалось - только мертвые...

...Трупы торчали на кольях - посиневшие, обезображенные, многие с выжженными глазами и обрубленными кистями рук. Страшные памятки стояли по всему поселку - от ворот до главной площади. Их было больше двух десятков - настоящий праздник для воронья, слетевшегося со всей округи. Улад успел за эти недели свыкнуться с подобным зрелищем, но все же почувствовал, как сжимается сердце - ведь это были свои!

Погибших узнали. Трое были пленными, попавшими к волотичам еще в Коростене. Остальные - люди Антомира, из тех, кто пытался пробиться к Кесву войску или был послан с тайным поручением. Уладу подумалось, что среди них может быть Слухач - тот, кто говорил с ним о Велге. Скорбь сменилась гневом. Враги ответят! И Прежде всего ответит она - Гадюка!

Сварг мрачным взглядом окинул брошенный поселок, коротко распорядился снять и похоронить казненных, все же остальное - сжечь. В домах и амбарах остались немалые запасы, но к ним не притронулись. Все уже знали - опасно. Опасно брать со стола краюху хлеба, пить воду из колодца, даже надевать чистую рубаху, брошенную на хозяйскую кровать. Всюду может быть яд-в хлебе, в воде, даже в полотне, пропитанном неведомым зельем. Лишь воздух оставался неотравленным, но и в нем плавал трупный дух.

Братья вышли из поселка и направились обратно к берегу. Сварг молчал, а младшего душила ненависть. Такое нельзя прощать! Мятежники предупреждали - и на вас найдутся колья! Улад с сожалением вспомнил, что пленных волотичей на лодьях почти не осталось. А жаль! На тех же кольях следовало повесить мятежников, чтобы не было сомнений, за кем последнее слово. Он подумал о зеленоглазой девчонке - Алане, которую чуть было не решил оставить при себе. Чем-то она приглянулась, может покорностью, с которой сносила все. Девушка надеялась выжить, но Улад злорадно усмехнулся. Нет уж! Пусть ответит за все! Сначала он отдаст ее своим улебам, а потом - на кол! Здесь же. на берегу! И это не он убьет ее, это Велга - проклятая Болотная Гадюка, кровожадная тварь, готовая воевать до последнего волотича. Значит, так и будет!

Между тем Сварг подозвал Антомира, кутавшегося в свою нелепую шубу, словно уже наступила зима, и о чем-то долго беседовал с ним. Затем вновь подошел к брату.

- Пойдем!

Они отошли подальше. Старший оглянулся на горевший поселок, и лицо его передернулось:

- Понял?

- Да...- тихо ответил младший,- Мы отомстим!

- Отомстим! - кивнул Сварг.- Но я о другом. Коростснь рядом, а они ушли. Что это значит? Велга не примет боя?

- Почему? - удивился Улад.

- Да очень просто! Перед главным сражением лишний день никогда не помешает. Время нужно ей, а не нам. Тут бы ей и задержать нас, а Велга приказала отступить. Значит, она может бросить и Коростень! А вот тогда - плохо! Очень плохо, братишка!

Улад задумался. Да, будет плохо. Ищи потом волотичей по лесам! Но Велга должна принять бой! Должна!

- Я посылаю разведку,- помолчав, добавил Сварг.- Над обязательно узнать...

- Отправь меня! - вскинулся младший.- Я все узнаю!

- Ты что?! - Сварг даже отшатнулся,- Ты понимаешь...

- К-конечно! - загорелся Улад.- Это слишком важно! Тебе могут солгать! И наши, и волоти-чи! Испугаться, обмануть! А я уже видел Гадюку! Пошли меня!

Сварг надолго задумался, затем нерешительно пожал плечами:

- Ты, конечно, прав, братишка. Волотичам верить нельзя, а наши могут испугаться и наплести с три короба. Но ты понимаешь, какой это риск?

- Я - Кей! - Улад почувствовал внезапную уверенность.- Я смогу! Я справлюсь!

Младший нетерпеливо ждал, что ответит брат. Его охватило волнение - и страх. Неужели Сварг откажет? Зачем же тогда он, Улад, нужен? Только чтобы ездить послом к Гадюке? Он еще не умеет командовать войском, но такое поручение как раз для него!

- Ладно! - кивнул старший, и молодой Кей радостно улыбнулся. Сварг заметил это и покачал головой:

- Будь осторожен, братишка! Сделаем так. Я пошлю с тобой одного верного парня. Это Баюр, сын Антомира. Он будет знать, что ответит за тебя головой - своей и своего отца. Ты оденешься, как волотич. А главное - молчи. Ты говоришь по-сполотски.

- И еще заикаюсь,- вновь усмехнулся Улад.- Я понял, не волнуйся.

- Узнай, примет ли она бой. Если ее войско еще у Коростеня, погляди, может, что-то заметишь...

- Н-не волнуйся! - повторил Улад, чувствуя себя почти что счастливым.- Я все узнаю, брат!

Сначала плыли на челноке, а затем долго шли темными зарослями, постоянно натыкаясь на острые ветки. Уже стемнело, но Баюр прекрасно знал дорогу. Уладу парень сразу понравился - улыбчивый, смелый, решительный. Не то, что его батюшка, боящийся сделать шаг за пределы лагеря. А главное, Баюр прекрасно говорил по-сполотски, да и сам больше походил на сполота, чем на дикаря-волотича. Он обмолвился, что несколько лет прожил в Савмате, и Улад окончательно поверил своему спутнику. Если бы все волотичи были такими! Разве трудно выучить сполотский, научиться по-сполотски одеваться, по-сполотски жить! Ведь все они - анды, потомки славных воинов Кея Боза, во времена которого еще не было ни сполотов, ни улебов, ни волотичей, а был единый народ от Харпийских гор до Итля. Отец прав - настало время объединить землю, дать ей новое имя. Одна земля, один народ, один язык...

Впрочем, сам Улад в этот вечер оделся, как настоящий волотич. Ему подобрали белую рубаху, легкие башмаки, сплетенные из лыка, даже волосы подстригли по-другому. Оказывается, эти дикари стригутся иначе! Уладу было не жаль своих рыжеватых кудрей - отрастут! А вот меч пришлось оставить. Вместо него молодой Кей подвесил к поясу небольшой топор-клевец, с которым он совершенно не умел обращаться. Впрочем, он шел не на войну, точнее его война будет другая. Он первым из всего войска попадет в Коростень, и эта мысль наполняла гордостью душу Улада, Город, который брали его прадед, его дед, его отец. Теперь и он сможет что-то сделать для Ории - страны, где правят Кеи...

С Баюром они все решили заранее. Если встретится стража, говорить будет сын Антомира. Для всех они станут добровольцами, которые спешат в войско мятежников. Баюр знал имена нескольких вожаков и надеялся беспрепятственно проникнуть в город.

Сначала они увидели костры. Их было много, словно звездное небо внезапно опустилось с заоблачных высот. Огромное поле стало лагерем. Темнота скрывала подробности, но глухой шум, доносившийся от самого горизонта, не давал обмануться - здесь собрались многие тысячи. Где-то за полем был Коростень, но тьма не позволяла увидеть город. Уладу лишь показалось, что он различает силуэты приземистых деревянных веж на невысоком холме.

У первого же костра Баюр непринужденно поздоровался и присел поближе, кивнув Уладу, чтобы тот пристраивался рядом. Вопросов никто не задавал. Гостям передали большую деревянную братину, в которой оказалось что-то, похожее на перекисший квас. Улад с трудом удержался, чтобы не скривиться. Ну и дикари! Даже квас делать не умеют! Тем временем Баюр, перекинувшись несколькими короткими фразами, сделал незаметный знак своему спутнику и встал, направившись куда-то в центр лагеря. Оставшись один, молодой Кей сразу же почувствовал себя неуютно, но решил не падать духом и делать то, зачем пришел - смотреть и слушать.

Правда, смотреть было не на что. У костра сидела дюжина бородатых и безбородых парней в знакомых белых рубахах. Мечей ни у кого не было, и Улад довольно усмехнулся. Клевцами не повоюешь! Рядом горел другой костер, возле которого тоже сидели волотичи, но любопытного и там было немного. Разве что на одном парне красовался дорогой стальной шлем, не иначе взятый у кого-то из пленных.

Говорили мало, да и наречие было малопонятным. Какой-то белобрысый паренек все время Приставал с расспросами к своему соседу, называя его "дядяней". Улад невольно покачал головой. Ну и наречие! Почему "дядяня", почему не "дядя" или "дядюшка"? А вокруг стоял гул от многих сотен голосов, в котором нельзя было различить ничего - ни одного слова. Прислушавшись, Улад уловил что-то странное, словно где-то вдали заржали кони - не один, не два - много. Молодой Кей насторожился. Конницы у мятежников не было, во всяком случае до сего дня. Может, это просто обоз?

Улад, жестом поблагодарив соседа, предлагавшего вновь отхлебнуть из братины, пересел поближе к белобрысому парню. О чем это он расспрашивает "дядяню"? Что за "вейско"? Ах да, это же попросту "войско"!

- Так их вейско с мечами! - толковал паренек, и Улад тут же вспомнил Вешка, своего молчаливого проводника.- Как против меча воевать-то?

- И у нас найдутся! - ответил "дядяня".- Ты не о том думай! Ты, главное, помни, что Мать Болот с нами!

- Так почему, дядяня, они до Коростеня дошли?

- А потому,- "дядяня" поднял вверх указательный палец,- что Велги там не было. А не было оттого, что она войско собирала. Вот теперь мы их и утопчем!

"Утопчем"! Улад поморщился. Это кто кого еще утопчет!

- Так мечи у них! - не сдавался белобрысый,- Мечи, дядяня! А у нас чего? Оглобли?

- Не спеши! - волотич вновь поднял вверх палец,- Солнце Велги взойдет, тогда и увидишь!

Улад едва не рассмеялся. "Солнце Велги"! Экий краснобай! Завтра взойдет другое солнце - Кеево, а для Гадюки наступит черная ночь!

Внезапно где-то вдалеке послышался гул. Он рос, приближался, и уже можно было различить крики сотен голосов, повторявших знакомое ненавистное имя:

- Велга! Велга! Велга! Велга! Улад поспешил отсесть подальше от огня. Что происходит? Мятежникам просто захотелось покричать для поднятия духа? Или... Неужели она?!

Крики не стихали, становились громче. Волотичи, сидевшие у костра, смолкли, прислушиваясь. Внезапно белобрысый вскочил, убежал куда-то в темноту, но быстро вернулся, весь запыхавшийся, с горящими от волнения глазами:

- Дядяня! Велга! Велга!

Все встали. Улад заметил, что у соседних костров тоже суетятся, переговариваются, зачем-то берут в руки оружие. И вот толпа колыхнулась, раздаваясь в стороны. Вспыхнули факелы. Улад подумал, что надо уходить, но какая-то сила приковала его к месту. Гадюка! Он снова увидит ее!

Велга появилась неожиданно, откуда-то сбоку, и Улад невольно отшатнулся. Девушка была совсем рядом - протяни руку. На ней было знакомое белое платье, в волосах светилась диадема, а на поясе висел кинжал в широких ножнах, украшенных серебром. Молодой Кей закусил губу. Государыня! Не бери ножик - порежешься!

Вокруг стоял дружный крик, волотичи поднимали к темному небу свои остроклювые клевцы:

- Велга! Велга! Велга! Велга! Девушка резко взмахнула рукой, и настала мертвая тишина. Улад услыхал далекий шум лагеря и вновь - ржание. Сомнений не оставалось, где-то вдали стоят кони. Очень много коней...

- Мать Болот с нами!

Голос Велги утонул в дружном хоре:

- Мать Болот! Мать Болот! Волга! Велга! Девушка вскинула голову, серые глаза блеснули;

- Завтра бой! Если мы победим - станем свободны! На сотни лет! Навсегда!

Волга вновь подняла руку, но крики не давали говорить. Девушка растерянно улыбнулась и что-то сказала тем, кто ее сопровождал. Улад понял - Гадюка обходит войско перед сражением. Так всегда делается, чтобы подбодрить воинов, внушить им надежду. Но этих подбадривать, похоже, не надо...

Улад стоял, забыв обо всем, не сводя глаз с сероглазой ведьмы. И вдруг Велга резко повернулась. Их взгляды встретились, и девушка невольно отступила назад. Улад заметил, как побледнело ее лицо. как знакомо дернулось плечо. Узнала!

Надо было бежать, исчезнуть среди тысячной толпы, но молодой Кей понял, что не в силах сделать даже шага. В душе словно что-то оборвалось.

Вот и все! Попался...

Он с каким-то странным равнодушием наблюдал, как Волга подзывает одного из своих спутников, как тот неспеша направляется в его сторону. Что он говорит? Ну конечно, правительница зовет... Улад медленно протянул руку к поясу, на котором висел клевец, но понял, что будет только смешон. Сейчас же десятки рук вцепятся, толкнут, бросят на землю... Надо идти. Он - Кей! Кеи не боятся смерти!

Улад сделал несколько шагов, и вот Велга уже рядом, знакомые серые глаза смотрят на него с изумлением, даже с легким испугом.

- Ты?!

И тут страх отпустил. Да, это он! Он, Улад, сын Мсзанмира, внук Хлуда! Он - владыка! И молодой Кей весело улыбнулся:

- Соскучился по твоим мухоморам, государыня!

- Отойдем!

Велга сделала знак своей свите, и вокруг них сомкнулось плотное кольцо. Не убежать! Девушка кивнула, и они не спеша пошли куда-то в сторону темневшего вдалеке Коростсня. Велга молчала, наконец грустно усмехнулась и покачала головой:

- Рыжий Волк не жалеет никого, даже своего брата! Зачем ты ищешь смерти, Кей Улад? Она уже

близко!

Да, смерть была близка, и все сомнения разом исчезли. Улад гордо поднял голову:

- Я делаю то, что должен. Если я и умру, то накануне победы!

Велга покачала головой, затем ненадолго задумалась. Но вот на ее красивом лицо вновь появилась улыбка, такая же невеселая:

- Твоя смерть не нужна нам, Кей! Только слабые думают, что трупы на кольях вдохновляют кметов. Мне незачем поднимать дух волотичей. Они готовы - и к смерти, и к победе. Может, то, что мы сейчас встретились - это последняя возможность кончить дело миром.

- Значит, меня послала Мать Болот? - усмехнулся Улад, чувствуя себя уязвленным. Слабые! Завтра тебе покажут. Гадюка, кто из нас слабый!

- Может быть! - серьезно кивнула девушка.- Кей Улад, если я отпущу тебя, ты обещаешь мне

сделать две веши?

- Конечно, нет! - молодой Кей рассмеялся как можно беззаботнее.- С кем торгуешься, холопка?

- Выслушай. Во-первых, ты расскажешь брату обо всем и еще раз передашь мои условия. И во-вторых... Ты сохранишь жизнь кому-то из пленных - в обмен на свою. Ты согласен?

Улад был уже готов отчеканить "Нет!", но невольно задумался. От него не требуют ничего постыдного. Жизнь за жизнь... Внезапно вспомнилась Алана, о которой он в суете сборов совсем забыл. Ну и повезло же девчонке!

- Хорошо, Велга! Я расскажу все брату - и пощажу одну жизнь... Но не твою. Гадюка! Серые глаза вспыхнули гневом: - А я не прошу у тебя пощады. Рыжий Волчонок! Уходи - и моли своих богов, чтобы мы больше не встретились!

Она сделала знак, и кольцо вокруг них разомкнулось. Улад коротко кивнул и шагнул в темноту. Тут же рядом появился Баюр, начал о чем-то расспрашивать, но молодой Кей не слушал. Потом, все потом! Он жив, и не ценой предательства, не ценой унижения. Он даже ни разу не заикнулся в разговоре с нею, с той, которая смеет вести себя, как прирожденная Кейна. Он выполнит, что обещал ей. Но Гадюка ошиблась! Он расскажет брату не только о ее нелепом предложении, но и о многом другом: войско бунтовщиков у Коростеня, оно готово к бою и сражение состоится. И кони - это, может, самое основное. У волотичей есть конница! Внезапно вспомнились слова брата о Велге. Дура! Да, она дура со своей нелепой игрой в благородство! Наверное, холопка думает, что так ведут себя истинные государи. Ну, нет! Интересно, отпустил бы он Гадюку, если б ее схватили в сполотском лагере? Молодой Кей улыбнулся, настолько нелепой показалась эта мысль. Не отпустил бы! И не отпустит! Сероглазая не ждет пощады - правильно делает!

Улад хлопнул встревоженного Баюра по плечу и решил, что можно уходить. Дело сделано.

В утреннем тумане колонна походила на огромного Змея, торившего путь сквозь вековой лес. Войско двигалось неспешно, сберегая силы. Бежать ни к чему, враг на месте, он решил остаться на свою погибель и во славу непобедимых Кеев. Идти осталось недолго. Лес заканчивался, за лесом было поле, а за ним - Коростень.

Улад ехал на сером в яблоках скакуне рядом с братом. Впервые за эти недели он сел на коня. Лошадей было мало - войско двигалось по реке, но перед решающим боем в лагерь успели привести десяток настоящих сполотских скакунов - статных трехлеток, уже выезженных и обученных. Молодой Кей выбрал себе этого серого и остался доволен. Он давно не ездил верхом, и только теперь, надев полную бронь, почувствовал себя по-настоящему уверенно. Он всегда мечтал о таком - утро перед боем, верное войско вокруг, и он на боевом коне, как и подобает Кею.

Время от времени Улад поглядывал на брата, который молча ехал на огромном черном коне, которого, как помнил молодой Кей, звали Идрик. На Сварге был новый румский панцырь, но шлем он оставил прежний, тот, в котором младший увидел его когда-то на речном берегу. Как давно это было, хотя минуло чуть больше месяца! Но дело не в количестве дней. С тех пор прошла целая война.

Последние деревья остались позади, и голова колонны начала подниматься на невысокий холм. Сварг поднял руку. Послышались резкие слова команды, передовой отряд остановился и начал разворачивать строй. Предосторожность не лишняя. За холмом стлался густой туман, а за туманом были враги. Сварг остановил коня, потрепал его по могучей шее и улыбнулся брату. Тот тоже усмехнулся в ответ, показывая, что он здесь, он готов и все помнит. Он не подведет!

Ночью поспать не удалось. Со Сваргом они проговорили до рассвета, а затем настало время надевать кольчугу и строить своих улебов. Улад еще раз вспомнил то, что рассказал брату. Кажется, ничего не упустил - и о войске мятежников, и о Велге, и о ее нелепом предложении. К удивлению младшего, Сварг заставил его еще раз повторить условия мира, прелагаемые Гадюкой. Впрочем, обсуждать их он, конечно, не стал, лишь вскользь заметил, что Договор Велги составлен умно. Даже очень умно - но не для такого случая. А значит, сероглазая ведьма все-таки дура.

Запомнились и другие слова брата, сказанные словно в шутку. Когда Улад, ничего не скрывая, поведал старшему о том, как Велга отпустила его, Сварг хмыкнул и внезапно заметил, что теперь им придется пощадить Гадюку. Нет, он сказал иначе:

"Теперь ты ее должник, братишка! Придется помиловать твою сероглазую!". Улад не принял шутки и спокойно заметил, что долг свой помнит. И долг его в том, чтоб навек избавить мир от гадины, которая посмела посягнуть на их власть. Брат кивнул, И об этом больше не говорили.

Войско выходило из леса и строилось вдоль опушки. В первые ряды становились кметы в полном вооружении. Их было не так много, не больше трех сотен, но именно они примут основной удар. Ополченцы с копьями и секирами держались сзади, а отряды лучников спешили на фланги и растягивались тонкой цепочкой впереди строя. Улад никогда не водил войско в бой, но замысел брата был ему понятен. Врагов много, очень много, и вся надежда на то, что их лавина разобьется о железный строй кметов, отступит, обескровленная, назад, и вот тогда настанет час атаки.

К Сваргу, сидевшему на Идрикс возле Кеева Стяга, уже спешили старшие кметы за последними распоряжениями. Старший не тратил лишних слов, уже через несколько минут командиры вернулись к своим отрядам. Чуть дольше Сварг разговаривал с Ласкиней, который слушал внимательно, усмехался в густые усы и наконец, кивнув, не спеша направился куда-то вглубь леса. Уладу стало интересно, но расспрашивать брата о его замыслах он, конечно, не стал. Сварг и сам все расскажет - в должное время.

Улад терпеливо ждал, надеясь, что сейчас ему прикажут возглавить улебов. Его отряд, ведомый Пожадом, уже строился в самом центре. Но Сварг молчал, и младший решил, что его место пока здесь. Напоминать он не решился - не время.