тяжелая дверь поспешно захлопывалась; в придорожном трактире становилось
не то чтобы многолюдно - но все оживленнее, потому что с каждым облаком
пара являлся новый посетитель.
путники настороженно оглядывались по сторонам - однако первым делом каждый
вошедший спешил к камину, чтобы жадно протянуть озябшие руки к огню.
печка, булькали котлы да напевал под нос довольный жизнью повар. Луар ел -
неспешно и грациозно, будто в собственной столовой; с другого конца
длинного стола за ним наблюдала угрюмая старуха с раздвоенным подбородком.
возможно, он скакал бы и ночью, однако несчастная кобыла, чистокровное
украшение конюшни Соллей, не могла сравниться выносливостью с одержимым
надеждой Луаром. Лошадь нуждалась в еде и уходе, лошадь не переносила
мороза - а в пути Солля настиг мороз, неожиданный в эту пору. Дороги
опустели, волки сбились в стаи, а лесные разбойники потянулись к жилью;
только безумцы путешествуют в такое время - но Луар не чувствовал себя
безумцем.
рассвета и хорошенько постараться, то к вечеру, может быть...
замерзшая, с клочьями ржавой травы по обочинам, со стаями ворон,
кружащихся в воздухе, как хлопья копоти; всякий раз, засыпая на жестком
гостиничном тюфяке, он снова трясся в седле и высматривал покосившиеся
дорожные указатели...
Мать у него не было сил вспоминать, не хватало мужества; он вспоминал
повозку на ветру, домик на колесах и с холщовыми стенами, оплывающую
свечку, блестящие черные глаза, обрывки странного сна... Тот разговор был,
он подарил Луару истовую надежду, а сам полустерся в памяти. Разговор был
- но вот не приснилось ли все, что было потом?
Старуха с раздвоенным подбородком нехотя цедила что-то из кружки; Луар
повел плечами, только сейчас почувствовав некую брезгливость и неудобство
от этого дымного, шумного, непривычного места.
отца. Завтра вечером... Уже завтра.
на ночь. Луар выложил названную трактирщиком сумму - и тут только заметил,
что кошелек опустел, только побрякивали на дне две медные монетки. Ничего,
сказал себе Луар. Завтра...
на руки. Спать... Интересно, а если то, что приснилось в ту ночь, было
правдой, то почему он так равнодушен? Такая малость после всего, что с ним
случилась... первая ночь, проведенная с женщиной... Но ведь так не должно
быть. Может быть, он, Луар, не такой, как прочие мужчины?
просто смотрел, как трется о ноги посетителей облезлая рыжая кошка, и
устало думал, что вот сейчас подняться на второй этаж и спать, спать...
подбородком.
тебя, как маленького, а ты и не пикнул...
ему далекими, как луна, и обращенными к кому-то другому.
внимательным, сочувственным взглядом. Огляделась. Прошипела сквозь зубы:
парень, один, одежонка хорошая, и заплатил, не торгуясь... Богатый, стало
быть, парень. Ты вот завтра поедешь, а они тебя в лесочке-то и встретят...
Коня, кошелек, тряпки - все себе заберут... Старший у них, Совой
прозывают, тот волков прикармливать любит... Голенького к дереву привяжут
- прими, мол, подарочек, Матушка-Волчица... Ты, парень, не надо ехать,
обоза большого дождись... Только какой обоз в холода такие...
главным из которых было глухое раздражение. Завтра он должен быть в
Каваррене; завтра у него встреча с отцом, что она плетет, какие
разбойники, какой обоз...
насмешливыми, холодными взглядами.
озверевшие от безнаказанности провинциальные разбойники смеют становиться
на его пути к отцу - именно сейчас, когда до Каваррена остался день пути!
И он должен выжидать и прятаться - он, потомок Эгерта Солля, героя осады?!
старуха; Луар двинулся через обеденный зал, на ходу вытаскивая из-за пояса
опустевший кошелек.
перед самым мощным и нахальным на вид, вперился, не мигая, в круглые,
коричневые в крапинку глаза:
по-видимому, ответить, но не нашел подходящих слов.
монетками:
пальцев, - только однажды мой отец...
осада, мать уводит его от чего-то волнующего и страшного, куда так и бежит
голодный злой народ, и слышна барабанная дробь, и над низкой крышей дрожат
натянутые, как струны, черные веревки... Вешают, вешают...
перед ним насупленный и хмурый, и непривычно белыми казались лица его
спутников.
свою комнату, упал на постель и проспал до петухов.
отказался показываться дома - несмотря на все Даллины заверения, что "если
не хотите, госпожа и не увидит". Тем не менее ему нужны были лошадь,
деньги, дорожная одежда; мне пришлось вступить в переговоры с Даллой, а ей
позарез хотелось знать, что же случилось в семействе Соллей. Небо, если бы
я могла ответить!..
закусив губу, съездить ему по физиономии - и это после всего, что было
ночью!
высокородного девственника, домашнего мальчика Луара Солля в мою постель
на жестком сундуке. До этой ночи жизнь моя была если не размеренной, то в
какой-то степени упорядоченной, а любовный опыт если не богатым, то по
крайней мере красноречивым; я искренне считала, что персонажи фарсов,
наставляющие друг другу рога, поступают так исключительно по воле автора,
желающего рассмешить публику, а неземная любовь до гроба - такая же
выдумка, как все эти Розы, Оллали и единороги. Гезина всякий раз
закатывала глаза, рассказывая о своих любовных похождениях - но ведь на то
она Гезина, то есть дура, каких мало!
меня за кров и за участие - и только! Кажется, он плохо помнил все, что
происходило ночью; он был одержим моей же идеей - увидеть отца, а все
остальное в этом мире делилось на сопутствующее либо препятствующее этому
предприятию. Я провожала его квартала два - и по мере затянувшихся
проводов из сподвижника превращалась в препятствие.
хотелось погладить его, но, глядя на враз отстранившееся, сосредоточенное
лицо, я прекрасно понимала всю глупость этого желания.
первый раз угодив в это невыносимое чувство! Мы вдруг поменялись ролями -
робкой ученицей сделалась многоопытная я, а девственник, поначалу
растерянный, в какой-то момент обрел уверенность, силу - и, повинуясь
голосу крови, увлек меня в области, о которых я и понятия не имела, и не
верила, что так бывает... Будто шел-шел человек проверенным, давно
знакомым мостиком - и вдруг доски разверзлись у него под ногами, и он
свалился в теплую воду, которая, как известно, ничего общего не имеет с
сухими деревяшками моста...
обольстителями, тончайшими знатоками женских душ и тел - и в угоду им я
старательно изображала то самое, что теперь самым скандальным образом
приключилось со мной в первый раз...
сознания у него отпечатались мои же глупые слова про "все просто",
"картошку и шпинат". От мысли, что такое сокровенное для меня действо
Луару, возможно, показалось "шпинатом", мне хотелось грызть локти.
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Шилова Юлия