- семь. Та самая любовница Радулеску.
Андриса и принялся тыкать толстым пальцем в кнопки, что-то ворча под нос.
Сандрой Шиманович, Загородная, семь - семь. Это по делу Радулеску -
передай Бурдману. Дальше - группу Курта отправь в отель "Палас", в холл -
возможно покушение на сейф. Пусть захватят противогазы, там болтался
"Смуглый Джек". Дальше: курсантов к шести часам собрать в городском
управлении, сержантов и офицеров, которые по домам - тоже туда. До кого
сможешь дотянуться. Дальше: после семи всех полосатых, которые будут
болтаться в городе - задерживать. Под самыми идиотскими предлогами. Да,
Жорж, да! На три часа, все по закону. И созвонись с дежурным прокурором,
нам может понадобиться пролонгация задержания. Пока все. Через сорок минут
встречайте меня у почтамта. Если не появлюсь, все руководство переходит к
Бурдману. Я сказал: к Бурдману! Никаких Петерсонов! Все. Работай.
шести... Ну, и - сам понимаешь...
не помощник.
покойников, шесть! И что - все на одном обоссанце? Вот тебе! - он сделал
непристойный жест. - Они у меня раскроются... задергаются и раскроются...
ищи меня, если понадоблюсь, в управлении. Пока. Успехов, - сказал он со
странным выражением и странно усмехнулся - не усмешка, а болезненная
гримаса, - хотел, кажется, еще что-то сказать, но передумал, повернулся и
быстро ушел.
так... не так, как надо... Вновь, как надоевшая мелодия, вернулось чувство
уже совершившейся неудачи, поражения... черт побери, подумал Андрис, ну,
что со мной такое? Давай так: я прав, и кристальдовцы действительно решили
превратить Платибор в маленький Эльвер, в зону, свободную от наркотиков...
подложили Хаммунсену девочку Сандру, что-то не получилось, Сандра
перебралась к Радулеску, выманила у него записи, переписала их, и стали
потом записи тиражировать и распространять... Хаммунсен говорит, что это
дает легкий наркотический эффект, так что успех новой музыке был
обеспечен... Все? Точка? А - дальше-то что? Получим, допустим,
подтверждение деталей... ну, и что? Ничего не понимаю. Ладно. Все доступно
проверке, доступно исследованиям... Начнем, пожалуй.
интересного. Встретимся в девять вечера в "Балагане", см. схему (кроки
нескольких кварталов, стрелка от квадратика "Палас" к кружку "Балаган"),
если почему-то не приду, ждите звонка утром. Тони", - перечитал,
поморщился. Проверил рукой щетину, не понравилось - быстро побрился.
Посмотрел на себя в зеркало - внимательно и пристрастно, - подумал:
странно все... - и, засекретив замок, стал быстро спускаться по лестнице.
перетекали на стену. Завтра будет ветер, сказала Марина, не оборачиваясь.
Она стояла на коленях спиной к нему и смотрела в окно, приподняв край
жалюзи. Такая заря... Волосы ее горели в пролетающем свете, и тонкая
огненная черта, рисуя контур щеки, шеи и плеча, делила лилово-розовое
зоревое небо за окном - и темно-гибкую, вкрадчивую глубину ее тела. Где
мы, молча спросил Андрис, и по комнате, как пойманная пуля, заметалось
рикошетом: где мы? - где мы? - где мы? - где мы... Ни о чем нельзя было
спрашивать - чтобы не рухнули стены. Внизу, и вверху, и по сторонам была
нестрашная теплая пустота, и посреди пустоты висел крошечный бумажный
кубик, и в окно кубика светило заходящее солнце, и ничего не было вокруг -
ничего - не было - ничего... С шелестом, будто падают листья, Марина
скользнула к нему - грудь и щека - тихо, тихо, никого нет, никого в мире
больше нет, мы одни, нас занесло куда-то, и мы одни, одни - глаза на
пол-лица, темные, как восторг и смерть, и тонкие сухие пальцы: слышишь?
Прикосновение к щеке, к губам: ты слышишь? Да, это я - миллион лет назад.
Огонь и вода, земля и воздух, и вновь огонь - текучий, гибкий, живой -
никого нет больше, это как жажда, понимаешь, да, конечно, да, милый, как
жажда - здесь, и здесь, и здесь - ты? - да, это я, всегда только я, всегда
- и нет ничего, темно, темно, темно - о, боже, о, боже, о, боже, какая ты
красивая - какая? - красивая, это немыслимо - никогда, никогда - как
падают листья, и темно кругом, и тесно, и в жути и в сладости
подступающего безумия - ты? - да... - безумия, когда не знаешь, кто есть
кто, и где, и чье это сердце... поцелуй меня, простонала она, о-о...
сколько оттенков у сумерек!.. будто со дна, как утонувший город, как
морское чудовище, выступало, распрямлялось, обретало цвета и формы, звуки
и голоса... и никогда не жившие люди ходили по улицам, и где-то далеко
звенели трамваи, которыми никто не ездил... звенели...
Ох, - она закрыла глаза. - Эта женщина совсем потеряла голову... такое
говорить... - она уткнулась в плечо Андрису. Он погладил ее по волосам.
Рука была не его - то ли слишком легкая, то ли неподъемно тяжелая. - Что
ты теперь будешь думать обо мне?
ты с нами делаешь, старый ты негодяй?
придется что-то делать.
чтобы быть долго...
спецназовский броневичок еще стояли, хотя все было кончено. На первом
этаже отеля не осталось ни одного стекла, и светились тусклые аварийные
лампочки. Машина террористов догорала напротив входа, вся изрешеченная,
почти уничтоженная пулеметными очередями с броневика. Спецназ подоспел
вовремя - хотя откуда он вообще взялся? Днем их в городе еще не было...
Ладно, не ваша забота. Демаркационная линия между правами федеральной и
муниципальной полиций была размыта, а потому всегда служила источником
конфликтов, и спрашивать Присяжни о спецназе - значит, тыкать пальцем в
воспаленную рану. Надо будет - скажет сам. Андрис уже выяснил, что все
пятеро нападавших убиты, взять не удалось никого, и что убито двое
полицейских, а троих увезли в госпиталь, и что среди неделиквентов убитых
и тяжелораненых нет, но девятнадцать человек все же госпитализированы с
различного рода травмами - в том числе и доктор Хаммунсен, получивший
ранения осколками стекла в голову. Сейф не поврежден...
сквозь неплотную кучку зевак и пошел, вспоминая нарисованный маршрут,
туда, где его ждал Тони.
Оно сияло всеми цветами над воротами в длинном, ажурного чугуна заборе. За
забором был парк. От ворот шла аллея со скамейками и фонтанами, и в конце
аллеи стоял светящийся изнутри асимметричный гребенчатый купол,
напоминающий то ли раковину, то ли полураспустившийся бутон исполинского
цветка. За вход брали десять динаров. Ненормально много. Очень хотелось
пить. В воздухе роились одуряющие запахи: цветов - поздних, красных,
истошных, - и взрытой земли. Было прохладно, но душно. Андрис внезапно
озяб. Справа стоял полосатый навес, под навесом продавали пиво. Он взял
две кружки и сел за низенький стол. До назначенного срока было еще десять
минут. Стоило очень крепко подумать.
два комплекта дисков, то есть оба комплекта... Зачем им оба? Их цель, как
они декларируют, - искоренение наркомании во всем мире. Не основная цель,
но одна из. Дабы молодежь не отвлекалась от борьбы. Значит, если быть
логичным, они должны были бы носить доктора на руках и создавать все
условия для его работы. Но - кабинет разгромлен, доктор ранен. До
нападения было все логично, а теперь... кстати, а как Присяжни вычислил,
что должны напасть - и именно сегодня? Хороший вопрос, мы его зададим...
Наиболее вероятно: кто-то - наркодеры? - пытались сработать под
кристальдовцев. Натянули полосатые штаны... Может быть. Так, еще? Какое-то
дробление внутри самих кристальдовцев... допустим. Еще? Провокация. Кто
мог устроить провокацию, в смысле: кому надо? Полиция? М-м... почему бы
Шилова Юлия
Белов Вольф
Андреев Николай
Никитин Юрий
Андреев Николай