чувствовала, как жаркий взгляд ползет по ее нежной коже, оставляя красный
след прихлынувшей крови.
смотреть туда, куда хочет.-- Комната будущего наследника...
осмотреть замок моего друга? Раз уж не спится в такую душную ночь.
Наверное, перед грозой? Меня тоже что-то тревожит...
помогла бы заснуть...
звездным небом. Я никогда не видел таких крупных звезд!
что кожу пощипывало, хорошо, что не надела ничего лишнего -- ее ладное
тело, к которому всегда тянутся мужские руки, просматривается даже в
тусклом свете факелов, недаром сарацины откровенно пялились, рыжебородый
хозяин посматривал одобрительно, раздел ее взглядом, даже рыбоглазый
менестрель бросал чересчур пристальные взгляды, к явной досаде леди
Ровеги!
сыростью. Чачар держалась поближе к Томасу, ей было страшно, а рыцарь шел
рядом могучий, красивый, мужчина с головы до пят, и она при первой же
возможности испуганно пискнула и ухватилась за его руку, так и пошла --
вздрагивая, прижимаясь в страхе, ибо тени сгущались, двигались, словно в
только что выстроенном замке уже появились призраки.
Томас пошевелил ноздрями, грудь его раздулась, он поспешно толкнул
железные створки. Из глубокого подземелья вместе с влажным холодом пахнуло
таким мощным запахом вин, что Томас пошатнулся. В тусклом багровом свете
факела, который держал над головой, виднелись три высоких бугристых ряда,
похожих на спины буйволов. Чачар пораженно вскрикнула:
напиться воды, если за пару миль в окрестностях есть вино. А в этом замке,
что на перекрестке караванных дорог...
блики, отважно спустилась в подвал. Ступеньки были с острыми краями,
нестертые, земля под ногами еще испускала запах свежести, незатоптанности.
Кое-где из-под винных рядов торчали жерди, доски. Винные бочки сложены в
три ряда: два под стенами, один -- посреди, между ними проход в ширину
раскинутых рук, а точнее -- чтобы без помех выкатывать нужную бочку.
Огромные чудовища из толстых дубовых досок громоздились так высоко, что
Чачар изумленно покачала головой:
обоз с награбленным. Поэтому он здесь, а я возвращаюсь на родину. Вино
продаст, купит что-то взамен, снова продаст... Мы скоро услышим о новом
королевстве, Чачар!
к нему. Ее глаза блестели, она положила ладони ему на грудь, под ее
тонкими пальцами изгибалась широкая пластина, в глубине ровно бухало
огромное, как молот, сердце, с каждым ударом стучало чаще и мощнее. Чачар
победоносно улыбнулась, потянулась навстречу его губам... Томас взял Чачар
за плечи.
внезапно послышались тяжелые шаги. Томас оглянулся, непроизвольно хлопнул
себя по бедру, где должна торчать рукоять меча: в подвал по лестнице
спускались двое широких в плечах, блистающих железными шлемами воина.
Томас не разглядел лиц, но обнаженные мечи в их руках зловеще рассыпали
багровые блики, воины шли настороженно, кого-то искали, мечи, изогнутые,
заточенные с одной стороны -- сарацинские, держали чуть наискось как
принято у наемников Востока, повадки изобличали умелых бойцов-сарацин.
медленно, прикрывая друг друга. Забывшись, Томас снова метнул руку к
бедру, пальцы ощутили полотняную ткань. Впрочем, на поясе висит короткий
нож!
со слабым светом. Один что-то шепнул другому, двинулись осторожно, хищно
пригнувшись.
пройдут мимо, беги к лестнице.
беги сразу к Горвелю, это два поверха выше.
взгляда. Под ногой хрустнуло, оба воина встрепенулись, заспешили в его
сторону, держа широкие мечи перед собой: один в правой руке, другой в
левой. Но не мчались, сломя головы, явно не новички в охоте на человека.
похрустывали, указывая его путь. Оба воина наконец углядели ускользающую
тень, ускорили продвижение, но не побежали, на что надеялся Томас. Сердце
его сжала рука страха: успеет ли спастись невинная женщина от рук убийц, а
что убийцы -- надо ли сомневаться? Он много видел разного, не спутает вино
с уксусом, а священника с бродягой...
Томас выдернул нож, зло повертел в ладони, ощущая крохотность,
игрушечность, в сравнении с огромным двуручным мечом. У тех двоих мечи
короче -- кривые хазарские, но настоящие, а не эта игрушка...
позволяли стены из бочек, их цепкие глаза оценивали каждое движение
загнанного в угол рыцаря. Томас взвесил в руке нож, восстановил в памяти,
как его друг ловко управлялся с таким странным оружием, с силой метнул
нож. Воин был в четырех шагах, нож с силой ударился о его грудь, отскочил,
запрыгал по земляному полу и скрылся под бочками. Воин отшатнулся, в
полутьме его лица не было видно, но голос прозвучал квакающим от
сдавленного хохота:
занося меч. Томас с силой оттолкнулся, вспрыгнул на огромную бочку,
перескочил на другую. Сзади страшно хрястнуло, на ноги брызнуло мокрым.
Ассасин с проклятиями на арабском вытаскивал меч из разрубленного края
бочки.
нехорошо усмехался, приглашающе помахал свободной рукой. Приди и возьми,
пока я один. Меч он держал небрежно, но Томас бывал в переделках, мог
отличить битого, за которого двух небитых дают, от желторотого. Если хотя
бы нож, что швырнул так глупо...
унижения. С четырех шагов! Плашмя! Лучше бы промахнулся вовсе. Хотя бы
Чачар успела выскользнуть, должна успеть, пока загоняли, как обезьяну на
самый верх...
с двух сторон ряда. Томас вскарабкался на самую верхнюю бочку, но едва
отдернул ногу, как кончик меча отсек ее нижний край. Он подпрыгнул, спасая
ступни, рухнул, упершись руками в соседнюю бочку, тут же другой меч
блеснул снизу, вонзился, едва не отрубив пальцы.
выемке между покатыми боками. Снизу засмеялись, один осторожно
покарабкался наверх, другой не спускал с Томаса немигающих глаз, меч
держал наготове. Первый ударил мечом, пытаясь достать, Томас перепрыгнул
на круглый бок следующей бочки. Лезвие с хрустом проломило деревянную
стенку, воин выдрал рывком, снова замахнулся. Томас приседал на согнутых
ногах, готовился прыгнуть, убийца тоже выжидал, несколько раз замахивался,
пытался поймать, наконец ударил мечом очень быстро и коварно. Томас
взвился в воздух -- у обоих тяжелые мечи, не сабли, это спасало, и теперь,
когда они пошли крушить железом, он все же успевал увертываться, но в
груди уже стало холодно. Игра в кошки-мышки заканчивается одинаково --
мышка сдачи не даст...
бочку, как по спинам гигантских черепах. В сыром подвале все покрылось
слизью, даже заплесневело, ноги ныли от усилий держаться, не сорваться.
дальше -- стена. Томас видел смерть, слышал хлопанье ее крыльев над
головой. Собравшись с остатком сил, он внезапно прыгнул со среднего ряда
бочек на другой. Воин, не ожидая отчаянного прыжка, запоздало взмахнул
мечом, рассек подошву сапога Томаса. В прыжке Томас не дотянул, больно
саданулся грудью о деревянный край, но мгновенно вскинул ноги, оказался на
бочке и откатился. Услышал треск, ругань, послышалось бульканье, запах
вина стал мощнее. Сзади раздался злой крик, ругань.