и ужасное, что я невольно содрогнулся. С бьющимся сердцем я старался
открыть дверь, но я снова был заперт в моей тюрьме и ничего не мог
поделать.
окну и посмотрел на двор через решетку. Там, прислонясь к калитке в углу,
действительно стояла женщина с распущенными волосами, и, увидя мое лицо в
окне, она бросилась вперед и угрожающим голосом крикнула:
слова, ранившие мое сердце. Она рвала на себе волосы, била себя в грудь и
приходила во все большее и большее отчаяние. Наконец, продолжая
неистовствовать, она кинулась вперед, и хотя я не мог ее больше видеть, но
слышал, как она колотит во входную дверь.
голос графа; он говорил что-то со своими властными, металлическими
интонациями. В ответ ему раздался со всех сторон, даже издалека, вой
волков. Не прошло и нескольких минут, как целая стая их ворвалась через
широкий вход во двор, точно вырвавшаяся на свободу свора диких зверей.
за тем волки, оглядываясь, удалились поодиночке.
для нее самой смерть была лучше его участи.
рабства ночи, мрака и...
вконец озверевший Слюнь в сотый раз взревывал диким котом, обсасывая
придавленные пальцы и ища виноватых, на ком можно было бы согнать
бессильную злобу - и не получал никакого удовольствия от безответного,
вывалянного в песке Гро.
утративший изрядную долю прежней щегольской кучерявости. - Распелся в
кабаке, мы, мол, вольные бродяги, мы топчем прах веков... - а я, козел,
клюнул, сопли развесил!.. Сидел бы сейчас у Мамы, девок в ночное водил, а
ты бы ворочал свой проклятущий прах в одиночку! Или с Удавом... Он бы тебе
наворочал!.. Шляются с Арельо по деревне, мудрецы хреновы, а мы тут за них
камни шуруем - и добро бы по делу, а то плиты под ними одни, и хоть бы
какая зараза!.. А солнце, просто как с Веромом сговорилось, жарит и жарит,
делать ему, облезлому, нечего, что ли? Что б его... Нет уж, Гро, и не
надейся - я теперь умный, молчу, молчу, а то он, гад, подкрадется, или
Удав нашипит, потом не расплатишься. Я с ним как-то по селению прошелся, -
люди ставни позакрывали, собаки брешут, один баран Фоланс пивом его поит.
Его поит, а меня, значит, - иди, мол, Слюнчик, к колодцу, хорошая водичка,
родниковая, у вас в Городе такой нет... Вот и хлебал бы сам водичку свою
драную, морда скоро лопнет, с водички, небось!..
так и тот, Верома увидел, чуть по швам не разошелся; костылями дрыгает, -
"Глаза! Глаза! - вопит. - Смотрят! Не дам, не дам, сгинь, не возьмешь!.."
А чего не даст - не говорит. Хотя ему и давать-то нечего, он же не Нола,
та как подсуетится, так ни мне, ни Арельо копать уже не захочется.
Собственно, он и не копает...
пугает. Подрыгал, поорал - а после сел и тихо так, с надрывом: "Пошел
прочь, дурак, пошел прочь, дурак, пошел..." И раз пять так, это Верому-то,
понял, Гро? Я уж решил - конец детине, пришибет его Вером, так нет же, -
сморщился пузырем проколотым и еще тише: "Хорошо, дурак..." Поговорили,
значит. Да ты придерживай, соловей ободранный, придерживай, больно ведь,
когда такая дрянь да по пальцу, и в который уже раз! Сука ты поганая, я ж
тебе говорю - придерживай!!! Подыми, Гро, миленький, ну подыми, чего ты
куксишься, не тяни, больно ведь, ой как больно, уюююююй... Так о чем же
это мы с тобой, до пальца-то?
через плечо, по-доброму - это с придурком по-доброму, а я доброго слова от
Варка... то есть, от господина Арельо, видать, вовек не дождусь. Подыхать
стану, вот тогда, может, молодец, скажет, правильно, что сдох - продолжай
в том же духе... И говорит, значит, дурню: "Плохо, говорит, когда
маленькую цель подносят слишком близко к глазам. Она тогда мир заслоняет,
и человек забывает, что в защите добра главное не защита, а добро." Ты
понял, Гро, это он остолопу деревенскому, а я когда засмеялся - ну
необидно совсем засмеялся, честно, просто от хорошего настроения - так он
меня всю дорогу ногой в зад пинал и заставлял проповедь свою наизусть
учить. А мне наизусть - так легче валун этот самому двигать, но выучил,
ничего, только задница болит, и пальцы болят, и все у меня болит, ты
придерживай, придерживай, Гро, а то кончусь я, и пока браслет новый не
вырастет, будешь ты сам здесь ковыряться, а я потом снова кончусь, Гро, и
еще раз, пока тебя одного и не оставлю, и будешь ты - да ты ведь и будешь,
Гро, я ж тебя знаю, и слова от тебя не дождешься, одни песни дурацкие, а я
песни твои уже слышать не могу, это ты меня соблазнил, паскуда, прах веков
на горбу таскать...
размать...
холма, и следом за ним начал выползать Вяленый, грызя оставшиеся ногти на
покалеченной руке. - Ну как, груз сняли?
ждем давно...
ромб, открыли три потрескавшихся плиты и некий предмет, названный Слюнем
"кривой железякой" - чем он, собственно, и был.
разглядывая, потом подозвал Гро и указал на ближнюю к нему, ничем не
отличавшуюся от остальных.
песок. - Здесь топай, в центре. И посильнее, с задором. А ты, Слюнь, вон
на правой топать будешь. И не волынь, красавчик, а то велю головой биться,
она у тебя лучше любого лома...
руками вцепился в его изгиб.
заструились крутые багровые вены. - Давай, топай, Гро, подохнем же ни за
грош, если обломится, топай, Слюнь, милый, давай!..
маленькая голова Вяленого дергалась и моталась на тощей шее, Гро
отплясывал первобытный танец по стертому древнему шрифту; и край каменной
доски закряхтел и стал приподниматься.
прутом в руках. Резко вздыбившись, плита закачалась и сползла набок,
открывая черный смердящий провал. Гро уже валялся в стороне, животом
прижимая к спасительной земле свой драгоценный лей.
Удава.
тихо-мирно, оно ж не на него валилось, так нет, мордой в пыль
обязательно...
физиономии.
нагибаясь и запуская руку в открывшийся лаз. Он пошарил там, выпрямился и
повернулся к Удаву.
порядке.
уставившись в провал.
поперек глотки стоит и вниз не падает, не могу я так, Анг, совсем,
совсем...
колыхалось в беззвучной истерике, и даже крепкая пятерня вислоплечего
Ангмара, сжавшая плечо женщины, не могла унять нервной дрожи.
подмигивай да подглядывай; сама ж говорила - тюхи они, один этот, как его,
Вером, так не съест он тебя, тебя съесть - это полк нужен, с выпивкой...
Ну, разложит где, так не убудет тебя, да и мужик он видный...
отвалили, так змеюка ихняя с певуном вроде к Фолансу пошли, а главный с
этим, с кобельком кучерявым, в дыру полезли. Я поближе подошла, а оттуда
смердит, как из труповозки, и сыростью вроде тянет; а потом как загудит
трубой: "У-у-у-у!" - и тихо опять, как в могиле. Я - бежать, а ноги ни с
места. Гляжу - певун рядом сидит, мурлычет чего-то, а я в ремне игранья
Володихин Дмитрий
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Контровский Владимир
Орловский Гай Юлий