замолк, пожевал губами. - Несерьезно я подошел к фантазиям Дайера...
Пусть, думал, себе фантазируют, на фантазиях далеко не уедешь! А оно вон
как вышло!
превратилась в гримасу ненависти.
сухонькие кулачки. - Такой же, наверное, чудотворец... Но это неважно! Тщу
себя надеждой, что и никто этого не узнает!.. А потом и тех уничтожу!
Зародыши, видите ли...
глазами.
моей смерти!
отшатнулся. Старик споткнулся, упал и, лежа ничком в траве, завыл,
забормотал что-то нечленораздельное.
долго они жили под землей. Кроту не нужен яркий свет, он не поможет ему
стать зрячим, а слепцу проще и безопаснее жить в четырех стенах. Но для
кого же я рисковал жизнью?..
Неподалеку на пригорке лежал, дергаясь, давешний лысый карлик. Рядом с ним
валялся огромный черный пистолет.
Иван. И ходить с этим черным пистолетом по тайным ходам, когда нельзя было
дожидаться Черного Креста для приведения приговора. А потом кто-то молодой
заменил бы меня!.. Ну как все хотят сделать из меня оружие!
Почему тебя нет, Эллиот?.. Где ты? - Карканье перешло в визг. - Я не вижу
тебя, Эллиот! Не вижу!!!
лице его глубокими ямами выделялись пустые глазницы. Тот же, кого он звал,
издыхал в десяти шагах, судорожно извиваясь и кроваво булькая перекошенным
ртом. Как раздавленный котенок.
Но кто его так, подумал он с удивлением... Наташка, сказал он себе с
радостью.
сторон залило жизнью, запахло неведомыми желаниями, и это было так
неожиданно, что у Ивана закружилась голова. Остро захотелось жить, и тут
же к нему с любовью потянулись цветы. А вдали шумно радовались пониманию
деревья, тоскуя, что не могут сдвинуться с места и коснуться руками его
лица. И бабочки громко кричали друг другу, что его больше не нужно
бояться. А жить хотелось все сильнее и сильнее, и желание стало
невыносимым, и он понял каким-то другим, нечеловеческим понятием, что
готов к этому, но отвлекал маленький скрюченный паучок, приколотый к земле
английской булавкой, несчастный как всякое орудие зла, уходящий в черное
пустое бездонье. И еще мешал старый хищник, мятущийся туда-сюда на
негнущихся лапах, брызжущий ядом, слепой... И его стало жаль невыносимо, и
свет ударил из рук Ивана, и старого паука развалило пополам, и зашипел,
испаряясь навсегда, черный яд, и жаром ударило в лицо, и смерть пришла
собрать свою дань...
останки того, кто еще недавно называл себя Зрячим Мэтом. Справа валялся
труп лысого карлика с раздавленной грудной клеткой. Больше рядом никого не
было.
чувствовал... Как будто все свое кругом!
Патриция...
Доктора... Нас вчера арестовали.
Сержа.
новой земной цивилизации. Он не шутил... Нас здесь шестеро. А еще ты. И
Наташа.
бросил... Зря выкинул часы... Оставил бы ей, - бормотал он. - Зачем-то
бросил... Какой идиотизм...
него, как за спасательный круг, брошенный судьбой. И ему удалось
зацепиться, когда заговорил Крис.
Крис. - И теперь мы заражаемся ими друг от друга.
Доктора. И понял, что они тоже видят его, хотя он находится на поверхности
земли, а они там, в глубине, под несколькими слоями стали и железобетона.
сейчас безвластие. Надо что-то делать!
умеет кто-то один. Твоим Зрением, например... Как Патриция заразилась от
Криса умением отнимать жизни на расстоянии.
вот, например, в любой момент можешь пройти к нам!.. Так что неизвестно
еще, кто кого запер!
лечить... И мы нужны детям. Они не должны стать Слепыми, как их родители.
много. Одних боеголовок сколько нужно будет обезвредить!
Смешно... Смешно и грустно. И странно!
выхода из тупика нет.
усилием воли ускользающее сознание.
делать... А через девять месяцев родятся два ребенка. И с ними тоже что-то
надо будет делать...
ее завтра. Сконцентрируемся, как вчера, и заберем.
молотки заколотили по вискам. Вокруг все воняло горелым мясом. И от этого
было уже никак не избавиться.
Почему, как вчера?
упал, так и не выпустил из намертво сцепленных пальцев рукоятку лайтинга.
он почувствовал, как его переносят через пустое черное бездонье. А из
черноты тянутся к нему миллионы мерзких паучьих лап, тянутся, тянутся и
почти достают.