через полчаса исчез и он. А чтобы срастить перебитую ключицу, пришлось
весь вечер лежать на койке и сосредоточенно командовать сосудами,
железами, мышцами. Кость содержала гораздо меньше биологического
раствора, чем мягкие ткани.
пораньше, чтобы занять далекое, незаметное место, и - столкнулся с
профессором: тот указывал студентам, где развесить плакаты. Кривошеин
попятился, но было поздно.
осекся, не сводя выпученных глаз с уха аспиранта и с правой руки,
которой тот сжимал тетрадь. - Что такое?!
удержался Кривошеин. - Все-таки можно не только "зубрежкой".
Мне еще самому надо во всем разобраться...
его лицо стало холодным и высокомерным. - Ну, как хотите... прошу
извинить! - и вернулся к столу.
но в разговор не вступал. Кривошеин же, чтоб не так грызла совесть,
ушел в экспериментирование над самим собой. Ему действительно многое
еще предстояло выяснить.
жгучий интерес к нему, восторги, славу... - шагая по каштановой аллее,
оправдывался перед собой и незримым Андросиашвили Кривошеин. - Ведь в
отличие от психопатов я мог бы все объяснить... Правда, к другим людям
это пока неприменимо, не та у них конституция. Но, главное, доказана
возможность, есть знание... Да, но если бы открытие ограничивалось
лишь тем, что можно самому быстро залечивать раны, переломы,
уничтожать в себе болезни! В том и беда, что природа никогда не выдает
ровно столько, сколько нужно для блага людей, - всегда либо больше,
либо меньше. Я получил больше... Я мог бы, наверно, превратить себя и
в животное, даже в монстра... Это можно. Все можно - это-то и и
страшно", - Кривошеин вздохнул.
светились - похоже, будто горела настольная лампа. "Значит, он дома?!"
Кривошеин поднялся по лестнице, перед дверью квартиры по привычке
пошарил по карманам, но вспомнил, что выбросил ключ еще год назад,
ругнул себя - как было бы эффектно внезапно войти:
пришлось постучать.
сильно забилось сердце, - щелкнул замок: в прихожей стояла Лена.
быстро оглядела, погладила волосы, прижалась и расплакалась. - Валек,
мой родной... а я уж думала... тут такое говорят, такое говорят! Звоню
к тебе в лабораторию - никто не отвечает... звоню в институт,
спрашиваю: где ты, что с тобой? - кладут трубку... Я пришла сюда -
тебя нет... А мне уже говорили, будто ты... - она всхлипнула сердито.
- Дураки!
захотелось прижать ее к себе, он еле удержал руки.
напряженной работы в Москве, где он отмел от себя все давнее...
Кривошеин не раз - для душевного покоя - намеревался вытравить из
памяти образ Лены. Он знал, как это делается: бросок крови с
повышенным содержанием глюкозы в кору мозга, небольшие направленные
окисления в нуклеотидах определенной области - и информация стерлась
из нервных клеток навсегда. Но не захотел... или не смог? "Хотеть" и
"мочь" - как разграничишь это в себе? И вот сейчас у него на плече
плачет любимая женщина - плачет от тревоги за него. Ее надо успокоить.
него снизу вверх. Глаза были мокрые, радостные и виноватые.
наговорила - сама не знаю что, дура просто! Ты обиделся, да? Я тоже
решила, что... все кончено, а когда узнала, что у тебя что-то
случилось... - она подняла брови, - не смогла. Вот прибежала... Ты
забудь, ладно? Забыли, да?
держала его за плечи, будто боялась отпустить. - И следователь этот...
вопросы всякие!
дешевый письменный стол, два стула, книжный шкаф, заваленный сверху
журналами до самого потолка, платяной шкаф с привинченным сбоку
зеркалом. В углу возле двери лежали крест-накрест гантели.
плотно закрывать, когда уходишь... - Лена снова приблизилась к нему. -
Валь, что случилось-то?
команду - приехала бы пожарная команда.
по-девчоночьи сморщила нос. - Ну, почему ты такой?
девчонка девчонкой... Валь, а где Виктор, что с ним? Слушай, - у нее
испуганно расширились глаза, - это правда, что он шпион?
понял! Вот оно что... Лена всплеснула ладонями.
случилось?!
то есть Витя Кравец, мой верный лаборант, троюродный племянник...
очень симпатичный парень, как же... - Женщина все смотрела на него
большими глазами. - Ты не удивляйся, Лен, это просто временное
выпадение памяти, так всегда бывает после... после электрического
удара. Пройдет, ничего страшного... Так, говоришь, уже пошел шепот,
что он шпион? Ох, эта Академия наук!
катастрофа?! Ну почему, почему ты все от меня скрываешь? Ведь ты мог
там... - она прикрыла себе рот ладонью, - нет!
сел на стул. - Мог - не мог, было - не было! Как видишь, все в
порядке. ("Хотел бы я, чтобы оказалось именно так!") Не могу я ничего
рассказывать, пока сам не разберусь во всем как следует... И вообще, -
он решил перейти в нападение, - что ты переживаешь? Ну, одним
Кривошеиным на свете больше, одним меньше - велика беда! Ты молодая,
красивая, бездетная - найдешь себе другого, получше, чем такой
стареющий барбос, как я. Взять того же Петю... Витю Кравца: чем тебе
не пара?
Кривошеина себе на грудь. - Ну, зачем ты все Витя да Витя? Да не нужен
он мне. Пусть он какой ни есть красавец - он не ты, понимаешь? И все.
И другие не ты. Теперь я это точно знаю.
одна монашкой. Приглашали, интересно ухаживали, даже объясняли
серьезность намерений... И все равно какие-то они не такие! - голос ее
ликовал. - Не такие, как ты, - и все! Я все равно бы к тебе пришла...
ладони на своих глазах в испытывал ни с чем не сравнимое блаженство.
"Вот так бы сидеть-сидеть: просто я пришел с работы усталый - и она
здесь... и ничего такого не было... Как ничего не было?! - он
напрягся. - Все было! Здесь у них случилось что-то серьезное. А я
сижу, краду ее ласку!" Он освободился, встал.
немного да лягу спать. Мне не очень хорошо после... после этой
передряги.
яростная ревность. "Я останусь?" - говорила она - и он, разумеется,
соглашался. Или сам говорил: "Оставайся сегодня, Ленок" - и она
оставалась...
него, рассердилась. - Дурак ты, Валька! Дурак набитый, ну тебя! - и
повернулась к двери.
Лены застучали по лестнице... Хлопнула дверь подъезда... Быстрые и
Адамов Григорий
Черепнин Владимир
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Акунин Борис
Орловский Гай Юлий