секретариатом и, не обращая внимания на удивленно выпрямившуюся Лелю
Морошину, не здороваясь, не говоря ни слова, повернул к себе черный
городской аппарат.
трубку.
угрозы и брань. Если я тебя не представлю, то обещают со мной разделаться.
Слушай, я боюсь оставаться одна...
покосился на Лелю. Леля кивнула мне и ослепительно улыбнулась. Она
прислушивалась к разговору и не считала нужным это скрывать.
трубке было слышно ее частое сорванное дыхание.
- я. Только не выходи на улицу. Дверь крепкая, ломать они не станут.
Занимайся своими обычными делами. И прошу тебя, не звони сюда.
обеспокоенный. Конечно, трогать ее не станут. Она им действительно не
нужна. Им нужен я. Маргарита - это только приманка. Но ведь кто их знает.
Случиться может все, что угодно.
через силу. А в глазах у нее стоят блестящие светлые слезы.
сумасшедший какой-то. Ни капли здравого смысла. Он уже успел поссориться с
генералом Сечко. Ну зачем, скажи пожалуйста, он с ним поссорился? Он
думает, что он незаменимый. Он ошибается. В конце концов, его просто
убьют...
высиживать здесь до конца совещания. Совещания мне осточертели. Сколько
уже собиралось таких совещаний. И что толку? Народу было действительно
много. Вероятно, на этот раз удалось вытащить почти всех. Присутствовал
даже Куриц. Он сидел сбоку и что-то читал - быстро-быстро перелистывая
страницы толстенного фолианта.
одной стороны, она немного стабилизировалось, потому что после так
называемой эвакуации ощутимо уменьшилась численность населения в городской
черте, одновременно были подброшены из области дополнительные
подразделения, и теперь санитарные кордоны надежно блокируют весь
периметр. Прорвать оцепление изнутри практически невозможно. Также
невозможно прорвать оцепление и снаружи. Здесь мы можем быть совершенно
спокойными. Но, с другой стороны, чрезвычайно ухудшилась ситуация в самом
городе. Три последних "прорыва истории" имели печальные результаты. Город
фактически разделился на сектора. И если с "Николаевским сектором", в
котором имеются значительные войсковые соединения, договориться, в
общем-то, удалось, император в определенной мере пошел нам навстречу, если
"Блокадный сектор" в настоящий момент серьезных опасений не вызывает, так
как в силу своей специфики он не располагает большими людскими ресурсами,
то образовавшийся недавно "Сектор Петра" сразу же стал источником
катастрофических неприятностей. Петр, если только он существует, ни на
какие переговоры не вдет, окружение его относится к нам враждебно, деловых
контактов с ними установить не удалось. Более того, не соблюдается
соглашение о разделе секторов: войска из "Петровского сектора" постоянно
нарушают границу. Правда, вооружение у них трехсотлетней давности, и пока
что локализация их происходит без особых потерь, но ведь оба императора
могут договориться, и тогда у нас просто не хватит сил, чтобы
по-настоящему контролировать обстановку. Гвардия Николая Первого вполне
боеспособна, сказал он.
мне человек во френче, поинтересовался, почему так долго существуют
исторические сектора. Генерал Харлампиев ответил, что срок жизни "мумий"
неожиданно увеличился. Председательствующий спросил - может ли генерал
Харлампиев восстановить в городе твердую власть. Генерал Харлампиев
ответил, что безусловно может. Председательствующий спросил, что для этого
требуется. Генерал Харлампиев ответил, что требуются вертолеты. Потому что
болота разрастаются, и наземные операции малоэффективны.
Председательствующий спросил - сколько именно вертолетов потребуется.
Генерал Харлампиев назвал цифру. Председательствующий подумал и сказал,
что вертолеты будут.
тяжеловато отдулся. А затем вытер лоб клетчатым красным платком.
председательствующий.
Но люди в передних рядах начали оборачиваться и оборачивались до тех пор,
пока не уперлись взглядами в меня.
я. - Если два масс-положительных феномена сосуществуют в едином
пространстве, и если экзистенция их отлична от нуля - то есть, реальна -
то оба они становятся автаркоидами, даже если масса их есть уже не масса,
а время, как в данном случае. Проще говоря, "мумии" живут, потому что их
много. Чем больше сумма "трансформаций", тем длительнее "прорыв истории".
Можно полагать, что в идеале он стремится к всеобъемлющему ничто...
кто-то продиктовал. В зале ошарашенно молчали, - по-видимому, переваривая.
никто не намеревался. Слово предоставили следующему оратору.
знал. Оратором он, конечно, был никудышным: хмекал, бекал и ежесекундно
повторял "это самое". Слушать его было мучительно. Но все-таки при желании
можно было понять, что городские коммуникации окончательно развалились. За
последние две недели произошли множественные разрывы труб, и поэтому
наладить водопроводную систему практически невозможно: нет ремонтников,
нет элементарных частей. Так же невозможно наладить и систему канализации.
Все газоснабжение тоже пришлось отключить, потому что иначе грозили аварии
с тяжелыми последствиями. Но не лучше обстояло дело и с обеспечением
электросетей. Большинство районных подстанций вышло из строя. Остальные -
буквально висят на волоске. Оборудование их чрезвычайно изношено.
Электричеством, фактически, удается обеспечивать лишь один район:
непосредственно примыкающий к горисполкому. В общем, это самое, заключил
оратор.
набросятся. И действительно, председательствующий довольно сурово спросил,
как могло получиться, что город доведен до такого безобразного состояния.
опять начал что-то бормотать, что-то о запчастях и о ремонтных бригадах.
Бормотал он достаточно долго, а потом вдруг ни с того ни с сего ляпнул,
что, это самое, если бы не диверсии, то было бы значительно легче.
Подорвали, это самое, две подстанции, вот и сидим теперь, это самое, без
электричества. Укокошили, это самое, главного инженера, вот и некому, это
самое, наладить водопровод. В общем, это самое, ну никак, это самое,
потому что, это самое, оно, это самое, ну никак.
вдруг выпрямился.
обмороке. На заведующего коммунальным хозяйством было жалко смотреть. Он
сначала покраснел, затем побледнел, вспыхнул вдруг какими-то зеленоватыми
пятнами и, в конце концов, просто обвис на трибуне - точно рыба, беззвучно
открывая и закрывая рот.
пододвинул к себе микрофон и на долгие пять секунд замолчал, вероятно,
раздумывая и собираясь с мыслями. Это были ужасные пять секунд. Каменели
лица, угасали в зале шорохи и скрипы. Тишина становилась невыносимой.
Наконец генерал Сечко шевельнулся и заговорил.
тревожная. Исключительно тревожная и до некоторой степени угрожающая.
Безответственные элементы, особенно из так называемых "демократов",
воспользовавшись случаем, стали сеять среди населения панику и
распространять беспочвенные провокационные слухи. При этом бездоказательно
очернялось нынешнее руководство страны, якобы бросившее город на произвол
Березин Федор
Панов Вадим
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Посняков Андрей