воля, чтобы ребенок страдал, и его душа была проклята из-за
маленького недостатка в теле... Я буду молить его, чтобы
сердца самоуверенных людей разбились...
коридору.
заботливо уложила белый сверток в коляску. Несколько секунд
она смотрела в землю, потом отвязала лошадь, взяла в руки
сверток и завернула его в полу своего плаща.
ти. С ребенком на руках, в полураспахнутом плаще, из-под
которого была видна верхняя часть широкого коричневого
креста на ее желтовато-коричневом платье, ничего не видящие
глаза, и лицо, как будто высеченное из гранита...
иногда бывают странные идеи. Я готов был бы простить ей,
если б она объявила о ребенке. Но ересь - совсем другое
дело. Она опасная и бесстыдная женщина, я никогда не думал,
что твоя сестра проявит такую слабость. И как она посмела
подумать, что ты покроешь ее преступление. Она же знала,
что ты сама дважды подвергалась эпитимье. Говорить ересь в
моем доме. Этого нельзя допустить!
ренно произнесла моя мать.
поняла.
никогда раньше не слышал, чтобы она плакала. Голос отца
продолжал объяснять необходимость чистоты в мыслях, так же
как и в сердце, особенно для женщин. Он все еще говорил об
этом, когда я на цыпочках убежал.
теле у ребенка - может, это был лишний палец на ноге, как у
Софи. Я так никогда и не узнал об этом.
тети Гэррист нашли в реке, никто не упомянул о ребенке.
Гэррист в нашу вечернюю молитву, но после этого оно никогда
не упоминалось. Как-будто кто-то стер его из памяти всех,
кроме моей. В моей памяти оно, однако, оставалось такой,
какой я впервые увидел ее. Я помнил ее лицо, озаренное
надеждой, помнил голос, произносящий: "мне нечего стыдится
- я только несчастна". Я помнил ее в последний момент,
когда она, обернувшись, глядела на дом.
это не было несчастным случаем. В том, что я случайно услы-
шал, мне многое было неясно, однако это было сильное
впечатление - оно тревожило меня, внушая чувство неуверен-
ности по каким-то неясным мне причинам, гораздо больше, чем
случай с Софи. В течении нескольких дней я видел во сне
тетю Гэррист, лежащую в реке, все еще сжимающую в руке
белый сверток, а вода развевала волосы вокруг ее бледного
лица и ее широко открытые глаза ничего не видели. Я был
испуган...
тельное отличие от других детей. У него было что-то, или
ему недоставало чего-то, что несоответствовало определению
человека. Какое-то незначительное отклонение делало его
неправильным, не таким, как все дети...
настенных надписях. И я вспомнил проповедь гостящего у нас
проповедника, отвращение в его голосе, когда он говорил с
кафедры:
ческой расы, но и всех пород, созданных господом богом,
семя дьявола, вечно старавшегося нарушить божественный
порядок и превратить нашу землю, твердыню господа, в
непристойный хаос, подобный окраинам. Превратить ее в место
без законов, подобно южным землям, о которых мне рассказы-
вал дядя Аксель, где растения, люди и звери являют собой
пародии, где правильный образ уступил место немыслимым
созданиям, где процветают отвратительные существа, и где
дух зла издевается над господом своими непристойными изме-
нениями.
мне быть таким же, как и все люди. Я не хочу быть другим.
Сделай так, чтобы проснувшись утром, я был бы как все,
пожалуйста. Боже, пожалуйста.
Розалиндой и с другими, после чего понял, что молитва не
принесла мне никаких изменений. Я оставался тем же самым,
что был вчера. Я отправился на большую кухню и ел завтрак,
глядя на стену и на надпись:
изменили, дядя Аксель после завтрака попросил помочь емы
исправить плуг. Поработав около часа, он объявил перекур.
Мы начали молча жевать принесенную еду, так прошло две -
три минуты. Потом он сказал:
все время чего-нибудь ищешь? И что тебя беспокоит? Кто-
нибудь узнал?
рассказ, я говорил сквозь слезы - таким облегчением для
меня было разделить эту тяжесть с кем-то.
никогда не видел такого лица. Я вижу его в воде.
углы рта печально опустились.
вой.
Как было и с Софи. Я не понимаю... Я... Я боюсь, дядя
Аксель. Что они сделают, если узнауют о моем отличии?
Никто, кроме меня, а я не так уж и опасен.
возможно, о нем узнали...
узнал, что в то время, о котором ты говорил, был убит
мальчик. Его звали Уолтер Брент, ему было девять лет. Он
бродил без дела там, где расчищали лесной участок, и его
придавило упавшее дерево. Бедняга!
Чаппинга.
самое, в этом я не сомневался, а несчастный случай был как
раз тем самым обстоятельством, которое могло вызвать эту
необъяснимую остановку... Без всякого недоброжелательства к
неизвестному мне Уолтеру, я надеялся, что это было правиль-
ное объяснение.
Здесь ничего нельзя увидеть, узнать можно только от вас
самих. Научитесь следить за собой, и никто никогда не
узнает.
Мережковский Дмитрий
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Березин Федор
Кервуд Оливер Дж.