может быть, это была только игра света. Я попытался прикинуть свойства
материала, из которого могут состоять такие вот образования, - получалась
какая-то чепуха. Да, пощупать бы их локатором-пробником, но нельзя,
конечно. Неизвестно, как они к этому отнесутся. Да и не это главное.
Главное - это то, что цивилизация здесь, пожалуй, технологическая.
Высокоразвитая цивилизация. Что и требовалось доказать. Непонятно только,
чего это они зарылись под землю, почему оставили свою родную планету во
власть пустоты и тишины. Впрочем, если подумать, у каждой цивилизации свои
представления о благоустроенности. Например, на Тагоре...
- Как видишь цели?
горами не было. - Нет целей, - упавшим голосом сказал я.
полагаешь?
что-нибудь понимает?..
очевидно, у него затекли ноги - возвращался к кораблю. Время от времени он
оборачивался - надо полагать, прощался с Пьером Александровичем, но самого
Пьера Александровича видно не было.
камбуз, приготовь что-нибудь горячее и подкрепляющее. Геннадий, наверное,
замерз, как сосулька. Впрочем, голос у него довольный, как ты полагаешь,
Майка?
кофе и легкую закуску. Я очень боялся пропустить хоть слово из того, что
будет рассказывать Комов. Но когда я бегом прикатил столик в рубку, Комов
еще ничего не рассказывал. Он стоял перед столом, растирая замерзшую щеку,
на столе была расстелена самая большая и подробная карта нашего района, и
Майка пальцем показывала ему те места, откуда высовывались давешние
усы-антенны.
скалы, каньоны в сто метров глубины, вулканические пропасти - и ничего
живого. Я пролетала здесь десятки раз. Тут даже кустарника нет.
глинтвейном, погрузил в нее лицо и стал шумно прихлебывать, покряхтывая,
обжигаясь и с наслаждением отдуваясь.
таких сооружений. Это же десятки, а может быть, и сотни тысяч тонн!
Что и говорить, странно. - Он сильно потер ладони. - Замерз, как собака, -
сообщил он. Это был опять совсем другой Комов - румяный, красноносый,
доброжелательный, с блестящими веселыми глазами. - Странно, странно,
ребята. Но это еще не самое странное - мало ли странного бывает на чужих
планетах. - Он повалился в кресло и вытянул ноги. - Сегодня меня, знаете
ли, трудно удивить. За эти четыре часа я наслышался такого... Кое-что
нуждается, конечно, в проверке. Но вот вам два фундаментальных факта,
которые, так сказать, уже теперь лежат на поверхности. Во-первых, Малыш...
его зовут Малыш... уже научился бегло говорить и понимать практически все,
что говорят ему. Это мальчишка, который за всю свою сознательную жизнь ни
разу не общался с людьми!
часов обучения - бегло?
Комов. - Но это во-первых. А во-вторых, Малыш пребывает в совершенной
убежденности, что он - единственный обитатель этой планеты.
кроме него, на этой планете нет ни одного разумного аборигена.
нанести нам официальный визит.
импровизированный диагностер с индикатором эмоций. Мы с Вандерхузе собрали
его буквально из ничего. Приборчик получился маломощный, хилый, с
безобразной чувствительностью, но кое-какие физиологические параметры он
мерил более или менее удовлетворительно, а что касается индикатора, то
фиксировал он у нас только три основные позиции: ярко выраженные
отрицательные эмоции (красная лампочка на пульте), ярко выраженные
положительные эмоции (зеленая лампочка) и вся остальная эмоциональная
гамма (белая лампочка). А что было делать? В медотсеке стоял прекрасный
стационарный диагностер, но было совершенно ясно, что Малыш не согласится
так, ни с того ни с сего, укладываться в матово-белый саркофаг с массивной
герметической крышкой. В общем, к девяти часам мы кое-как управились, и
тут во весь рост встала проблема дежурства на посту УАС.
неприкосновенность и все такое прочее, категорически отказался отменить
это дежурство. Майка, просидевшая на посту вторую половину ночи,
естественно, льстила себя надеждой, что уж она-то присутствовать при
официальном визите будет непременно. Однако она была горько разочарована.
Выяснилось, что квалифицированно работать на диагностере может только
Вандерхузе. Выяснилось дальше, что поддерживать в рабочем состоянии
диагностер, в любую минуту рискующий потерять настройку, могу только я. И
наконец, выяснилось, что Комов по каким-то своим высшим
ксенопсихологическим соображениям считал нежелательным присутствие женщины
на первой беседе с Малышом. Короче говоря, бледная от бешенства Майка
снова отправилась на пост, причем сохранивший полное хладнокровие
Вандерхузе не преминул проводить ее приемным раструбом диагностера, так
что все желающие могли убедиться: индикатор эмоций действует - красная
лампочка горела до тех пор, пока Майка не скрылась в коридоре. Впрочем, на
посту УАС можно было слышать, что говорится в кают-компании, через
интерком с усилителем.
кают-компании и огляделся. Все было готово. Диагностер был настроен и
включен, на столе красовались блюда со сладостями, освещение было
отрегулировано под местный дневной свет. Комов коротко повторил инструкцию
по поведению при контакте, включил регистрирующую аппаратуру и пригласил
нас по местам. Мы с Комовым уселись за стол напротив двери, Вандерхузе
втиснулся за панель диагностера, и мы стали ждать.
правую ногу. Наверное, целую минуту он стоял так, разглядывая нас по
очереди сквозь прорези своей мертвенной маски. Тишина была такая, что я
слышал его дыхание - мерное, мощное, свободное, словно работал хорошо
отлаженный механизм. Вблизи и при ярком свете он производил еще более
странное впечатление. Все в нем было странным: и поза - по-человечески
совершенно неестественная и вместе с тем непринужденная, и блестящая,
словно лаком покрытая зеленовато-голубая кожа, и неприятная диспропорция в
расположении мышц и сухожилий, и необычайно мощные коленные узлы, и
удивительно узкие и длинные ступни ног. И то, что он оказался не таким уж
маленьким - ростом с Майку. И то, что на пальцах левой руки у него не было
ногтей. И то, что в правом кулаке он сжимал горсть свежих листьев.
Вандерхузе так долго и так пристально, что мне пришла в голову дикая
мысль: уж не догадывается ли Малыш о назначении диагностера, - а наш
бравый капитан в конце концов с некоторой нервностью взбил согнутым
пальцем свои бакенбарды и, вопреки инструкции, слегка поклонился.
Вандерхузе. На индикаторе затлела зеленая лампочка.
тотчас же лицо Малыша ожило. Вандерхузе был награжден целой серией
ужасающих гримас, мгновенно сменявших друг друга. На лбу у Вандерхузе
выступил холодный пот. Не знаю, чем бы все это кончилось, но тут Малыш
отлепился наконец от косяка, скользнул вдоль стены и остановился возле
экрана видеофона.
Это еда? Непохоже. Шарада.
меренгами.
Шломо Вульф
Курылев Олег
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Лукин Евгений
Сертаков Виталий