Чтение 18–й страницы книги ~Улитка на склоне~

не человеко-дерево и даже не превращение человека в дерево, а именно и
только превращение дерева в человека. Художник воспользовался идеей старой
легенды для того, чтобы изобразить возникновение новой личности. Новое из
старого. Живое из мертвого. Разумное из косной материи. Копия абсолютно
статична, и все, изображенное на ней, существует вне тока времени.
Оригинал же содержит время-движение! Вектор! Стрелу времени, как сказал бы
Эддингтон...

- А где же оригинал? - спросил Перец вежливо.

Директор улыбнулся.

- Оригинал, разумеется, уничтожен как предмет искусства, не
допускающий двоякого толкования. Первая и вторая копии тоже из некоторой
предосторожности уничтожены.

Мосье Ахти вернулся к окну и локтем спихнул голубей с подоконника.

- Так. О голубях мы поговорили, - произнес он новым, каким-то
казенным голосом. - Ваше имя?

- Что?

- Имя. Ваше имя.

- Пе... Перец.

- Год рождения?

- Тридцатый...

- Точнее!

- Тысяча девятьсот тридцатый. Пятое марта.

- Что вы здесь делаете?

- Внештатный сотрудник. Прикомандирован к группе Научной охраны.

- Я вас спрашиваю: что вы здесь делаете? - сказал директор, обращая к
Перецу слепые глаза.

- Я... Не знаю. Я хочу уехать отсюда.

- Ваше мнение о лесе. Кратко.

- Лес - это... Я всегда... Я его... боюсь. И люблю.

- Ваше мнение об Управлении?

- Тут много хороших людей, но...

- Достаточно.

Директор подошел к Перецу, обнял его за плечи и, заглядывая в глаза,
сказал:

- Слушай, друг! Брось! Возьмем на троих? Секретаршу позовем, видел
бабу? Это же не баба, это же тридцать четыре удовольствия! "Откроем,
ребята, заветную кварту!.." - пропел он спертым голосом. - А? Откроем?
Брось, не люблю. Понял? Ты как насчет этого?

От него вдруг запахло спиртом и чесночной колбасой, глаза съехались к
переносице.

- Инженера позовем, Брандскугеля, моншера моего, - продолжал он
прижимая Переца к груди. - Он такие истории излагает - никакой закуски не
надо... Пошли?

- Собственно, можно, - сказал Перец. - Но я ведь...

- Ну чего там - ты?

- Я, мосье Ахти...

- Брось! Какой я тебе мосье? Камрад - понял? Генацвали!

- Я, камрад Ахти, пришел попросить вас...

- Пр-р-роси! Ничего не пожалею! Деньги надо - на деньги! Не нравится
тебе кто - скажи, рассмотрим! Ну?

- Н-нет, я просто хочу уехать. Я никак не могу уехать, я попал сюда
случайно, камрад Ахти, и мне здесь больше нечего делать. Разрешите мне
уехать. Мне никто не хочет помочь, и я прошу вас как директора...

Ахти отпустил Переца, поправил галстук и сухо улыбнулся.

- Вы ошибаетесь, Перец, - сказал он. - Я не директор. Я референт
директора по кадрам. Извините, я несколько задержал вас. Прошу в эту
дверь. Директор вас примет.

Он распахнул перед Перецом низенькую дверцу в глубине своего голого
кабинета и сделал приглашающий жест рукой. Перец кашлянул, сдержанно
кивнул ему и, нагнувшись, пролез в следующее помещение. При этом ему
показалось, что его слегка ударили по задней части. Впрочем, вероятно
только показалось или, может быть, мосье Ахти несколько поторопился
захлопнуть дверь.

Комната, в которую он попал, была точной копией приемной, и даже
секретарша была точной копией первой секретарши, но читала она книгу под
названием "Сублимация гениальности". В креслах совершенно так же сидели
бледные посетители с журналами и газетами. Был тут и профессор Какаду,
тяжко страдающий от нервной почесушки, и Беатриса Вах с коричневой папкой
на коленях. Правда, все прочие посетители были незнакомы, а под копией
картины "Подвиг лесопроходца Селивана" равномерно вспыхивала и гасла
строгая надпись: "ТИХО!". Поэтому здесь никто не разговаривал. Перец
осторожно опустился на краешек кресла. Беатриса улыбнулась ему несколько
настороженно, но в общем приветливо. Через минуту нервного молчания
звякнул колокольчик, и секретарша, отложив книгу, сказала:

- Преподобный Лука, вас просят.

На преподобного Луку было страшно смотреть, и Перец отвернулся.
Ничего, подумал он, закрывая глаза. Выдержу. Он вспомнил, как дождливым
осенним вечером в квартиру принесли Эсфирь, которую зарезал в подъезде
дома пьяный хулиган... и соседей, повисших на нем, и стеклянные крошки во
рту - он разгрыз стакан, когда ему принесли воды... Да, подумал он, самое
тяжелое позади...

Его внимание привлекли быстрые скребущие звуки. Он открыл глаза и
огляделся. Через кресло от него профессор Какаду яростно чесался обеими
руками под мышками. Как обезьяна.

- Как вы думаете, нужно отделять мальчиков от девочек? - дрожащим
шепотом спросила Беатриса.

- Я не знаю, - желчно сказал Перец.

- Комплексное воспитание имеет, конечно, свои преимущества, -
продолжала бормотать Беатриса, - но это же особый случай... Господи! -
сказала она вдруг плаксиво. - Неужели он меня прогонит? Куда я тогда
пойду? Меня уже отовсюду прогоняли, у меня не осталось ни одной пары
приличных туфель. Все чулки поехали, пудра какая-то комками...

Секретарша отложила книгу и строго сказала:

- Не отвлекайтесь.

Беатриса испуганно замерла. Тут низенькая дверь распахнулась, и в
приемную просунулся наголо обритый человек.

- Перец здесь есть такой? - зычно осведомился он.

- Есть, - сказал Перец, вскакивая.

- На выход с вещами! Машина отходит через десять минут, живо!

- Куда машина? Почему?

- Вы Перец?

- Да.

- Вы хотели уехать или нет?

- Я хотел, но...

- Ну, как хотите, - сердито рявкнул бритый. - Мое дело сказать.

Он скрылся, и дверца захлопнулась. Перец кинулся следом.

- Назад! - закричала секретарша, и несколько рук схватили его за
одежду. Перец отчаянно рванулся, пиджак его затрещал.

- Там же машина! - простонал он.

- Вы с ума сошли! - сказала раздраженная секретарша. - Куда вы
ломитесь? Вот же дверь, написано "ВЫХОД", а вы куда?

Твердые руки направили Переца к надписи "ВЫХОД". За дверью оказался
обширный многоугольный зал, в который выходило множество дверей, и Перец
заметался, раскрывая их одну за другой.

Яркое солнце, стерильно-белые стены, люди в белых халатах. Голая
спина, замазанная йодом. Запах аптеки. Не то.

Тьма, треск кинопроектора. На экране кого-то тянут за уши в разные
стороны. Белые пятна недовольно повернутых лиц. Голос: "Дверь! Дверь
закройте!" Опять не то...

Перец, скользя по паркету, пересек зал.

Запах кондитерской, небольшая очередь с сумками. За стеклянным
барьером блестят бутылки с кефиром, цветут торты и пирожные.

- Господа! - крикнул Перец. - Где здесь выход?

- А вам откуда выход? - спросил дебелый продавец в поварском колпаке.

- Отсюда...

- А вот дверь, в которой вы стоите.

- Не слушайте его, - сказал продавцу хилый старик из очереди. - Это
здесь есть один такой остряк, только очередь задерживает... Работайте, не
обращайте внимания.

- Да я не острю, - сказал Перец. - У меня машина сейчас уйдет...

- Да, это не тот, - сказал справедливый старик. - Тот всегда
спрашивает, где уборная. Где у вас, вы говорите, машина, сударь?

- На улице...

- На какой улице? - спросил продавец. - Улиц много.

- Мне все равно на какую, мне лишь бы выйти наружу!

- Нет, - сказал проницательный старик. - Это все тот же. Он просто
программу переменил. Не обращайте на него внимания...

Перец в отчаянии огляделся, выскочил обратно в зал и ткнулся в
соседнюю дверь. Дверь была заперта. Недовольный голос осведомился:

- Кто там?

- Мне нужно выйти! - крикнул Перец. - Где здесь выход?

- Подождите, сейчас.

За дверью раздавался какой-то шум, плеск воды, стук задвигаемых
ящиков. Голос спросил:

- Что вам нужно?

- Выйти! Выйти мне нужно!

- Сейчас.

Скрипнул ключ, и дверь отворилась. В комнате было темно.

- Проходите, - сказал голос.

Пахло проявителем. Перец, выставив вперед руки, сделал несколько