Чтение 18–й страницы книги ~Тайное становится явным~

- Ничего особенного. Просто в комнате жарко и накурено.

Тем не менее у Виктора были большие сомнения в том, что она говорит
правду. Наклонясь к девушке во время танца, он увидел, как ее лицо
исказилось от испуга. Словно она боялась, что он вот-вот поцелует ее.
Однако, довольно странное поведение для многоопытной особы, подумал он.

- Вы меня не обманываете? Принести вам холодной воды или пунша?

Девушка покачала головой.

- Все хорошо, правда-правда. Но мне хочется немного побыть на свежем
воздухе.

Она не могла вернуться в комнату и снова танцевать с Виктором.

- Ну ладно, - сказал он и взял Сабрину под руку. - Давайте прогуляемся по
саду и посмотрим, как живут акулы газетного бизнеса.

И прежде чем девушка попыталась вырваться, он увлек ее по широким
кирпичным ступеням на лужайку.

- Я слышал, что прадед Леона построил этот особняк в середине прошлого
века. Поразительно, как дом уцелел во время Гражданской войны.

Виктор на секунду отпустил девушку, чтобы взять ее за руку. Почувствовав,
как их пальцы переплетаются, Сабрина судорожно сглотнула. Для человека по
кличке Айсберг его ладонь была чересчур горяча.

- Да, удивительно. Но ведь далеко не все журналисты живут в роскоши.

Они шли под сенью старых дубов, и Виктор украдкой наблюдал за выражением
ее лица.

- Вы так уверенно об этом судите.

Сабрина пожала плечами и все же решила не скрывать от него свое прошлое.

- Да, потому что имею право. Видите ли, у моего отца в Луизиане есть своя
газета. "БосьеСити газетт".

Ее признание удивило и озадачило Виктора.

- Никогда бы не подумал, что вы из журналистской семьи.

- Просто я это не афиширую.

Вечерний воздух был теплым и влажным. Виктор и Сабрина гуляли по саду,
вдыхая аромат мальв и роз, а звуки шумного веселья, казалось, доносились
откуда-то издалека.

Сабрина почувствовала, что спокойствие снова вернулось к ней, и
застенчиво взглянула на своего спутника.

- Наверно, вам трудно меня понять, - сказала она.

- Да нет. Но возникает вопрос, почему вы в Хьюстоне и пишете для "Стар",
а не работаете в газете отца.

Девушка горько усмехнулась.

- Папа не хотел, чтобы я стала журналисткой, и не дал бы мне работать у
себя, даже если бы я на коленях умоляла его.

- Тогда я действительно не понимаю.

Сабрина безнадежно махнула рукой.

- Вы просто не знаете Горди Мартина. Он считает, что назначение женщины -
быть красивой, выйти замуж и воспитывать детей.

- Не вижу в этом ничего плохого, - заметил Виктор.

- Я тоже. И я всегда восхищаюсь теми, кто нашел свое счастье у домашнего
очага. Но это не для меня. А папа расценивает мой выбор как позор для всего
семейства.

- А как относится к этому ваша мать? - спросил Виктор, пытаясь
представить себе, как Сабрина решилась пойти наперекор отцу.

- Мама меня понимает. Ведь ее он тоже пытался приструнить.

- И что? Не получилось?

Они остановились под раскидистой мимозой.

Свет из окон едва доходил до этого уголка сада, но, вглядевшись в лицо
девушки, Виктор нашел его довольно печальным.

- Нет. И слава Богу! Мама добилась своего.

Но прежде ей пришлось долго страдать оттого, что отец был вечно занят, но
успевал контролировать каждый ее шаг. Последней каплей в чаше терпения стал
его запрет на временную работу в картинной галерее. Однажды она уже
пожертвовала ради папы своим образованием и бросила колледж, так и не
получив диплома искусствоведа. Но когда он попытался лишить ее единственного
удовольствия и ополчился на галерею, то явно перегнул палку.

Виктор взял хрупкую ладонь Сабрины в свои руки.

- И что же было потом?

Девушка тяжело вздохнула.

- Тогда я была совсем маленькой; отец внушал мне, что мама меня больше не
любит, и я ему верила. Потом выросла и узнала правду. Я была совершенно
убита, когда выяснилось, что мама долго и упорно боролась за свое право жить
вместе со мной.

Ее голос задрожал, и Виктор почувствовал, что не в силах успокоить
Сабрину.

- Я думаю, что решающее значение для суда имело высокое положение вашего
отца.

- Еще бы! - фыркнула она. - Во время выборов судьям была обеспечена
поддержка газеты!

Сабрина легонько ткнула пальцем в его грудь:

- Вот так устроен наш мир. И вы это прекрасно знаете.

- Видимо, вы правы, - тихо произнес Виктор. - Но... вы меня извините... я
не такой подонок, как ваш отец.

Сабрина посмотрела на него странным испытующим взглядом. Может быть, он -
и не подлец. Но уж очень похож на Горди Мартина. Такой же сильный мужчина,
из тех, кто способен причинить боль.

- Мне очень не хотелось бы думать, что вы можете поступить с женщиной так
же, как мой отец. - Сабрина натужно улыбнулась. - Впрочем, пока вы не
женаты, мне не в чем вас упрекнуть.

Не стоит уделять слишком большое внимание этому обстоятельству, с досадой
подумал Виктор.

- Так, значит, это отец внушил вам ненависть к мужчинам?

Девушка взглянула на него с легким недоумением.

- Я ничего не имею против мужчин. Даже против вас, когда вы любезны и
вежливы.

Виктор улыбнулся и увлек ее на тропинку, ведущую к дому.

- Тогда почему вы не замужем?

- Мой опыт подсказывает, что все мужчины - ужасные эгоисты.

- Ну и ну! Уж если бить, так наотмашь!

Как это чудесно - идти рядом с ним! - подумала Сабрина, Чувствовать тепло
его тела, держаться за сильную руку. И знать, что если ты споткнешься в
темноте, то он тут же тебя подхватит. Но каково идти с ним рядом всегда, всю
жизнь?

- Обычный инстинкт самосохранения. Приходится быть жестокой, - сказала
она.

Никакая она не жестокая, подумал Виктор.

Просто хочет убедить в этом его, да и всех на свете.

- А кто ваши родители? - спросила Сабрина. - Даю голову на отсечение, что
они заждались внуков.

Виктор так долго молчал, что девушка решила, будто допустила ужасную
бестактность.

- Они умерли, когда мне было тринадцать.

Сабрина замерла на месте.

- Боже мой, Виктор, что вам пришлось пережить!

- Мне их очень не хватает, - тихо произнес он.

- Как... это случилось?

Она почувствовала, как его пальцы обмякли, но затем опять крепко сжали ее
руку. Виктор давно ни с кем не говорил о родителях, но почему-то ему
захотелось рассказать о них Сабрине.

- Наш дом загорелся. Они не смогли выбраться из огня.

- А вы?..

Он покачал головой.

- Я ночевал у друзей.

- И это вас спасло, - продолжила она, ужаснувшись при мысли, что он мог
погибнуть. - Но почему возник пожар?

Виктор презрительно фыркнул.

- До сих пор не установлено. Но я точно знаю, что это поджог. Отец
работал окружным шерифом и имел предостаточно врагов. Я был тогда еще мал,
но вовсе не глуп. Расследование проводилось халтурно, если не сказать хуже.
Подозреваю, что дело хотели замять. Кажется, тогда я и решил стать
журналистом, - добавил он. - Я хотел получить возможность расследовать все
самому. И рассказать людям правду.

- Я восхищаюсь вами, Виктор. Вы не случайно и абсолютно верно выбрали
профессию.

- А вы?

Она грустно улыбнулась.

- Я и сама иногда задаю себе этот вопрос.

Виктор хотел выяснить, почему она так сказала, но в эту минуту девушка
вырвала руку и устремилась по тропинке прямо через заросли сирени к увитой
плющом беседке.

- Виктор, идите сюда. Да ей, наверно, лет сто!

Он перешагнул через низенькую оградку и увидел светившееся от восторга
лицо Сабрины.

- Правда, прелесть? - спросила она и, войдя в восьмиугольное строение с
деревянными решетчатыми стенами, села на скамейку.

- Клянусь, вы похожи сейчас на тех женщин, которые когда-то сидели здесь
с книжкой в руках и бокалом джулепа!

Она вздохнула, и ее глаза заблестели.

- А может быть, с возлюбленным? Представьте: красивый повеса с дурной
репутацией, но ни одна женщина не в силах перед ним устоять.

- Вам надо сочинять романы, а не репортажи, - сказал он, явно забавляясь.

- Но Виктор! Хоть вы и долго писали о бизнесе, я все же уверена, что вы
можете вообразить здесь влюбленную парочку. Они целуются, а вокруг пахнет
сиренью, и плющ заслоняет им лунный свет.