ее шатало, словно ее били с разных сторон.
подавила приступ тошноты, подкатившей к горлу, и, собрав последние силы,
потребовала:
нервно зазвенел, а хватка ослабла, и она начала отступать.
непрошеную гостью.
Люк еще должен вернуться. - Убирайтесь отсюда! - с болью выкрикнула она.
Мелани с победньш блеском в глазах.
ему досталась.
Бессмысленно убеждать себя в том, что ей следовало бы пожалеть Люсинду. Сама
она никогда не была бы рада тому, что ее жених так жестоко и бессердечно
обманул другого человека; сама она никогда не смирилась бы с тем, что ее
любимый близок с другой женщиной, каковы бы ни были причины. Если бы она
знала... если бы она предполагала, что у Люка уже кто-то есть...
вырвало.
мутило, рана на ноге болезненно пульсировала, по телу вновь пробежал озноб,
только теперь не от холода, а от пережитого потрясения.
с женщиной? Если он переживал из-за завещания, мог бы честно сказать... Она
не стала бы скрывать от него, что знает о мотивах этого поступка Джона
Барроуса не больше других. Что же до подлого обвинения Люсинды Хыоитсон...
Нет, поправила она себя, внутренне содрогаясь, подлого обвинения Люка в том,
что у нее якобы были какие-то отношения с Джоном Барроусом...
жадной, подлой и развратной, то как он мог заставить себя разговаривать с
ней, дотрагиваться до нее... любить?
думала, что поведение Люка ничем не отличается от того, что он приписывает
ей, даже если его мотивы честнее, даже если он искренне верит, что
провокация может быть использована в качестве доказательства. Разве сам он
менее жаден, чем считает ее? Да он хуже той женщины, за которую ее
принимает! Джон Барроус был его троюродным братом, но ведь они поругались, и
Люк явно пренебрегал стариком. Почему же он считает, что заслужил
наследство?
полном одиночестве, о его привязанности к родовому гнезду, последним
хранителем которого ему пришлось стать.
Надо побыстрее уехать из этого дома, от воспоминаний, от боли, которую она
будет испытывать всякий раз, думая о Люке. Завтра она первым делом
отправится в Натсфорд и передаст дом в руки агента по недвижимости. Она не
будет дожидаться ни аукциона, ни решения о новой автостраде, но одно она
сделает обязательно: ни за что не позволит Люку, его невесте и ее жадному
отцу завладеть домом. Она оформит все так, чтобы покупатель не имел права
продавать дом, по крайней мере лет пять. Она...
которая наваливалась на нее, наполняла такой болью, какой она никогда еще не
испытывала.
разговаривал с ней. Она считала, что, хоть он и не говорил о любви, все было
ясно без слов...
можно быть такой глупой, такой наивной, такой доверчивой? Частный детектив!
Она как круглая дура поверила... Поверила и когда он представился таким же
чужаком, как и она, в этих краях. Теперь она понимала, почему он
расспрашивал ее о прошлом, о семье. Теперь она понимала, почему временами он
казался ей таким далеким, почему смотрел на нее холодным, злым взглядом и
она явственно ощущала, что они совершенно чужие. Какая же она дура! Но
теперь все: Люсинда раскрыла ей глаза, слава Богу, вовреяг. мя, по крайней
мере дом спасти еще удастся. Что же до ее собственных чувств...
горел все так же радостно, и комната казалась такой же уютной и
гостеприимной, как и до появления Люсинды, но Мелани не могла здесь больше
жить. Она прибиралась с такой любовью и с такой радостью, ожидая возвращения
Люка!..
этой спальне больше не спать, ни сегодня и никогда. Она скорее пойдет на
улицу, ляжет на холодную сырую землю, чем на эту кровать!
ее волос, бледную линию щеки и бескровные губы... Такой и застал ее Люк,
когда пятью минутами позже открыл дверь и вошел в гостиную.
и вошел в дом. Увидев Мелани, он бросился к ней, с тревогой воскликнув:
возмущение привело ее в чувство, и она, отступив на шаг, сдавленным голосом
сказала:
забота. Никому и в голову бы не пришло усомниться в том, что он искренне
удивлен! Никому, кроме нее и Люсинды. Они-то знают правду.
Ничего, кроме того, что глупая девчонка позволила бессердечному мужчине
использовать себя... Мужчине, который почему-то возомнил, что вправе судить
других! Что вправе толковать и использовать закон, как ему
заблагорассудится... Он может бездушно наблюдать за одиноким и несчастным
человеком, годами его не замечать, но утверждать, что знает его достаточно
хорошо, иметь право вмешиваться в его личные дела... Этот человек может
стать любовником женщины, которую презирает и ненавидит... Ты как раз и есть
этот человек! - твердо закончила она. - С тобой много чего происходит, тебе
не кажется? Да, кстати, к твоему сведению, я не соблазняла твоего
троюродного брата и не просила у него этот дом. Я его даже не знала, и если
ты мне не веришь, то обратись к адвокату. Вообще-то, с твоей стороны было бы
разумнее сделать это сразу.
предлог для того, чтобы переделать завещание мистера Барроуса в свою пользу,
дабы твой будущий тесть получил то, что ему нужно. К сожалению, я этого не
знала.
так, словно ее раздирали острые волчьи зубы, голова раскалывалась, в горле
першило, но все это было ничто по сравнению с болью, горевшей у нее в
сердце, сжигавшей ее на костре презрения к самой себе.
Когда я уходил...
Так что врать бессмысленно, Люк. Я все знаю... Все до капли, как бы мне это
ни было больно.
Хьюитсон. Она даже показала мне обручальное кольцо и рассказала о доме,
который ее отец собирается вам подарить. Честно говоря, я бы на ее месте
бежала от тебя сломя голову, не говоря уже о замужестве. Но, видимо, вас
объединяет особая мораль, которую людям вроде меня трудно понять.
гордость. Да, Люк именно такой человек, о каком рассказала ей Люсинда
Хьюитсон, - человек столь извращенный, не имеющий ничего святого, что она не
могла понять, как позволила ему так легко себя обмануть.
мистера Барроуса...
скрывала причиненную им боль.
твоим троюродным братом. Я не знала Джона Барроуса. И ни разу его не видела.
Я и не подозревала о его существовании до тех пор, пока он не умер. И если
бы ты спросил меня честно и открыто, вместо того чтобы разыгрывать из себя
детектива, если бы ты не врал и не пытался обманом сблизиться со мной... - И
завоевать мое сердце, едва не произнесла она, но вовремя остановилась. Если
уж она так глупо в него влюбилась, то виновата в этом не меньше его самого.
- Если бы ты подошел ко мне открыто, - закончила она, - я бы рассказала тебе
правду.
продолжать. Но тут вдруг Люк взял ее за плечи, не обращая внимания на ее
холодность, и развернул к себе.
Панов Вадим
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Пехов Алексей
Андреев Николай