соблюдающего условности жениха и не укладывать вас в постель до свадьбы.
И... - Доминик, казалось, вновь испытывал затруднение в выборе слов.
проницательности.
порой самым непредсказуемым образом. Особенно если... - Он замолчал и
нахмурился, словно посчитал этот вопрос слишком неделикатным для дальнейшего
обсуждения.
оскорбит ее еще больше. Она с вызовом смотрела на это жесткое, худощавое
лицо и мысленно представляла себе, как вонзает ногти глубоко в эту плоть,
оставляя навечно свою отметину...
закончил он свое предположение. - Возможно, вы сказали Марку, что вы
девственница...
всему прочему, я еще и лгунья, верно, Доминик?
перекатываются мышцы.
женщины притворяются девственницами. Особенно если выходят замуж за человека
вроде Марка Акройда - человека, принадлежащего к влиятельным кругам, -
продолжал он. - Вы могли решить, что старомодная добродетель девственности
будет импонировать старинной аристократической семье, в какую вы собирались
войти.
голоском осведомилась она.
игнорируя выражение ее лица, которое становилось все более возмущенным. -
Ожидание тогда могло показаться вам неимоверно трудным, особенно если до
встречи с Марком вы вели достаточно активную сексуальную жизнь.
говорит самое худшее!
какая-то дешевая шлюха, тем легче ей будет примириться с мыслью, что между
ними никогда ничего не произойдет.
произнесла она, - что теперь несколько лучше понимаете мое поведение. И в
основном все сводится к тому, что я - нимфоманка, не получавшая достаточно
секса, поскольку старалась изобразить из себя девственницу. Правильно?
драматической интонацией, наслаждаясь выражением шока и ярости, постепенно
искажавшим черты его высокомерного лица. - В сущий ад! Пока однажды моя
страсть не захватила меня целиком. Я столкнулась с вами в лифте ,и безумно
захотела вас. Когда лифт застрял, это было как ответ на все мои молитвы, и я
Подумала: этот подойдет. Иными словами, - пожала она плечами, - я спросила
себя: к чему ждать еще целый день, когда я стану законной женой Марка? Я
хочу вот этого мужчину прямо сейчас и прямо здесь, в лифте! Плевать, если
лифт починят и кто-то из публики увидит, чем мы занимаемся! Именно тогда все
и случилось.
нее с таким напряжением во взгляде, что Роми показалось, будто этот
пристальный взгляд обнажает ей душу. Его серые глаза были тверды и холодны,
словно осколки камня. Чего только она не отдала бы, чтобы взгляд этих глаз
стал хоть ненадолго теплым, любящим и отзывчивым. Она ощутила, как сжалось у
нее сердце, и в который раз напомнила себе, что до сих пор остается ужасно
ранимой, когда дело касается его.
ужасно, потому что безудержно хотела вас, либо...
серебристо-серых глаз все еще не отпускала ее.
безымянная тень у него на лице побудила ее спросить:
- тихо сказал он. - Потому что не мог совладать с собой.
пальцев. - Н-не надо...
пронизал Роми до костей.
дальше от этого мужчины.
руками. А он привлек ее, и она оказалась к нему так близко, что кожей
чувствовала его горячее дыхание - оно жгло ее еще сильнее, чем палящее
июльское солнце.
о поцелуе...
который был, казалось, наполовину наказанием, наполовину наградой.
остановила свой черный автомобильчик перед его парадной дверью и, подняв
глаза, увидела, как он стоит там, такой элегантный, такой гордый и такой
возмутительно желанный.
гриву и стала целовать его. Ею управляла страсть.., страсть женщины,
прожившей последние пять лет, не зная секса.
мгновение, и вот он уже отвечал на ее поцелуй. Да как! Неужели раньше он
сдерживался? - в каком-то тумане подумала она, когда необузданное,
чувственное обещание, переданное его губами, заставило ее прижаться к нему
еще теснее.
вот-вот потеряет контроль над собой, а Роми обнаружила, что эта нотка
неуверенности в его голосе наполняет ее восторгом. - Что ты со мной
делаешь?
толкнул ее на траву, и Роми почувствовала прикосновение его жесткого, без
жиринки тела, пробудившего в ней мгновенный отклик - она ощутила горячую
влагу желания.
прозвучать как протест, оказалось больше похожим на отчаянный призыв, и это,
видимо, подстегнуло его.
ощутила, что ее бедра буквально приклеились к его бедрам, так как ее тело
только и могло, что следовать во всем за ним. Она чувствовала животом его
мощную эрекцию и сознавала, что ее белое платье высоко задралось, полностью
обнажив ее загорелые ноги, но ей было все равно.
чувствительных подушечках у нее под коленками. О, до чего же потрясающе он
это делал! Да он и вообще почти все делает потрясающе, подумала Роми как во
сне.
он позволил своей руке медленно переместиться кверху и достичь, по
прошествии целой вечности, самого чувствительного места.
страстно желая повторения того, что случилось тогда. Ее руки были напряженно
вытянуты над головой - она лежала в классической позе капитуляции.
оставалось таким же темным и непроницаемым, когда он продолжил свои
колдовские прикосновения. Но возбужденный блеск его глаз и красные пятна на
скулах дали Роми понять, что он так же сильно, как и она, охвачен этой
необузданной, дикой страстью.
Доминика лежала у нее на груди, а язык сквозь грубую материю попеременно
касался каждого из затвердевших, словно железо, сосков. Громко застонав, он
отпустил ее руки.
ее бедра, избегая того места, прикосновения к которому, как они оба знали,
она жаждала.
понятно - жажду ее, он тогда утолил. В прошлый раз все получилось так..,
необычно, что она даже не подумала, каково пришлось в конце концов Доминику,
какой стресс он, должно быть, испытал.
он так потрясающе сделал тогда для нее. Ее желание дать ему наслаждение было
сильнее желания вести честную игру...
и жажда власти - она хотела ощутить власть над этим человеком. Хотела
увидеть, как Доминик Дэшвуд корчится от беспомощного желания, и на этот раз
хотела сама им распоряжаться!