ну. Он обвел приведенных скучающим взглядом и указал на худенькую девуш-
ку, почти девочку, со слезами на ресницах. Ее закутали в шелковое покры-
вало и отвели к старой ханше Ори-Фуджинь. Ханша приказала ее раздеть,
сама осмотрела, потрогала худые плечи и ребра и нашла, что девочка Юлдуз
не имеет внешних пороков, скромна, красива, глаза ее проницательны, на
щеках у нее ямочки, но худа и пуглива она, как дикий гусенок.
мужским голосом.- Для этого нужно терпение. Еще что ты умеешь?
лепешки с изюмом...
лее ласково посмотрела на девочку.- Еще что ты знаешь?
Хызра, про свистящих джинов и про смелых джигитов...
терью.
на седьмого верблюда вместе рабыней-китаянкой, приставленной к ней по
приказу ханши Ори-Фуджинь. Юлдуз сидела в кеджавэ под балдахином, прик-
рытая шелковой занавеской. На второй день пути она вдруг забеспокоилась,
целый день прятала свое лицо под покрывалом и вечером сказала своей ра-
быне:
факих. Если бы они стали спрашивать про меня, не смей им отвечать, Я бо-
юсь этого старика, он мне уже принес несчастье... Сделай так, чтобы меня
никто не узнал...
ла белила, навела румянец, удлинила до висков брови и так разукрасила
Юлдуз, что она сама себя не узнала, посмотрев в серебряное полированное
зеркальце.
ну. На передних четырех верблюдах ехали четыре монгольские княжны. Они
были из самых знатных кочевых родов, отличались полнотой и длинными ко-
сами до земли. За ними ехали две кипчакские княжны. Одна из них была до-
черью хана Баяндера. Обе кипчакские княжны обыкновенно усаживались вдво-
ем на одном верблюде, без конца болтали и смеялись, а на другом верблюде
помещались их служанки. Как-то на стоянке они подошли к Юлдуз, заговори-
ли с ней и рассказали, что каждая из них имеет своего собственного ска-
кового коня, что они будут участвовать в праздничной облавной охоте и на
скачках.
одежды и украшения-тебе дала ханша Ори-Фуджинь. Бату-хан на тебя и смот-
реть не станет. Ты будешь облизывать чашки, из которых мы пьем.
вижным, окаменелым лицом разглядывала она кипчакских княжон.
Тогда мычи!
схватила шелковый платок, привычным жестом стала его сворачивать и свер-
нула в куклу, как обычно делают девочки в кочевьях. Наконец она выгово-
рила:
мыть чашки, прикажет - я погоню вас в поле хворостиной, как коров...
ушли.
первой, Буракчинь, самой важной. Они трогали Юлдуз, ощупывали ее худые
руки, плотность материи на платье, осмотрели ее зубы.
коснулись пальцем ямочек на щеках и засмеялись. Старшая сперва держалась
важно, но потом тоже стала смеяться. Ханши брали в руки куклу, свернутую
из платка, и показывали, как будут качать ребенка и кормить грудью. По-
том они поднялись, сказав ласковое и прощальное приветствие, и ушли. Са-
мая юная вернулась и шепнула:
осталась одна, она встряхнула платок, закуталась в него с головой и ста-
ла плакать. Не в первый раз она плачет с того дня, как отец и старший
брат Демир отвезли ее в караван-сарай невольников и продали чернобородо-
му купцу в красном полосатом халате, с большим тюрбаном, круглым, как
кочан капусты. Ей было обидно: ее осматривали, как овцу, назначенную на
продажу. Чем она виновата? Она хочет жить хотя бы в самой бедной закоп-
телой юрте около родника, чтобы к ней каждый вечер приезжал Мусук на
своем гнедом,коне и рассказывал, что делается в табуне, как дерутся же-
ребцы, какие родились жеребята и как он отогнал подбиравшихся к ним вол-
ков...
реди.
и с привычной почтительностью быстро кланялась, положив на ковер ладони.
стряхнуть набежавшую слезу, и оглянулась. Кругом горели костры, освещая
багровым светом лежащих и сидящих воинов. Китаянка и Юлдуз прижались
друг к другу, сидя на маленьком бархатном ковре. Они чувствовали себя
затерянными среди огромной людской толпы, которая гудела, кричала, пела,
бряцала оружием, а теперь постепенно затихала, усталая от перехода, и
погружалась в сон и забвение. Китаянка сказала:
шай! И большое и маленькое горе - все увидели мои бедные глаза! Я начала
жизнь счастливо и беззаботно в доме отца. Он понимал значение каждой
звезды и по их движению предсказывал будущее человека. Отец проводил
каждую ночь на крыше дворца Цзиньского императора и все, что узнавал по
движению и скрещению звезд, записывал в большую книгу. А утром он пока-
зывал книгу главному смотрителю дворца, который рассказывал все важней-
шее самому владыке - повелителю Китая. Когда я подросла, отец выдал меня
замуж за веселого и знатного начальника двухсот пятидесяти всадников. Он
был старше меня на двадцать лет, но мы жили счастливо, у нас было двое
красивых детей. Мы жили в небольшом доме с садом и прудом, где росли ло-
тосы и плавали золотые рыбки. Внезапно примчались к городу монгольские
воины Чингиз-хана, когда их никто не ждал. Во главе монгольского отряда
был этот самый одноглазый полководец, который теперь не расстается с Ба-
ту-ханом. Мой муж бросился со своим отрядом в битву и назад не вернулся.
Монголы убили мою мать и увели моих детей. Дикий, страшный монгольский
сотник взял меня к себе рабыней, Я старалась угождать ему, как могла, я
хотела жить, чтобы разыскать и спасти своих детей. Моему новому господи-
ну понравились лепешки с медом и пирожки с древесными грибами. Он держал
меня при себе и не соглашался дать мне свободу за выкуп. Потом он пода-
рил меня ханше-матери Ори-Фуджинь, и я попала в ее шатер. Теперь ханша
приставила меня к тебе, чтобы я научила тебя ходить, петь, кланяться,
говорить тонким голосом и красивыми движениями разливать чай в чашки,
как это делают знатные женщины во дворце... " Ты хочешь этому научиться?
веселые сказки, что твой хозяин будет постоянно к тебе приходить, чтобы
тебя слушать. Тогда он будет делать все, о чем ты попросишь. Я расскажу
тебе сказку о людях, которые ездят по небесному пути в повозке, запря-
женной ласточками, сказку про бедного пастуха, который заставил дракона
выстроить город, где люди не знали слез, и много других сказок...
таянке свою защитницу и слушала ее указания, советы и сказки, нужные для
того, чтобы красиво и грациозно принять, угостить и развлечь своего гос-
подина, когда он захочет навестить ее.
ях...
к себе в золотисто-желтый шатер Хаджи Рахима.
хатный персидский ковер. Рядом с ним лежали колчан с тремя красными
стрелами, лук и изогнутый меч; над ним висел бронзовый щит. Жестом руки
джихангир пригласил факиха сесть возле пего. Хаджи Рахим поцеловал землю
и, оставшись на коленях, приготовился записывать то, что услышит.
рядке и с такой быстротой, что было трудно записывать, но Рахим старался
удержать их в своем сердце:
Афанасьев Роман
Махров Алексей
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Журавлев Владимир
Конан-Дойль Артур