охотнику и весельчаку, которого не брали никакие неудачи и лишения.
развлечений всех зимовщиков.
Ване, как зуйку, поручили уборку избы, чистку и мытье посуды; Федор
заботился о приготовлении пищи и хранении продуктов. Снег для
вытапливания воды приносили по очереди. Химков и Шарапов рубили и
таскали в избу дрова. В свободное время грумаланы любили послушать
Степана Шарапова, неистощимого песенника и сказочника.
зимовщики, лежа и сидя вокруг Степана, забывали, что они одиноки и
заброшены на диком, холодном острове среди океана. Иногда под грустный
напев у них нет-нет и блеснет слеза. Вспоминались родные места, семья и
все дорогое сердцу, оставленное там, далеко на родине.
был Ваня. Он мог допоздна сидеть, подперев руками подбородок, не сводя с
рассказчика глаз. Его мохнатый друг - медвежонок лежал рядом,
свернувшись клубком и временами тихо взвизгивая во сне.
морям и зимовки на разных промыслах. Иногда в бывальщину незаметно
вплеталось сказочное и волшебное, но тоже навеянное самой жизнью.
Особенно много знал он сказок-рассказов про цингу. Опасна для
промышленников сама болезнь, зловещим было и ее сказочное отражение. В
поморских сказаниях "цинга ходит въявь", то есть живет, ходит,
разговаривает, как и все люди. Цингу обычно представляли в образе
уродливой костлявой старухи.
начинал Степан. - Лицо у нее синее, морщинистое, зубами ляскает, глаза,
как у волчицы, горят. Все норовит на человека свою болезнь напустить. И
сестер у нее много. Одиннадцать ровным счетом, все красавицы и рее
разряженные. Сестры-красавицы во сне охотников обольщают: то женой, то
невестой прикидываются. Как захочет молодец еще раз жену или невесту
увидеть, так и пропал, спать будет много. Тут старуха Цинга его и
прихватит. Является к людям старуха с сестрами своими только в пургу
сильную.
Есть у страшной старухи Цинги красавицы сестры - сны волшебные. Стерегут
они, заманивают нас, погубить могут того, кто снами утешается да про
Цингу забывает.
старуха Цинга. Хорошо еще теплую оленью кровь пить. Тебе, Федор, больше
всех остерегаться надо старуху-то да ее сестер молодых. Любишь ты лишнее
поспать, смотри заболеешь!
холоду не бояться. Мясом сырым не брезговать. Вот и все наши правила
старинные, как от цинги на зимовье уберечься.
жиром светильник, и новая зарубка появилась на деревянном календаре.
зимовья... Третий день уже свирепствует северо-восточный ветер,
полуночник, наметая вокруг каждого препятствия саженные сугробы и
завывая в ущельях. Порой ветер так встряхивает избушку, что, кажется,
вот-вот отлетит крыша.
дым, заполняющий верх горницы, клубами выходит через окна.
светильне начинает коптить и колебаться, на стенах оживают причудливые
тени. Сидящий у жирника Федор Веригин каждый раз закрывает от ветра
огонь своей широченной мозолистой ладонью.
работой.
хватило! - наконец заговорил Шарапов. Произнеся эти загадочные слова, он
остановился и вопросительно посмотрел на товарищей.
послушать.
живому Шарапову невтерпеж долгое молчание.
Грумаланский Пес, вот и лютеет, когда охмелиться нечем. Обернется он
полуночником, да и гуляет у Мурманского Носа, корабли поджидаючи. А
встретит корабль, хмельным грузом груженный, обернется в южный ветер. И
пойдет гулять взводень страшный по морю. Ураганом кинется Грумаланский
Пес на лодью. Паруса порвет, мачты сломает, разметет ту лодью по
бревнышкам. А бочки с вином да с ромом не утонут, выплывут. Погонит их к
себе домой, на остров, Пес Грумаланский. Пир горой да веселье на острове
пойдут. В гости к себе позовет Пес старуху Цингу с сестрами, вместе
веселятся. Тихо тогда на море. Ежели весной или летом это случится, в
самый раз тогда на моржовый промысел грумаланам отчаливать, а зимой - по
пастям кулемкам иди, не бойся: ветра долго не будет. А другой раз,
бывает, Пес к себе в гости чудище морское - рачьего царя - позовет, царя
всех зверей морских. Тогда у промышленника на зверя морского богатый
промысел будет. Несторожкий зверь делается. Не уходит от человека, хоть
руками бери.
Новой Землей. Ему просторы морские надобны: велик он, рачий царь, больше
кита... Боятся поморы-охотники Грумаланского Пса. Как к Груманту
причалят, первого оленя убьют - Пса одаривают, чтобы подобрел. Человека
погубить ему - раз плюнуть. В оленя, в песца и других зверей да птиц он
обернуться может. Бывали случаи, в любимую собаку охотника превращался
да лаем своим вглубь острова завлекал хозяина. И гибнул промышленник:
или замерзнет, или в пропасть свалится... Париться в бане Пес страсть
как любит. Правда аль нет, не знаю, только сказывали мужики наши, что
видели и баню его - в пещере большой на горе устроена. И будто в бане
той они каменку еще горячую видели и веники березовые, как деревья
великие, охвостанные и опаренные тут же лежали.
это можно. Нужно только подход знать. Обязательно луну ждать надобно,
чтоб на полный свет была. Дождался луны, бери нож, иди в пещеру к Псу.
Придешь, сразу же ножом кругом себя землю очерчивай да нож за кругом в
землю воткни. Ну и жди. В полночь лай собачий услышишь, да страшный
такой, что волос на голове в щетину идет. Прибежит в пещеру лохматый
черный Пес, ростом с лодью хорошую. А ты не пугайся. Тогда и дружба
пойдет. Будет Пес Грумаланский в промысле помогать: лаем на добычу
наводить. Другие того лая не слышат. А кто с Псом подружился, по лаю
только и ходит. То оленей без числа настреляет, то тьму гнезд гагачьих
найдет, то стада гусей большие. А то Пес ему в кулемки сотнями песцов
загоняет... Да недаром дается счастье-то! Сказывают старики, если
охотник тот помрет на острове, земля его не примет. Так и торчит сухой,
как дерево, где-нибудь меж скал...
прошел час. Еще один час из многих-многих часов бесконечной зимовки.
Грумаланского Пса. Постепенно обрастала она все новыми и новыми
поворотами и подробностями, придуманными у печки в ненастье, долгой
зимней ночью.
полуночник. Огонь в печи погас, только несколько красных звездочек еще
боролось с серой пеленой бархатного пепла.
полуночник, норовит вовсе нас снегом завалить. - Алексей еще что-то
пробормотал про себя и стал укладываться поудобнее на медвежью шкуру.
Только Ваня долго не мог уснуть. При каждом ударе ветра его глаза широко
раскрывались. Казалось, что вот сейчас в избу вбежит страшная черная
собака. Сквозь дикие стоны ветра ему чудился лай, то громкий, где-то
совсем близко, то едва слышный.
помру, то не страшно, коли и деревом стану... Старуха Цинга лютее...
Отец сказывал, живой гнить будешь..."
особенно по углам, прятались густые тени. В неверном слабом свете все же
можно было разглядеть отдельные предметы и фигуры спящих людей.
покрыты пол, лавки, завешана дверь. На шкурах зимовщики спали, шкурами
укрывались.
сколоченный стол на двух ножках, вкопанных в землю. По углам было
сложено разное промысловое снаряжение.
оленьим жиром было развешано на гвоздях по стенам избы. Под самым
потолком коптились в постоянном дыму оленьи языки и лучшие куски мяса.
Конюшевский Владислав
Березин Федор
Быков Василий
Эриксон Стивен
Андреев Николай
Прозоров Александр