переночевать на почтовой станции. Он велел согреть постель, выпил стакан
вина и лег спать.
показалось, что он прикован к постели, парализован: он с трудом
дотянулся до колокольчика и позвонил. Поднялась суматоха, побежали за
врачом. Тот нашел, что у путешественника отморожены икры и начинается
гангрена обеих ног: необходима немедленная ампутация.
Врач посылает за инструментами и уже намеревается приступить к делу,
когда пациент начинает жаловаться на расстройство зрения: он не
различает даже ближайших предметов. Доктор понимает, что положение
больного гораздо хуже, чем ему показалось поначалу, и вновь принимается
обследовать его. Оказывается, что у несчастного отморожена также спина и
там тоже началась гангрена.
обещает, что все пойдет на лад, что ему вскоре станет лучше, недаром
его, видимо, опять клонит ко сну. Тот отвечает, что ему и в самом деле
хочется спать. Он засыпает и через четверть часа умирает во сне.
спина, если бы их тут же растерли снегом, как это сделал с моим носом
тот добросердечный мужик, несчастный смог бы как ни в чем не бывало
отправиться в путь на следующий же день.
утруждать прохожих, я выходил теперь из дома не иначе как с маленьким
зеркалом в кармане и каждые десять - пятнадцать минут сверялся по нему,
все ли у меня в порядке.
окончательно замерзла, и по ней стали ходить и ездить. Вместо экипажей
всюду появились сани, Невский проспект превратился в своеобразный Лоншан
с массой катающихся по нему людей, в церквах топились печи, перед
театрами и на многих улицах горели костры, вокруг которых грелись слуги
в ожидании своих господ. Что до кучеров, то заботливые хозяева отсылали
их домой, наказав вернуться обратно в определенный час. Но главными
жертвами холодов оказались солдаты и будочники: не проходило ночи, чтобы
кто-нибудь из них не замерз.
и однажды утром несколько волков были замечены на Литейном. Правда,
выглядели они вполне мирно, и были скорее похожи на нищих, просящих
подаяние, чем на грабителей и убийц. Их все же забили палками.
мне, в свою очередь, о грандиозной охоте на медведей, которая затевается
на днях в десяти - двенадцати верстах от города. Охоту эту устраивает
граф Нарышкин, один из моих учеников, и я попросил Анненкова передать
ему, что я очень желал бы принять в ней участие. На следующий день я
получил от Нарышкина приглашение с перечнем не увеселений, а предметов
охотничьего снаряжения - костюма, подбитого и отороченного мехом,
подобия кожаной каски на меху, закрывающей, как пелерина, плечи, и
латной рукавицы на правую руку, в которой охотнику надлежало держать
кинжал.
охладили до известной степени мой охотничий пыл Однако мне не хотелось
отставать от других - я приобрел и костюм, и каску, и кинжал. Накануне я
засиделся у Луизы допоздна и вернулся домой далеко за полночь. Тут мне
пришло в голову прорепетировать охоту на медведя: я положил свои
подушки, изображавшие медведя, на кресло и, вооружившись кинжалом,
бросился на этого воображаемого зверя, стараясь нанести ему смертельный
удар под шестое ребро. Вдруг я услышал в трубе камина какой-то
подозрительный шорох. Я подбежал к камину и, всунув туда голову, заметил
некий странный предмет: я не мог разглядеть его, так как он тотчас же
поднялся вверх и исчез.
через трубу и, увидев, что я не сплю, поспешно обратился в бегство. Я
несколько раз крикнул:
предположение. Я не ложился еще около получаса и, более не слыша ничего
подозрительного, решил, что вор убежал и не вернется. Поэтому,
забаррикадировав чем только мог камин, я лег спать.
коридоре. Напуганный непонятной историей с камином, я вскочил с постели
и прислушался. Не подлежало сомнению, что кто-то, крадучись,
приближается к моей двери и под его шагами слегка потрескивает паркет,
хотя, по-видимому, он ступает с величайшей осторожностью. Шаги
остановились у моей двери: злоумышленник явно не решался идти дальше. Я
надел каску, приготовленную для охоты, взял кинжал и замер в ожидании.
оставленного в коридоре, увидел странную фигуру, лицо которой, как мне
показалось, скрыто под маской. Я подумал, что лучше нападать, чем ждать
нападения. И, видя, что непрошеный гость прямиком направился к камину,
как человек, хорошо знакомый с моей комнатой, я бросился на него,
схватил за горло, повалил на пол и, приставив кинжал к его груди,
спросил, кто он и зачем сюда явился.
звать на помощь. Тогда я выбежал в коридор и схватил фонарь, чтобы при
его свете рассмотреть, с кем имею дело. Но хотя тут же вернулся с
фонарем, вор точно в воду канул. Я опять услышал шорох в трубе, однако
успел увидеть лишь чьи-то подошвы и штаны, которые исчезли с величайшей
быстротой. Я был в полном недоумении.
прибежал ко мне на помощь, думая, что меня убивают. Он застал меня на
ногах, в охотничьей каске, с фонарем и кинжалом в руках. Увидев меня в
таком нелепом виде, он, естественно, подумал, что я сошел с ума.
всю историю. Сосед разразился хохотом: оказывается, я одержал победу над
трубочистом! Я мог бы усомниться в этом, но мои руки, рубашка и даже
лицо, испачканные сажей, доказывали справедливость его слов. Тут он
пустился в объяснения, и я перестал сомневаться.
в год с высоты дымовых труб. Между тем в Петербурге без них просто
нельзя обойтись, и они появляются в каждом доме регулярно два раза в
месяц. Но работа их проходит по ночам, так как днем идет топка печей.
Работая по договоренности с домовладельцами, трубочисты чистят трубы по
ночам, а затем спускаются в квартиры, чтобы выбрать ту сажу, которая
накопилась внизу. Петербуржцы знают это и не беспокоятся при ночном
посещении трубочиста. К несчастью, меня забыли предупредить об этом, и,
явившись ко мне впервые, трубочист едва не стал жертвой моего
стремительного нападения.
домохозяйка пришла ко мне утром и заявила, что трубочист требует обратно
свой фонарь.
санях в загородное имение Нарышкина - место сбора охотников. Мы прибыли
туда часов в пять пополудни и застали в сборе почти всех охотников.
Вскоре приехали запоздавшие, и нас пригласили к столу.
роскоши. Была середина декабря, и, когда я вошел в столовую, меня больше
всего поразило великолепное вишневое дерево, усыпанное вишнями, которое
стояло посреди стола. Можно было подумать, что находишься во Франции в
середине лета. Вокруг этого дерева лежали горы апельсинов, ананасов и
винограда - такой десерт трудно было бы найти в Париже даже в сентябре.
Я уверен, что один этот десерт стоил больше трех тысяч.
обычай: гости сами себя угощали напитками, и потому перед каждым из нас
стояло по пяти бутылок вин разных марок. Что касается еды, то здесь было
решительно все, начиная с архангельской телятины и кончая самой
разнообразной дичью.
двух неизвестных мне живых рыб. При виде их все гости ахнули от
удивления: то были две стерляди. Так как стерляди водятся только в
Волге, расстояние от нее до Петербурга не меньше трехсот пятидесяти лье,
и могут жить только в волжской воде, пришлось везти их в течение пяти
дней и пяти ночей в крытом и отапливаемом возке, чтобы вода в той
посудине, где они помещались, не замерзла.
Блаженной памяти Потемкин и тот не придумал бы ничего лучшего!
гарниром из горошка, спаржи, зеленых бобов и прочих овощей.
карточные столы. В игре я участия не принимал, а был только
наблюдателем. Когда я отправился спать, то есть часов в двенадцать, уже
было проиграно в общей сложности около трехсот тысяч рублей и двадцать
пять тысяч крестьян.
близлежащих лесах поднято пять медведей. Я услышал эту приятную весть с
легким содроганием. Как бы ты ни был храбр, но всегда испытываешь
волнение в ожидании встречи, особенно в первый раз, с неведомым тебе
врагом.
бояться холода. Точно готовясь принять участие в нашем празднестве,
солнце сияло. Под его лучами температура поднялась до пятнадцати
градусов ниже нуля, и следовало ожидать, что днем еще потеплеет.