необыкновенными красотами и оригинальными пропорциями, - предмет гордости
поселка, подражания для тех, кто стремился к архитектурной славе, и
восхищения всех жителей "патента".
состоявший по большей части из окон, - любитель солнечных восходов мог стать
снаружи у его западной стены и все же почти без помехи наблюдать, как
огненное светило поднимается на востоке: солнечные лучи проникали через это
весьма неуютное открытое строение почти беспрепятственно. Его фасад
изобиловал всевозможными деревянными украшениями, задуманными Ричардом и
исполненными Хайремом. Однако главную гордость зодчих составляло окно
второго этажа, которое было расположено над парадной дверью, и венчавший это
сооружение "шпиль". Первое, по нашему мнению, явилось порождением смешанного
ордера, ибо оно, помимо украшений, отличалось еще и удивительным
разнообразием пропорций. Оно представляло собой полукруг, к которому по
обеим сторонам примыкали небольшие квадраты; в тяжелые, густо покрытые
резьбой рамы из соснового дерева были вставлены мутно-зеленые стеклышки
размером восемь на десять дюймов. Окно это закрывалось большими ставнями,
которые, по предварительному плану, для пущего эффекта должны были быть
выкрашены зеленой краской; однако, как всегда бывает в подобных случаях,
выделенных денег для этого не хватило, и ставни сохранили свой
первоначальный угрюмый свинцовый цвет.
крыши и покоившийся на четырех высоких сосновых колоннах, каннелированных
<Каннелированная колонна - колонна с вертикальными желобками.> с помощью
стамески и обильно украшенных резьбой. Венчавший их свод больше всего
напоминал перевернутую чайную чашку без дна, а из середины его поднималось
деревянное острие, пробитое наверху двумя железными прутами, которые были
расположены под прямым углом друг к другу и оканчивались железными же
буквами "С, Ю, В и З". "Шпиль" завершало изображение рыбы, собственноручно
вырезанное из дерева Ричардом и выкрашенное, как он выражался, в "чешуйчатый
цвет". Мистер Джонс утверждал, что это существо удивительно похоже на
"озерную рыбку", которая считалась в здешних краях изысканным лакомством; и,
надо полагать, он говорил правду, ибо, хотя рыба, по его мысли, должна была
служить флюгером, она неизменно устремляла тоскливый взор в сторону
чудесного озера, лежавшего среди холмов к северу от Темплтона.
здесь "академии", попечительский совет некоторое время пользовался услугами
выпускника одного из восточных колледжей, дабы он в стенах описанного выше
здания преподавал науки любознательным подросткам. Второй этаж школы
представлял собой один большой зал и предназначался для всяческих праздников
и торжественных собраний, а первый был разделен пополам - в одной комнате
должны были заниматься ученики, изучающие латынь, а в другой - ученики,
изучающие родной язык. Класс латинистов был с самого начала весьма
немногочисленным, но все же из окон комнаты, где он помещался, вскоре начали
доноситься слова вроде: "именительный падеж - реппа, родительный падеж -
реппае", к большому удовольствию и назиданию случайных прохожих.
смельчак, который добрался до переводов из Вергилия <Вергилий (70 - 19 гг,
до н, э.) - знаменитый древнеримский поэт. В своих эклогах, обычно
представляющих собой диалог между пастухом и пастушкой, он воспевал прелести
сельской жизни.>. Он даже выступил на ежегодном публичном экзамене и, к
большому восторгу своих многочисленных родственников (у его отца была ферма
рядом с поселком), прочел наизусть всю первую эклогу, весьма бойко соблюдая
интонации диалога. Однако с тех пор под крышей этого здания более не
раздавались звучные строки латинских поэтов (впрочем, удивительный язык, на
котором изъяснялся означенный юноша, вряд ли был бы понят Вергилием или
кем-нибудь из его современников). Дело в том, что попечительский совет, не
желая идти впереди своего века, заменил ученого латиниста простым учителем,
который, руководствуясь принципом "тише едешь - дальше будешь" и не
мудрствуя лукаво, обучал своих питомцев родному языку.
оставалась простои сельской школой, а в зале на втором этаже устраивались
иногда судебные заседания, если дело представляло особый интерес, иногда -
назидательные беседы для людей серьезных, а иногда - веселые балы, душою
которых был все тот же неутомимый Ричард. По воскресеньям же он превращался
в церковь.
божьего, его приглашали вести службу, не особенно интересуясь, к какой
именно из многочисленных пресвитерианских сект он принадлежит; после
окончания проповеди один из прихожан обходил церковь со шляпой в руке, и
собранные пожертвования вручались проповеднику в качестве вознаграждения за
его труд. В тех случаях, когда настоящего священника под рукой не
оказывалось, кто-нибудь из местных жителей произносил молитву, после чего
мистер Ричард Джонс прочитывал проповедь, принадлежавшую перу ученого
богослова.
разнообразными и не одна секта не пользовалась там преобладающим влиянием.
Мы уже упоминали о религиозных взглядах Мармадьюка Темпла. Его женитьба не
оказала на них никакого влияния. Фамильярные беседы, которые квакеры вели с
богом на своих ежевечерних собраниях, внушали ему отвращение, и, хотя
считалось, что он, так же как его жена и мать, принадлежит к епископальной
церкви, он отнюдь не отличался большой религиозностью. В отличие от него,
Ричард считал себя ревностным столпом этой церкви и даже пытался, если
"академия" бывала свободна, устраивать по воскресеньям епископальные службы,
но, как всегда, перегнул палку, отпугнул прихожан своими
"римско-католическими" замашками, и уже на второе воскресенье в длинный зал
"академии" почти никто не явился, а на третье проповедь Ричарда слушал
только Бен Помпа, разделявший его взгляды.
влиянием пользовалась государственная англиканская (или епископальная)
церковь, которую поддерживало правительство. Но после провозглашения
независимости Соединенных Штатов эта церковь пришла в упадок, потому что ее
служители могли получить сан только в Англии. В результате долгих
переговоров американской епископальной церкви удалось добиться права самой
назначать священника, и она поспешила послать своих служителей в глухие,
вновь заселяющиеся области, чтобы возродить Свое былое величие.
центром которого стал Темплтон, и Мармадьюк любезно пригласил его поселиться
в поселке, на чем рьяно настаивал услужливый Ричард. Для священника
приготовили небольшой домик, и мистер Грант приехал в Темплтон всего за
несколько дней до того, как читатель познакомился с ним.
принадлежавшим к епископальной церкви, и мистер Грант не смог приступить к
исполнению своих обязанностей. Но теперь, когда его соперник унесся прочь,
как метеор, лишь на мгновение озарив Темплтон светом своей премудрости,
Ричард не замедлил вывесить объявление, гласившее, что "в сочельник в
длинном зале Темплтонской академии состоится публичная служба по обрядам
протестантской епископальной церкви; служить будет преподобный мистер
Грант".
гадали, какой, собственно, будет эта служба, другие презрительно
посмеивались, но большинство, несмотря на то что Мармадьюк не вмешивался в
религиозные споры, предпочитало, памятуя об убеждениях Ричарда, хранить на
этот счет молчание.
возросло еще больше, когда утром этого чреватого событиями дня Ричард и
Бенджамен отправились в соседний лес и принесли оттуда две большие вязанки
сосновых ветвей. Они отправились в школу, тщательно заперли за собой дверь,
и никто в поселке не знал, чем, собственно, они там занимаются, так как
мистер Джонс, прежде чем приступить к своим таинственным приготовлениям,
объявил учителю, к большому восторгу его белобрысых питомцев, что сегодня
классов не будет.
Элизабет приедут так, чтобы успеть к рождественской службе.
Глава 9
которую украшала урна, скрывавшая, как предполагалось, прах Дидоны. Эта
просторная комната отличалась благородством пропорций, но стоявшая в ней
мебель была так же разнообразна и порой так же неуклюжа, как и мебель зала.
Стол был покрыт большой скатертью, которая мешала разглядеть, из какого
материала и как он сделан; видно было только, что он велик и тяжел. Вокруг
него стояло двенадцать зеленых деревянных кресел с подушками, обтянутыми той
же самой шерстяной материей, из куска которой сшила себе юбку Добродетель.
На стене висело огромное зеркало в золоченой раме, а в очаге весело пылали
кленовые дрова. Именно они привлекли внимание судьи, и он, повернувшись к
Ричарду, сердито воскликнул:
смотреть, Ричард, как закипает на них сок, который мог бы принести такую
пользу! Раз я хозяин столь обширных лесов, я обязан подавать добрый пример
всем жителям нашего поселка; ведь они рубят деревья так, словно лесу нет
Конюшевский Владислав
Маркелов Олег
Маккарти Кормак
Лукьяненко Сергей
Смоленский Вадим
Афанасьев Роман