ки, и рычание Белого Клыка сплошь и рядом давало ему возможность отсту-
пить с почетом даже при стычках со взрослыми собаками.
самым поставили себя лицом к лицу с его злобой, ловкостью и силой. Дело
обернулось так, что теперь враги Белого Клыка и сами ни на шаг не могли
отойти от стаи. Он не допускал этого. Молодые собаки каждую минуту ждали
его нападения и не решались бегать поодиночке. Всем им, за исключением
Лип-Липа, приходилось держаться стаей, чтобы общими усилиями отбиваться
от своего грозного противника. Отправляясь в одиночестве к реке, щенок
или шел на верную смерть, или оглашал весь поселок пронзительным визгом,
улепетывая от выскочившего из засады волчонка.
помнили раз и навсегда, что им надо держаться всем вместе. Он нападал на
собак, заставая их поодиночке; они нападали на него всей сворой. Стоило
собакам завидеть Белого Клыка, как они дружно кидались за ним в погоню,
и в таких случаях его спасали только быстрые ноги. Но горе тому псу, ко-
торый, увлекшись, обгонял своих товарищей! Белый Клык на всем ходу пово-
рачивался к преследователю, несущемуся впереди стаи, и бросался на него.
Это случалось часто, потому что возбужденные погоней собаки забывали обо
всем на свете, а Белый Клык всегда сохранял хладнокровие. То и дело ог-
лядываясь назад, он готов был в любую "минуту сделать на всем бегу кру-
той поворот и кинуться на слишком рьяного преследователя, отделившегося
от своих товарищей.
лого Клыка удовлетворяли эту потребность, превращая войну с ним в увле-
кательную забаву. Охота за волчонком стала для них самым любимым развле-
чением - правда, развлечением не шуточным и подчас смертельно опасным. А
Белый Клык, с которым никто из собак не мог сравниться быстротой ног, в
свою очередь, не останавливался перед риском. В те дни, когда надежда на
возвращение Кичи еще не покидала Белого Клыка, он часто заманивал со-
бачью стаю в соседний лес. Но собакам не удавалось догнать его там. По
тявканью и вою Белый Клык определял, где они находятся; сам же он бежал
молча, тенью скользя между деревьями, как это делали его отец и мать.
Кроме того, связь его с Северной глушью была теснее, чем у собак; он
лучше понимал все ее тайны и хитрости. Чаще всего Белый Клык прибегал к
такой уловке: переплывал ручей, запутывал свои следы и спокойно отлежи-
вался где-нибудь в лесных зарослях, прислушиваясь к лаю потерявших его
преследователей.
враждуя со всеми. Белый Клык развивался быстро, но односторонне. При та-
кой жизни в нем не могли зародиться ни добрые чувства, ни потребность в
ласке. Обо всем этом он не имел ни малейшего понятия. Повинуйся сильно-
му, угнетай слабого - вот закон, который руководил им. Серый Бобр - бо-
жество, он наделен силой, поэтому Белый Клык повиновался ему. Но собаки
- те, которые моложе и меньше его ростом, слабы, и их надо уничтожать.
тивостоять опасности, часто грозившей его жизни. Стальные мускулы высту-
пали на его худом, гибком теле, как веревки. В проворстве и хитрости с
ним не мог сравниться никто; он бегал быстрее, был беспощаднее в драках,
выносливее, злее, ожесточеннее и умнее всех остальных собак. Белый Клык
должен был стать таким, иначе он не уцелел бы в той враждебной среде, в
которую привела его жизнь.
жение холодов, Белому Клыку представился случай вырваться на свободу.
Уже несколько дней в поселке царила суматоха. Индейцы разбирали летние
вигвамы и готовились выйти на осеннюю охоту. Белый Клык зорко следил за
этими приготовлениями, и, когда вигвамы были разобраны, а вещи погружены
в пироги, он понял все. Пироги одна за другой начали отчаливать от бере-
га, и часть их уже скрылась из виду.
селка в лес. Переплыв ручей, который уже затягивался льдом, он запутал
свои следы. Потом забрался поглубже в чащу и стал ждать. Время шло. Он
успел несколько раз заснуть, проснуться и снова заснуть. Его разбудил
голос Серого Бобра. Потом послышались и другие голоса - жены хозяина,
принимавшей участие в поисках, и Мит-Са - сына Серого Бобра.
вышел из лесу, хотя что-то подстрекало его откликнуться на зов хозяина.
Вскоре голоса замерли вдали, и тогда он выбрался из кустарника, до-
вольный, что побег удался. Наступали сумерки. Белый Клык резвился между
деревьями, радуясь свободе. И вдруг его охватило чувство одиночества. Он
сел, тревожно прислушиваясь к лесной тишине: ни звука, ни движения...
Это показалось ему подозрительным, его подстерегала какая-то неведомая
опасность. Он всматривался в смутные очертания высоких деревьев, в гус-
тые тени между ними, где мог притаиться любой враг.
грелся, здесь не было. Он сидел, поочередно поджимая то одну, то другую
переднюю лапу, потом прикрыл их своим пушистым хвостом, и в эту минуту
перед ним пронеслось видение. В этом не было ничего странного: перед его
глазами встали знакомые картины. Он снова увидел поселок, вигвамы, пламя
костров. Он услышал пронзительные голоса женщин, грубый бас мужской ре-
чи, лай собак. Белый Клык проголодался и вспомнил куски мяса и рыбы, ко-
торые ему перепадали от людей. Но сейчас его окружала тишина, сулившая
не еду, а опасность.
силы. Он разучился добывать себе корм. Над ним спускалась ночь. Его зре-
ние и слух, привыкшие к шуму и движению поселка, к непрерывному чередо-
ванию звуков и картин, не находили себе работы. Ему нечего было делать,
нечего слушать, не на что смотреть. Он старался уловить хоть малейший
шорох или движение. В этом безмолвии и неподвижности природы таилась ка-
кая-то страшная опасность.
лось у него перед глазами. На землю легла тень дерева, освещенного выг-
лянувшей из-за облаков луной. Успокоившись, он тихо заскулил, но, вспом-
нив, что это может привлечь к нему притаившегося где-нибудь врага,
смолк.
вой. Белый Клык взвыл и, не чуя под собой ног от ужаса, опрометью кинул-
ся к поселку. Он чувствовал непреодолимую потребность в людском общест-
ве, в защите, которую оно дает. В его ноздрях стоял запах дыма от кост-
ров, в ушах звенели голоса и крики. Он выбежал из лесу на залитую луной
поляну, где не было ни теней, ни мрака, но глаза его не увидели знакомо-
го поселка. Он забыл, что люди ушли оттуда.
бродил по опустевшему становищу, обнюхивая кучи мусора и хлама, остав-
ленного богами. Теперь его обрадовал бы даже камень, брошенный какой-ни-
будь рассерженной женщиной, даже тяжелая рука Серого Бобра, а Лип-Липа и
всю рычащую, трусливую свору собак он встретил бы с восторгом.
посредине и поднял морду к луне. Спазмы сжимали ему горло; пасть у него
раскрылась, и одиночество, страх, тоска по Кичи, все прошлые горести и
предчувствие грядущих невзгод и страданий - все это вылилось в протяж-
ном, тоскливом вое. Это был волчий вой, впервые вырвавшийся из груди Бе-
лого Клыка.
усилилось. Вид заброшенного становища, в котором еще так недавно кипела
жизнь, наводил на него тоску. Долго раздумывать ему не пришлось: он по-
вернул в лес и побежал вдоль берега реки. Он бежал весь день, не давая
себе ни минуты отдыха. Казалось, он может бежать вечно. Его сильное тело
не знало утомления. И даже когда утомление все-таки пришло, выносли-
вость, доставшаяся ему от предков, продолжала гнать его все дальше и
дальше.
обход, по горам. Ручьи и речки, впадавшие в Маккензи, он переплывал или
переходил вброд. Часто ему приходилось бежать по узкой кромке льда, на-
мерзшей около берега; тонкий лед ломался, и, проваливаясь в ледяную во-
ду. Белый Клык не раз бывал на волосок от гибели. И все это время он
ждал, что вот-вот нападет на след богов в том месте, где они причалят к
берегу и направятся в глубь страны.
мысль о другом береге реки Маккензи не приходила ему в голову. Что, если
след богов выйдет на ту сторону? Этого он не мог сообразить. Вероятно,
позднее, когда Белый Клык набрался бы опыта в странствиях, повзрослел,
научился бы отыскивать следы вдоль речных берегов, он допустил бы и эту
возможность. Такая зрелость ждала его в будущем. Сейчас же он бежал нау-
гад, принимая в расчет только один берег Маккензи.
рады, которые замедляли его бег, но не отбивали охоты двигаться дальше.
К середине второго дня, через тридцать часов, его железные мускулы стали
сдавать, поддерживало только напряжение воли. Он ничего не ел почти двое
суток и совсем обессилел от голода. Сказывались на нем и непрестанные
погружения в ледяную воду. Его великолепная шкура была вся в грязи, ши-
рокие подушки на лапах кровоточили. Он начал прихрамывать - сначала
слегка, потом все больше и больше. В довершение всего небо нахмурилось и
пошел снег - мокрый, тающий снег, который прилипал к его разъезжавшимся
лапам, заволакивал все вокруг и скрывал неровности почвы, затрудняя и
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Орловский Гай Юлий
Бажанов Олег
Бажанов Олег
Лукин Евгений