ни за что не хотела оставаться в доме.
чтобы попрощаться с Арабеллой, уже сидевшей в седле. Он пожелал ей
счастливого пути, хотел добавить еще что-то, но не сказал ничего.
а Блад все еще продолжал стоять около дома полковника Бишопа.
лось, чтобы нечто похожее было сказано другим голосом. Он постоял в тем-
ноте еще несколько минут, наблюдая за светлячками, роившимися над родо-
дендронами, пока не стихло цоканье копыт, а затем, вздохнув, вернулся к
действительности. Ему предстояло сделать еще очень многое.
как ведут себя победители. Ему нужно было кое-что разузнать. Эту задачу
он выполнил и быстро вернулся обратно к палисаду, где в глубокой трево-
ге, но с некоторой надеждой его ждали друзья - рабы полковника Бишопа.
над Карибским морем, на борту "Синко Льягас" оставалось не больше десяти
человек охраны: настолько испанцы были уверены - и, надо сказать, не без
оснований - в полном разгроме гарнизона острова. Говоря о том, что на
борту находилось десять человек охраны, я имею в виду скорее цель их ос-
тавления, нежели обязанности, которые они на самом деле исполняли. В то
время как почти вся команда корабля пьянствовала и бесчинствовала на бе-
регу, остававшийся на борту канонир со своими помощниками, так хорошо
обеспечившими легкую победу, получив с берега вино и свежее мясо, пиро-
вал на пушечной палубе. Часовые - один на носу и другой на корме - несли
вахту. Но их бдительность была весьма относительной, иначе они давно уже
заметили бы две большие лодки, которые отошли от пристани и бесшумно
пришвартовались под кормой корабля.
днем спустился в шлюпку дон Диего, отправлявшийся на берег. Часовой,
проходя по галерее, неожиданно заметил на верхней ступеньке лестницы
темный силуэт.
своих.
ром, которого ты знаешь.
рез низкий гакаборт [28] и камнем упал в воду, едва не свалившись в одну
из лодок, стоявших под кормой. В тяжелой кирасе, со шлемом на голове, он
сразу же пошел ко дну, избавив людей Блада от дальнейших хлопот.
без шума.
Выбравшись из узкой галереи, они ничком растянулись на корме. Впереди
горели огни. Большой фонарь на носу корабля освещал фигуру часового,
расхаживавшего по полубаку [29]. Снизу, с пушечной палубы, доносились
дикие крики оргии.
тальные:
заметил Блад и тихо скомандовал: - Вперед, за мной!
кормовой части палубы на шкафут [30]. Кое-кто из повстанцев был вооружен
мушкетами. Их добыли в доме надсмотрщика и вытащили из тайника, где хра-
нилось оружие, с большим трудом собранное Бладом на случай бегства. У
остальных были ножи и абордажные сабли.
свою беду, торчал часовой. Бладу пришлось тут же им заняться. Вместе с
двумя товарищами он пополз к часовому, оставив других под командой того
самого Натаниэля Хагторпа, который когда-то был офицером королевского
военноморского флота.
одного часового на палубе испанского корабля уже не было.
безопасности. Да и чего им было бояться? Гарнизон Барбадоса разгромлен и
разоружен, товарищи на берегу, став полными хозяевами города, жадно упи-
вались успехами легкой победы. Испанцы не поверили своим глазам, когда
их внезапно окружили ворвавшиеся к ним полуобнаженные, обросшие волосами
люди, казавшиеся ордой дикарей, хотя в недавнем прошлом они, видимо, бы-
ли европейцами.
мешательстве вытаращили глаза на дула мушкетов, направленные в упор на
них.
светло-синими глазами, в которых блестел огонек зловещей иронии, и ска-
зал по-испански:
моими пленниками и позволите без сопротивления удалить вас в безопасное
место.
степени отражало то изумление, которое он сейчас испытывал.
талкиваний мушкетами, были загнаны через люк в трюм.
После соленой рыбы и маисовых лепешек, которыми питались рабы Бишопа в
течение долгих месяцев, жареное мясо, свежие овощи и хлеб показались им
райской пищей. Но Блад не допустил никаких излишеств, для чего ему пот-
ребовалось применить всю твердость, на которую он был только способен.
Предстояло еще удержать в руках ключ к свободе и закрепить победу. Нужно
было приготовиться к дальнейшим событиям, и приготовления эти заняли
значительную часть ночи. Однако все было закончено до того, как над го-
рой Хиллбай взошло солнце, которому предстояло освещать день, богатый
неожиданностями.
танцев, расхаживавший по палубе в кирасе и шлеме, с испанским мушкетом в
руках, объявил о приближении лодки. Дон Диего де Эспиноса-и-Вальдес
возвращался на борт своего корабля с четырьмя огромными ящиками. В каж-
дом из них находилось по двадцать пять тысяч песо выкупа, доставленного
ему на рассвете губернатором Стидом. Дона Диего сопровождали его сын дон
Эстебан и шесть гребцов.
щенный к берегу, спокойно покачивался на якоре. Лодка с доном Диего и
его богатством подошла к правому борту, где висела веревочная лестница.
Питер Блад очень хорошо подготовился к встрече, так как не зря служил
под начальством де Ритера: с борта свисали тали, у лебедки стояли люди,
а внизу в готовности ждали канониры под командой решительного Огла. Уже
одним своим видом он внушал доверие.
на палубу. Да и почему он мог что-либо подозревать?
дона Диего в глубокий сон. Бедняга не успел даже взглянуть на караул,
выстроенный для его встречи.
богатством подняли на палубу. Закончив погрузку сокровищ на корабль, дон
Эстебан и гребцы по одному поднялись по веревочной лестнице на палубу,
где с ними разделались так же неторопливо и умело, как и с командиром
корабля. Питер Блад проводил подобного рода операции с удивительным
блеском и, как я подозреваю, не без некоторой театральности. Несомненно,
драматическое зрелище, разыгравшееся сейчас на борту испанского корабля,
могло бы украсить собой сцену любого театра.
была недоступна многочисленным зрителям, находившимся на берегу. Жители
Бриджтауна во главе с полковником Бишопом и страдающим от подагры губер-
натором Стидом, уныло сидевшими на развалинах порта, глядели не на ко-
рабль, а на восьмерку лодок, в которые усаживались испанские головорезы,
утомленные насилиями и пресыщенные убийствами.
отчаяния. Они радовались уходу беспощадных врагов и приходили в отчаяние
от тех ужасных опустошений, какие, по крайней мере на время, нарушили
счастье и процветание маленькой колонии.
лись над своими несчастными жертвами. Лодки были уже на полпути между
пристанью и кораблем, когда воздух внезапно сотрясся от гула выстрела.
находившихся в ней гребцов. На минуту они перестали грести, застыв от