полторы недели до Большого Пожара мне чуть ли не каждую ночь снился горящий
Дворец искусств. Я никому об этом не говорил, чтоб не сглазить, пожарные --
народ суеверный, но, просыпаясь в испарине, знал, почему мне снится эта
чертовщина. Тому было несколько причин: 1) Несмотря на решительные
предписания Госпожнадзора, на всех внутренних лестницах Дворца начался
ремонт. 2) Хорев задумал снимать короткометражку о забавных малолетках, и
Бублика с его вихрами и веснушками чуть не каждый день таскали на эти самые
кинопробы. 3) Как раз в те дни пришел ответ архитектурного управления -- с
категорическим отказом пристроить хотя бы со двора наружные пожарные
лестницы, ибо пострадает красота уникального здания.
расположен на третьем и четвертом этажах, уже не так страшно. Но вот где
сегодня Бублик, я понятия не имел: утром отвел в ясли, это точно, а вдруг
его, как это было вчера и позавчера, снова забрал ассистент Хорева? Ведь
тогда Бублик сейчас на 10-м!
ту минуту, что Бублик на 10-м -- и я мог бы натворить глупостей, потому что
с ходу пробиться туда не было никакой возможности...
Гулина о первых минутах обстановка резко изменилась. Горели все этажи
начиная с пятого, а свет но Дворце уже вырубили, и впечатление было такое,
будто перед тобой гигантская шахматная доска: белое -- черное, черное --
белое... Белое -- это пламя из оконных проемов, черное -- дым. Отдельные
окна, помню, были какие-то багрово-красные, будто в подсветке из прожекторов
-- значит, в помещении пламя бушует, вот-вот стекла лопнут. И порывистый со
снегом ветер: он то задувал сверху, придавливая дым вниз, то вдруг разгонял
его, обнажая фасад. И тогда были видны люди в окнах -- много людей...
доверяйте первому впечатлению, оно может обмануть. Но здесь сомнений не
было: я подтвердил пожару номер 5, взял на себя обязанности РТП и отдал те
распоряжения, которые изложил в рапорте.
вызубренному наизусть боевому уставу.
установки, я первым делом решил произвести разведку. Разведка -- это основа
основ нашей работы, без нее мы слепы, как новорожденные котята. Я побежал
под арку во двор и увидел то, что ожидал: обстановка такая же, как с фасада,
даже, пожалуй, хуже, огонь сильнее распространяется в высотную часть.
значит, большую часть прибывающих лестниц -- сюда, во двор. До высотной
части лестницы не достанут, даже пятидесятиметровки, значит, в высотку
необходимо пробиваться снизу, по лестничным маршам.
немедленно подать вновь прибывшую тридцатиметровку во двор: пусть люди
увидят, что мы знаем обстановку, это несколько их успокоит и удержит от
безрассудных поступков.
машина связи, я выскочил, побежал к ней, запутался в чем-то, упал и
прокричал: "Пятый номер подтверждаю! Дополнительно к пятому все автолестницы
и газовки, которые находятся в расчете, немедленно сюда!" Потом ребята
шутили, что я из уважения к пятому номеру встал на колени.
пробку и километра два он пробежал, как стайер; Головин был на окраине, в
19-й ВПЧ и уже мчался к Дворцу с одной из двух наших пятидесятиметровок, а
Чепурин с дороги сообщил, что будет с минуты на минуту. Так что мне не на
кого было оглядываться, я -- единовластный РТП, и нужно, не теряя ни
мгновенья, самых опытных офицеров поставить на боевые участки.
и звеном газодымозащитников побежал по центральной лестнице наверх -- в
глубокую разведку.
пробиться в высотку, где люди находились в особо опасном положении. Тогда
мне и в голову не приходило то, что полчаса спустя придумают Кожухов и
Клевцов -- да и не только мне, такого мир не видывал и не слыхивал; я мечтал
только о том, чтобы вывести людей из высотной части на крышу основного
здания -- фактически на крышу двенадцатого, так как над десятым был большой
технический этаж, со всяким оборудованием и коммуникациями. Если это
удастся, главным врагом людей станет холод, но это уже по сравнению с огнем
враг пустяковый. Я тогда еще не знал и того, от чего в отчаянье могла
закружиться голова: что в ресторане на двадцать первом этаже был банкет!
Полтораста человек в одном помещении, которым некуда выйти! И опять, хорошо,
что не знал, ибо отчаянье плохой советчик: в данной обстановке с наличными
силами о двадцать первом этаже нечего было и думать.
спускались сами -- черные от дыма, обессиленные от пережитого, иные,
наоборот, до крайности возбужденные; в лифтовом холле четвертого этажа уже
был развернут медпункт, там работали врачи из "Скорой ". Между четвертым и
пятым я встретил Гулина, который выводил группу; я кивнул Леше, он сменил
Гулина, а тот коротко осветил обстановку: Дед тушит на пятом правое крыло,
дошел до задымленной радиорубки, а на левом крыле горит вовсю, нужна помощь.
Я по радиостанции приказал Рагозину дать Гулину дополнительное отделение, а
со своим звеном, да еще Леша прибежал, стал пробиваться на шестой.
играет важную роль.
прозвище Недомерок -- видимо, потому, что вымахал под два метра и имел
кулаки, напоминавшие средних размеров арбузы. Шесть лет назад ему было
двадцать два года, но с тех пор он нисколько не изменился: такой же
доверчивый и добродушный, свято верящий в высокое предназначение своего
начальства и фанатично преданный идеалам пожарной охраны человек. Когда он
женится -- а Леша уверен, что этого никогда не случится, поскольку на его
широченном скуластом лице совсем затерялся крохотный, да еще курносый
девичий носик,-- лучшего мужа и придумать невозможно. Добряк и первый силач
города (двести раз подряд выжимает двухпудовую гирю!), Леша сметлив,
расторопен и свою должность связного считает самой завидной из всех
должностей на свете. В деле я за ним, как за каменной стеной, я уже и
считать бросил, сколько раз он меня выручал. Во всяком случае, дежурные по
городу мне почерному завидуют, а Кожухов, когда хочет меня наказать,
грозится отобрать связного. Но Леша никогда ни к кому не уйдет: во-первых,
он обожает Деда, к которому бегает советоваться по интимным вопросам,
во-вторых, давно и тайно влюблен в Ольгу, а в-третьих, так же привязан ко
мне, как я к нему. Леша -- мой талисман, я уверен, что с его уходом потерял
бы силу и захирел.
прошли через многое, понимаем друг друга без лишних слов и беспредельно друг
другу верим.
виноват, каждый получит по заслугам, но сейчас горят козлы, груда
подготовленной к замене облицовки из пластика, лестничные перила...
должны были пройти туда через окна... Уже работают, подтверждает Рагозин, с
которым я держу связь по переносной радиостанции. Прежде чем пройти наверх,
нам нужно протушить всю эту дрянь, это в первую очередь, иначе проскочишь --
обратно не выбраться.
из трех стволов и сквозь дым прорвались на шестой. Быстро зачернили потолок
и стены, луч мощного группового фонаря -- на лифт.
пожар управление лифтами быстро выходит из строя, а бывает и так, что кнопки
вызова лифта самопроизвольно срабатывают именно на горящих этажах и дверцы
распахиваются -- выходите, пожалуйста, в самый огонь. Были такие случаи,
были! Да и сами кабины с их облицовкой из красивого пластика отлично горят,
превращаясь в ядовитый дым. Поэтому при виде лифта на пожаре у нас
срабатывает рефлекс -- немедленно проверить!
лифта. Я подобрал и бросил вниз какую-то железяку -- по стуку можно
определить, есть ли внизу лифт, или его там нет.
непрерывно работает на прием, и я в курсе всех боевых действий.
шестом этаже справа, начинаю проходить коридор, прошу срочно дополнительно
два ствола Б, звено газодымозащитников...
рукавов, нужны ствольщики с рукавами, два ствольщика...
газодымозащитников!
Десятый с двумя отделениями, как слышишь меня, прием!
помочь Четвертому и Пятому... Я знаю, что Дима и без моего приказа все
сделает, я в нем уверен, Дима головы не потеряет, но пока что я еще РТП и
должен быть в курсе динамики развития и тушения пожара на всех участках. А
на душе чуть спокойнее: наши лучшие тушилы, Чепурин и Головин, уже работают,
Маркелов Олег
Доценко Виктор
Афанасьев Роман
Куликов Роман
Володихин Дмитрий
Апраксина Татьяна