без приза, а сейчас черный ром пьет, и то в долг.
- Мало, когда команда перепилась. Он с девятью товарищами побросал
нализавшихся бедняг за борт да и уплыл в Индии. Кораблик - то отличный,
только Гриппо шкипер никакой. Просто чудо, что он его еще не разбил.
Возьми Мансвельта, вот это капитан. Одно слово, настоящий капитан.
Только Мансвельт сейчас на Тортуге.
нести куда больше. Ну, и с пушками у него как?
бы.
берегу. Он оказался почти чернокожим. Две жирные складки прорезали его
щеки, словно в них долго врезался шелковый шнур. Глаза его метались из
стороны в сторону, как дозорные, выставленные лагерем мелких страхов.
призов не беру. Никакой за мной вины нет!
кнутом на кресте, пока на его теле не раскрылись сотни дряблых ртов и
каждый улыбался кровью. С тех пор Гриппо смертельно боялся всяких
властей.
твердо ответил Генри. Он знал, как надо обращаться с этим человеком,
неотличимым от рабов на плантациях, - трусливым и, конечно, жадным. -
Пять сотен английских фунтов, наверное, придутся тебе кстати, а,
Гриппе?
Гриппо! Договоримся так: я даю тебе пятьсот фунтов, а ты признаешь меня
совладельцем "Ганимеда" и его капитаном. Потом мы выходим в море. Я
сумею брать призы, если мне не будут мешать на мостике. Гриппо, я
подпишу бумагу, что ты опять станешь полным владельцем "Ганимеда", если
я потерплю хоть одну неудачу, и все пятьсот фунтов сохранишь.
овладело горячечное возбуждение.
Подай белого вина... белого вина, христом богом прошу!
гремело на побережье Дариена и среди зеленых карибских островов. В
винных лавках Тортуги рассказывались сотни историй о нажитых и
промотанных богатствах, о захваченных и потопленных кораблях, о золотых
и серебряных слитках, сваленных на пристани, точно дрова.
выскользнул из лесов Испаньолы и на каноэ захватил флагманский корабль
вице - адмирала, сопровождавшего галеоны с серебром, Вольное Братство
стало страшной силой. Франция, Англия и Голландия узрели в этих
островах прекрасную свалку для своих преступников и год за годом
отправляли в Индии никчемный человеческий груз. В этих почтенных
странах была пора, когда всякого, кому не удавалось доказать свою
благонадежность, заталкивали в тесноту корабельного трюма и отправляли
за море в кабалу к тому, кто соглашался уплатить за него мизерную сумму.
А когда срок кабалы истекал, эти люди крали пушки и начинали воевать с
Испанией. Понять их нетрудно: Испания была католической и богатой,
гугеноты же, лютеране и англикане были отчаявшимися бедняками. И вели
священную войну. Испания держала под замком сокровища всего мира. Если
нищему бедолаге удавалось вытащить через замочную скважину монетку -
другую, кому какой был вред? Кого это задевало, кроме Испании? А уж ее
потери Англию, Францию и Голландию вовсе не трогали. Иногда они снабжали
пиратов патентами против Арагона и Кастильи, так что нередко человек,
десять лет назад сосланный в Индии на тюремном судне, именовал себя
"капитаном королевской милостью".
двести женщин на Тортугу в жены флибустьерам. Правда, по прибытии на
место все они до единой предпочли промысел более доходный, чем узы
брака, но уж тут Франция была ни при чем.
были еще не пиратами, а просто охотниками за одичалым скотом и
занимались буканированием, то есть особым способом коптили добытое мясо
на дыму от брошенных в костер кусочков жира и обрезков с костей, что
придавало ему необычный привкус.
компаниями, затем возникли шайки, а потом появились и целые флотилии из
десятка судов. В конце концов они тысячами собирались на Тортуге, и из
этого безопасного места жалили Испанию то там, то тут.
место приходила сотня. Поэтому она укрепляла свои города и отправляла
сокровища под охраной военных кораблей, полных солдат. Свирепые
буканьеры флибустьеры изгнали с моря бесчисленные суда испанских
колоний. Лишь раз в год уходили в Испанию корабли с серебром.
Моргана изнывать от зависти, если бы он не был уверен, что в один
прекрасный день затмит их всех.
плен неподалеку от Кампече и на берегу построили для него виселицу. Из
своей темницы на корабле он смотрел, как ее устанавливают, а в ночь
перед казнью зарезал часового и уплыл, держась за пустой бочонок. Не
прошло и недели, как он вернулся с пиратами на длинном каноэ и угнал
этот корабль из порта Кампече. Правда, он потерял его в бурю у берегов
Кубы, но в тавернах эту историю передавали из уст в уста со злорадным
восхищением.
португальцы выслали его из Бразилии, и прозвище свое он получил по
названию их колонии. Как ни странно, злобы на португальцев он никакой не
затаил. Но вот испанцев возненавидел люто. Если их вблизи не
оказывалось, он был добрым, мягким капитаном и пользовался общей
любовью. Команда его обожала и пила только за его здоровье. Однажды,
когда его корабль потерпел крушение у Кастилья-де-Оро, он перебил целый
отряд испанской кавалерии и ускакал со своими товарищами на испанских
лошадях. При виде испанцев Роше превращался в бешеного зверя.
Рассказывали, что однажды он долго поджаривал пленных на вертелах из
сырых жердей над маленьким костром.
флибустьерам пришлось нападать на селения, а затем и на укрепленные
города. Льюис Шотландец разграбил Кампече и оставил от него только
обугленные развалины.
страшным человеком Западного океана. Начал он со жгучей ненависти к
испанцам, а кончил страстью к жестокостям. Он вырывал с корнем языки,
рубил своих пленных на мелкие кусочки. Испанцы предпочли бы встречу с
дьяволом в любом его образе, чем с Л'Оллоне. При одном упоминании его
имени все живое покидало селения у него на пути. Поговаривали, что даже
мыши бежали прятаться в заросли. Маракайбо он взял, и Новый Гибралтар,
и Сантьяго-де-Леон. И всюду он истреблял людей, отдаваясь яростной
страсти к убийству.
семь пленников и уложить их в ряд на земле. А потом пошел вдоль ряда,
держа в одной руке оселок, а в другой саблю. В этот день он
собственноручно отрубил восемьдесят семь голов.
отправился на Юкатан, в тихий край, где люди обитали в разрушенных
каменных городах и девушки, не знавшие мужчин, ходили в венках из
душистых цветов. На Юкатане жил тихий народ, мало - помалу вымиравший
по таинственным причинам. Когда Л'Оллоне покинул их землю, от городов
остались только груды камней и никто уже не плел венков.
мстительными. Испанцы называли их "браво" и клялись, что они неспособны
подчиняться. С пиратами эти индейцы поддерживали дружбу из ненависти к
Испании, но Л'Оллоне их грабил и убивал. Они выжидали много лет и
наконец захватили Л'Оллоне, когда его корабль разбился у их берега. Они
разожгли костер, долго плясали вокруг, а потом по кусочкам сожгли тело
француза у него на глазах - то фалангу пальца, то лоскут кожи.
по виду, и, когда у него спросили, как его зовут, он схватил тяжелый
бочонок рома и отшвырнул его.
расспрашивать его дальше. Так навсегда и осталось тайной, скрыл ли он
свое имя от стыда, от горя или из ненависти, но побережье и острова
узнали его как доблестного капитана.
употребление.