медленно оторвала голову от подушки.
выйду на воздух.
Который час?
уже влез в штаны и застегивал рубашку. Майра натянула на себя одеяло.
Кип подошел к окну, выходившему на гавань. Снаружи было темно, хоть
глаз выколи, лишь в небе мерцали бесчисленные звезды, словно огни в
рубках тысяч призрачных судов на черной глади океана.
по джунглям. По спине у Кипа поползли мурашки. "Черт бы все это
побрал!" - подумал он, влезая в ботинки, и как можно тише вышел из
дома.
окутанную тьмой деревню на самом краю гавани к джунглям. В лицо
бил ветер; Кип искал, не горит ли где свет, не идет ли кто по улице, но
деревня словно вымерла. Кто кроме него слышал барабаны? Сколько
человек лежали в темноте, стараясь прочесть послание, которое
предрассветный ветер с моря разносил по всему острову? Кип
догадывался, что это: Бонифаций шаманил в честь лодки. "Будь ты
проклят!" - чертыхнулся про себя Кип, продолжая высматривать
освещенные окна. ~Я здесь закон, единственный закон, закон, которому
божки Бонифация не указ~.
странными темными силуэтами - стояли какие-то люди. Когда фары
джипа осветили их, они метнулись в сторону, так быстро, что Кип не
успел разглядеть их лица, и в считанные секунды исчезли в зарослях.
Подъезжая к церкви, Кип увидел, что в ней темно и пусто. Он остановил
джип и несколько секунд сидел неподвижно, прислушиваясь. Когда
вновь грянула короткая и все еще довольно далекая барабанная дробь,
Кип определил направление. Он вынул из специальной коробки на
полочке над задним сиденьем фонарик, включил его и вышел из джипа.
пошел по ней, стараясь шуметь как можно меньше. Джунгли обступили
его, черные, непроницаемые и безмолвные, лишь звенели в тишине
ночные насекомые. Через несколько минут Кип расслышал обрывки
фраз, внезапный испуганный хор женских голосов, властный,
проникнутый силой мужской голос, и все это было пересыпано быстрой,
то затихающей, то вновь непредсказуемо взрывающейся барабанной
дробью. Он зашагал дальше и не сошел с тропы даже тогда, когда
пришлось ползком пробираться под густым пологом гибкого жесткого
кустарника. Голоса звучали все громче, лихорадочней, и наконец Кип
заметил впереди проблеск света. Размеренно стучали барабаны, сплетая
воедино три или четыре разных ритма, - громче, громче, и каждому
удару эхом вторил крик или вопль, словно сами барабаны вскрикивали
от боли или наслаждения. Шум нарастал, он заполнил голову Кипа -
неистовство диких вольных звуков. Но сквозь эту какофонию пробивался
один голос, поднимаясь от шепота до крика:
ПРИЗОВУ ЗМЕЯ! Змей, змей, о Дамбалла-ведо папа, ты змей...
фонарик, затаился в темноте. На поляне в широком кольце пылающих
факелов стояла маленькая трехстенная, крытая соломой хижина. Перед
самой хижиной, окруженной выкрашенными черной и красной краской
камнями, рвался ввысь к сплетенным кронам костер. Перед костром
была нарисована мукой странная геометрическая фигура, в углах
которой расположились самые разные предметы: бутылки, белый
крашеный железный горшок, мертвый белый петух и что-то, завернутое в
газеты. Барабанщики сидели за костром, в круге из тридцати пяти-
сорока человек - одни лежали ничком на мягкой земле, другие вертелись
волчком, как одержимые, третьи сидели, глядя широко раскрытыми
остекленелыми глазами в костер. Барабаны неистовствовали, Кип
заметил, что с полуобнаженных фигур вокруг костра срываются капли
испарины. Один из танцоров запрокинул голову и стал лить в рот ром из
бутылки; выплеснув остатки себе на голову, он понесся дальше,
подхваченный безумным ритмом. По лицам и обнаженным торсам
струился пот. Кип различил резкий, незнакомый сладковатый запах:
один из танцующих изогнулся и бросил в огонь горсть какого-то
порошка; последовала яркая белая вспышка, и языки пламени исполнили
короткий буйный танец, залив всю поляну красным светом. Человек в
черном костюме высоко подпрыгнул и припал у костра к самой земле,
потрясая над головой трещоткой. Это был Бонифаций. В стеклах его
очков блестело отраженное пламя, по подбородку стекал пот, а он
размахивал трещоткой, крича:
ним, дыша часто и тяжело. Она мотала головой, глаза блестели то ли от
рома, то ли от марихуаны; лежа на животе, она извивалась всем телом,
словно хотела заползти в костер. Это была жена Кифаса. Накануне Кип
заезжал к ней: она сидела в темном углу и бормотала какие-то слова,
которых он не смог понять.
руку в белый горшок и извлек оттуда толстую змею, которая немедленно
обвилась вокруг его руки. Появление змеи было встречено криками и
визгом. Бонифаций поднял ее, выкрикивая:
от невозможного шума. Барабанщики ускорили ритм, на их руках
напряглись мышцы, капли пота летели во все стороны. Кипу с великим
трудом удалось расслышать свои мысли; стук барабанов и крики
тревожили его, проникали в ту часть его прошлого, которую он наглухо
закрыл от себя, туда, где жили страшные воспоминания и ухмыляющиеся
маски, развешанные по соломенным стенам. Бонифаций повернулся и,
точно живым плащом, обернул плечи женщины змеей. Громко
вскрикнув, вдова Кифаса огладила ее. Преподобный отложил в сторону
тыкву-трещотку, поднял над головой завернутый в газеты предмет и
волчком завертелся перед огнем, выкрикивая что-то по-французски. Змея
ползала по рукам старухи, а та играла с ней, дразнила: ~те-те-те-те~.
Бонифаций взял бутыль с прозрачной жидкостью, вылил ее содержимое
себе в рот и задержал там, распаковывая тем временем таинственный
предмет. При свете костра Кип увидел грубо вылепленную из воска
подводную лодку. Бонифаций швырнул бумагу в костер, прыснул на
восковую фигурку жидкостью, которую держал во рту, и под
подстрекающие крики простер руки к костру, гримасничая и дико
вращая глазами. В следующий миг тепло костра подтопило воск,
Бонифаций принялся мять его руками и мял до тех пор, пока тот не
потек по его рукам. Когда скульптурка превратилась в бесформенную
массу, Бонифаций швырнул остатки в огонь и отступил от костра.
Собравшиеся разразились еще более громкими криками и заплясали как
одержимые. Бонифаций плюнул в костер.
позволила твари обследовать свои губы раздвоенным языком и сама
подставила ей язык. Они походили на любовников из кошмара. Когда
женщина открыла рот, впуская туда змеиное жало, Кип не вытерпел и
вышел из кустов на свет.
неожиданности, он сбился с ритма. Тут уж Кипа увидели и остальные;
все головы повернулись к нему, и кто-то страдальчески вскрикнул.
Несколько танцоров метнулись прочь от костра, в джунгли. Жена
Кифаса в ужасе воззрилась на Кипа, змея выскользнула из ее объятий и
скрылась в траве, и тогда женщина тоже бросилась наутек. Прочие тоже
исчезли почти мгновенно; джунгли и тьма сомкнулись у них за спиной и
поглотили их.
барабанов и голосов, Бонифаций, стоявший на другом краю поляны,
посмотрел на констебля.
закончить!
рассматривать разнообразные бутыли. В одной из них как будто бы была
кровь.
сжимая кулаки.
Зашипели поленья, к небу повалил дым.
что не вмешивался. Но, клянусь Богом, - повернулся он к священнику, -
устраивать фарс из-за этой лодки и смерти старика я не позволю!..
понимаешь... да и где тебе понять! Болван!
тлеющие угли и бросил горшок рядом с костром. - И это ваша помощь?
бешенства глазами смотрел на Кипа, потом отвел взгляд и снова
уставился в догорающий костер. Вдруг Бонифаций ссутулился, словно
вконец обессилел. - Ты ничего не видишь и не понимаешь, верно? -
спросил он усталым шепотом.
Флинт Эрик
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Мороз Александра
Орловский Гай Юлий