технические структуры, которые в чем-то подражают живым организмам. Не
случайно в архитектуре, например, совершенно мертвая, казалось бы, вещь -
купольный свод - до сих пор сохраняется и часто используется.
несет большую угрозу для человека, который эмпирически весьма часто
продолжает жить в конечной размерности своих малых способностей,
ограниченных сил, а при этом создает технические системы, которые нарушают и
превосходят его антропологический масштаб. Однако изобретение, развитие
новой техники одновременно предполагает фантастическую духовную активность.
Поэтому представления об удушаемом технократической средой человеке не
вполне соответствуют истине: они несколько "сбиты", вне фокуса. Такой
человек не смог бы создавать то, что его душит. В фундаментальном смысле
техника, все же, продукт духовной деятельности и, например, оказывается, что
для того, чтобы социально-экономическая система была конкурентноспособной,
нужно иметь в обществе достаточное число людей, не сидящих в задумчивости, а
ведущих себя активно, самостоятельно; людей, на которых нельзя было бы
поставить хозяйское клеймо продукта коллективного труда, тавро хозяина, без
которого ты - не человек.
высокой технологии и техники, которая кажется такой страшной и опасной. В
своем экстремуме техника несет и спасение, потому что она сама как среда,
орган культуры составлена из изобретений, которые требуют, однако,
прогрессивных социальных форм, максимально освобождающих человека от его
капризов, страхов и т.д. Я не представляю себе, чтобы сенсуально
безрадостный человек, лишенный всего того, что уже дано ему как человеку,
смог бы действительно совладать с угрозой экспансии техники. Но тот, кто
помнит вкус травы, прозрачность бездонного неба... У меня надежда на этих
людей, на то, что они будут спасать небо от закопчения. Однако эта надежда
становится реальной, повторяю, лишь там, где действительно высвобождается
пространство для развития определенных технических, "чудесных" изобретений.
И это высвобождение начинает решать и экологические проблемы. Ведь, обратите
внимание, эти проблемы острее всего в тех странах, которые имеют индустрию
вместе со всеми ее негативными последствиями. И именно эти социальные
системы отстают в вопросах техники, которые кажутся нейтральными, как будто
бы не имеющими отношения к общественному устройству. Ничего подобного.
Техника "питается" живым очагом человеческого творчества, свободой. Ты не
можешь быть в гражданской жизни рабом и при этом быть свободным в
изобретательстве. Изобретательство требует интеллектуального мужества,
определенной раскрепощенности. А сознание едино. И нельзя иметь
раскрепощенность в одной точке и не иметь ее в другой. Тот, кто раб перед
начальством, раб и перед техническими проблемами. Он не может проявить чудес
изобретательности или ответственности. А если и проявил, то это постепенно
нивелируется, исчезает, как сегодня уже почти выдохся запал технического
творчества, унаследованный нами на волне революции от предшествующей эпохи.
Это видно даже по человеческому типу изобретателей, инженеров, ученых и т.д.
И речь идет о том, чтобы снова высвободить пространство, в котором человек
мог бы распрямиться. - Таким образом, проблема сознания снова оказывается
"замкнутой", отраженной на все другие проблемы - и технические, и
социальные, и экологические, - которые, на первый взгляд, выглядят как бы
изолированными? - Несомненно. Сознание - это как бы "всепроникающий эфир" в
мире. Или, как сказал бы Вернадский, громадное тело, находящееся в
пульсирующем равновесии и порождающее новые формы. Творчество новых форм
всегда опосредуется прохождением через хаос.
тесно связан с дальнейшим развитием социальных структур, демократии, а не
просто с тем, что какой-то гений-одиночка придумал бы нечто новое, как
иногда представляется в фантастической литературе. Коль скоро мы определили
сознание как нечто, что - между нашими головами, то это определение имеет
фундаментальное отношение к социальной форме, благодаря которой люди
способны жить друг с другом, а фактически - пропускать через себя поток
жизни. Правила общения и жизни обязательно должны быть демократическими.
Нужно воспитывать в себе способность слушать другого, поскольку, как я
говорил, мы вообще живы только в тех точках, в которых проходит ток
коммуникации, происходит встреча сродственного, слияние состояний,
взаимоотождествление сознания у разных людей, а не чисто логический акт.
понимает. Понимание случается тогда, когда помимо ряда словесно-знаковых
форм присутствует дополнительный эффект сосуществования двух точек какого-то
"поля". И тогда мы узнаем, что если кто-то не понимал того, что ему говорят,
то уже не поймет, как бы ему ни объясняли. Это исключительно интересный
факт, и подступы к его изучению, конечно же, должны быть действительно
интердисциплинарными, без исключительного приоритета какого-либо одного
подхода. - Хотелось бы задать вопрос, имеющий несколько фантастический
характер и возвращающий к употребленной вами метафоре о "космическом"
измерении сознания, или к той метафоре, согласно которой в философском
смысле сознание не только едино и неделимо, но и одно. В фантастических
романах допускается, что разум, сознание может существовать и в
нечеловеческих биологических формах. Это предположение также исходит из
того, что сознание, возможно, - не только земной, но и космический феномен.
Что вы думаете об единственности (уникальности) либо множественности
феномена сознания во Вселенной? Если существует сознание в негуманоидных
формах, но при этом справедлив некий обобщенного вида антропный принцип, и
сознание есть космический феномен, то тем самым проблема контакта с
нечеловеческим (неземным) разумом уже предрешена; встретившись, два разума,
обитающих в одной Вселенной, безусловно, поймут друг друга. В универсальных
координатах сознания будут преодолены любые культурные различия. - Да, эта
проблема решена, но в одном простом смысле. Сознание, действительно,
уникально. Это нечто, существующее только в одном экземпляре; разумеется,
сознание в фундаментальном, онтологическом смысле, а не
эмпирически-психологическом. И вполне допустимо, что сознание может
реализовываться на разных субстратных носителях, чья нервная система не
обязательно организована по типу человеческой. И все глубокие философские
исследования всегда строились так, что не исходили из предположения о
какой-то конкретной природе субстрата сознания. - Но, может быть, все же
существуют некие глубинные антропологические предпосылки всех философских
исследований? - Об этом очень трудно судить. Надо соблюдать правило
физического мышления, которое не допускает введения аргументов, идущих от
догадок о внутреннем состоянии животного, растения, человека... Это
запрещено. Однако в философской абстракции ничто не запрещает того, что
сознание может реализовываться и на ином, непохожем на нас биологическом
субстрате. Но дело в том, что, если мы встречаемся с иносубстратным
сознанием, мы его вообще не можем отличить от самих себя в качестве
сознания. Это тоже сознание и то же самое сознание. И тогда как бы отпадает
вопрос об условиях понимания. Если мы понимаем другое сознание, оно
неотличимо от нас самих, если же не понимаем, то оно полностью непроницаемо,
"невидимо" для нас. Именно поэтому я сомневаюсь в том, что земляне
встречались с инопланетным разумом. И отсюда же следует возможность
уникальности человеческого сознания во Вселенной. Это тоже не исключено,
если принять во внимание к тому же ограниченность наших возможностей
суждения. Если мы поняли чужое сознание, то это мы сами... - Как, в этом
контексте, вы относитесь к сообщениям о контактах то ли со снежным
человеком, то ли с "зелеными человечками", то ли с "голубым гигантом" или
любыми другими инопланетянами? - Мне кажется, что все это сказки. Не в том
уничижительном смысле, когда говорят, что все это ненаучно, но в глубинном и
фундаментальном: это - проявление неотъемлемой от человека духовной
потребности в фольклоре, мифе, легенде.
лишь занимать личностную позицию. Меня, например, такого рода вещи не
интересуют. У меня нет потребности в такого рода сказках. Возможно, моя
потребность - какая-то другая сказка, но не эта. - Кто б рассказал эту
сказку... - О да! Мне мое философствование кажется весьма серьезным, а в
действительности это может оказаться потребностью в некоем "звуке",
"фольклорной звонкости бытия". А для кого-то "фольклорная звонкость бытия"
есть мечта о встрече со снежным человеком или контакт с летающими тарелками
и т.д. - Другой взгляд на проблему НЛО исходит из того, что она - следствие
неких системных эффектов, связанных с интенсивным развитием цивилизации,
общества, техники. Согласно этой точке зрения, происходит активация каких-то
"голографических" структур, - быть может, новыми системами коммуникаций,
космическими полетами, ядерной энергетикой и т.д., - что порождает
"голографические фантомы", которые опознаются нами в результате
взаимодействия с ними, такие, как инопланетяне, снежный человек и т.п. То
есть эти эффекты связаны не с активизацией архаичных или фольклорных пластов
психики, - как утверждал, например, К.Юнг, объясняя НЛО актуализацией
архетипов коллективного бессознательного, - а с научно-техническим
прогрессом и эволюцией социальных структур. - Это интересная гипотеза. И чем
больше будет такого рода гипотез, обсуждаемых демократически, без
маниакального навязывания их другим или, наоборот, маниакального их
разоблачения, тем плодотворнее итоги. В рамках жизни как игры,
благожелательного отношения друг к другу, люди должны иметь возможность
исполняться и в игре, и в том числе с такими большими "космическими"
концепциями. И если что-то потом коррелируется, т.е. если потом мы и само
"сумасшедшее объяснение" можем непрерывным путем получить и достичь большей
понятности эмпирических фактов, известных независимо от этой гипотезы, то
концепция пока неплоха. Хотя со временем она может смениться, естественно, и
какой-то другой. - Чтобы как-то завершить эту линию, задам еще один вопрос.
О чем, по-вашему мнению, говорит феномен резервных возможностей человека и
сознания? - Прежде всего об отсутствии предела. Сказать "резервные
возможности" - это то же самое, что ввести понятие нулевой точки, о которой,
как метафоре сознания, я говорил вначале, точки, "ухватываемой" лишь
негативным образом, через отрицание того, чем она не является. Держание
Маккарти Кормак
Корнев Павел
Круз Андрей
Майер Стефани
Андреев Николай
Андреев Николай