совершенно непонятно.
гносеологической (стр. 281). А гносеология, по Яковенко, есть кантовская
трансцендентальная философия, являющаяся "самосознанием философского
мышления вообще" (стр. 201).
Но, во-первых, трансцендентальных точек зрения не одна, а несколько: на нее
притязают Коген, Риккерт, имманентизм, расходящиеся между собою. Во-вторых -
и это, конечно, важнее - эта пресловутая трансцендентальная точка зрения
ничего трансцендентального в себе не заключает.
и т.п., исходит из культурного блага "науки". В науке окристаллизовались в
течение исторического развития теоретические ценности истины, и только
исходя из науки, сможем мы к ним подойти" (стр. 41). То же на странице 133
говорит Гессен.
формулирует так:
трансцендентальная философия могла начать свою работу ветряной мельницы,
чтобы "праздные гуляки интеллектуального мира" (выражение Бодлера) могли
начать свои трансцендентальные похождения. Факт науки, факт "культурного
блага" необходим трансцендентальным философам как своего рода трамплин,
оттолкнувшись от которого они взлетают "на воздух" и потом, паря в
безвоздушном пространстве, чувствуют себя философами не только
трансцендентальными, но и "научными", ибо очутились в пространстве благодаря
трамплину фактической науки.
что делают "в воздухе" Коген или Риккерт - это несомненно, но так же
несомненно и то, что философия, исходящая из факта, не может быть
трансцендентальной, ибо все, исходящее из факта, становится фактичным, т.е.
эмпиричным, всецело обусловленным условностью своего исходного пункта. Если
наука факт, то факт и искусство, факт и религия, факт и природа, факт и все,
что нами переживается. В качестве факта все это логически равноценно, и
философия, исходящая из факта IX симфонии Бетховена, не менее
"трансцендентальна", чем философия Когена.
т.е. немыслимая, и если создаются "трансцендентальные" философии, то только
потому, что ее творцы, окутав себя туманом слов, проделывают фокус.
Производя ряд заклинаний, они показывают, что все существующее не может быть
исходным пунктом философии. Чтобы не запачкаться, чтобы быть "чистыми"; им
нужно что-то другое. Внимание читателя отвлечено. Тогда они говорят: мы
исходим не из факта треугольника, а из идеи треугольника, regle du triangle
, т.е. из тех внутренних закономерностей, которые мыслятся в идее
треугольника. Фокус свершен. Все существующее, т.е. онтологическое,
разрежается и дереализируется до той степени, когда глазу простого смертного
оно кажется несуществующим. Это quasi несуществующее производит впечатление
истинной трансцендентальности. Этого достаточно. Получается "строго-научная"
трансцендентальная философия.
факта треугольника, а из идеи треугольника. Всмотритесь в эту фразу и вы
увидите ясно скачок. Что такое факт треугольника, из которого
трансцендентальная философия не исходит? Это есть наша человеческая,
фактическая идея треугольника, из которой она исходит! Факт треугольника дан
нам в виде нашей идеи треугольника. Спрашивается, из чего исходит
трансцендентальная философия: из той идеи треугольника, которая нами,
людьми, имеется, или из этой идеи треугольника, которая нами, людьми, не
имеется? Если первое - исходный пункт трансцендентальной философии не
трансцендентален. Если второе - мы отказываемся ее понимать. Мы не знаем, из
чего она исходит ее исходный пункт есть ens rationis , т.е. она ни из чего
не исходит.
самой и тогда философия может начаться в каком угодно пункте
действительности, или же мысль в каком угодно своем содержании неавтономна и
тогда исходного пункта у философии нет, ибо нет самой философии.
"научность" их философии, и кто еще недостаточно в этом убедился, тот пусть
прочтет следующие утверждения, встречающиеся непрерывно на страницах
"Логоса":
то, что "разрабатывая завещанное ей наследство творческой эпохи, она как бы
боится его последней глубины и тщательно избегает казаться робкой мыслью
своей тех откровений вечности, которыми светятся великие создания творческих
времен".
11).
себя, а тем самым и себя в непрерывную нить вековой традицииї мы охватываем
тем самым всю бесконечность мирового разума и проникаем в глубь
божественного Логоса" (стр. 16).
научны. Они полны чистейшей трансцендентной метафизики, и не простой
метафизики, а мистической.
ценности" (стр. 40), "культурное благо: наука, в которой в течение времен
окристаллизовываются теоретические истины" (стр. 40), вот обрывки тщательно
скрываемой метафизики Риккерта.
высказываемого говорит: "Гетеї не мудрствуя лукаво, действительно владел тем
последним синтезом жизни, к которому они (романтики) хотели прийти путем
разума".
"последним синтезом жизни" - но оказывается, что трансцендентальная
философия, очевидно, "строго-научным" путем проникая "в глубь Божественного
Логоса", знает об этом так же прекрасно, как само Провидение, и Гессен,
утверждающий абсолютную несказанность переживания, умеет, однако, свою
трансцендентально-научно-мистическую интуицию о Гете выразить с столь
категорической ясностью. В талантливой, но совсем не "трансцендентальной" и
не "научной" статье Степуна "Трагедия творчества" на стр. 173 говорится:
человеческих душах. Душой романтизма был безусловно Фридрих Шлегель". С этим
утверждением можно согласиться, можно и спорить. Но при чем тут "строго
научная точка зрения", при чем тут "трансцендентальная философия"?
утверждения на страницах "Логоса" встречаются в самом обильном количестве. И
если я привел наудачу несколько таких утверждений, то не для того, чтобы
обратить внимание на случайные обмолвки авторов "Логоса". Возьмите какое
угодно архитрансцендентальное и архинаучное исследование современного
философа, и философский анализ без труда вскроет и в исходном пункте и в
дальнейшем развитии гносеологических построений целые ряды самых
произвольных и догматических утверждений, и эти утверждения образуют
скудную, противоречивую, трусливо скрытую, неискреннюю и потому дурную
приват-метафизику каждого "трансцендентального" и каждого "научного"
философа. Нередко эта скрываемая приват-метафизика не заключает в себе
ничего положительного и вся исчерпывается ненавистью и скрытой злобой к
объектам метафизики открытой, искренней и откровенной.
участников "Логоса", зачарованных меоном "научной" философии, мы вправе
назвать мечтательными романтиками неосуществимой "научности".
разбору, я чувствовал, что за этим журналом стоит почти вся современная
немецкая философия, и потому все сказанное в этой статье, имея более
принципиальный смысл, чем простой критический анализ нового журнала, mutatis
mutandis относится к современным немецким властителямї маленьких дум.
С.Франка, посвященных разбору моей статьи о Логосе: раздраженность и
глубокое невнимание к моей мысли. Утеряв присущий ему объективизм, С.Франк
несомненно переходит границы, относя к совершенно неизвестному ему человеку
слова: "наивность", "огульность", "развязность", "ослепленность", "слабое
знакомство с западной философией". Культурная совесть Франка, по моим
предположениям, уже должна начать его мучить за несомненное нарушение правил
учтивости - и я, полагаясь на "это, могу обойти молчанием весь взволнованный
t?noj его статьи.
высказываю ряд идей, из которых, кажется, ни одна не попала в сферу внимания
моего критика. Точно боясь взглянуть, С.Франк проходит мимо решительно всего
положительного содержания моей статьи. Он бьет тревогу, может быть, что-то
верно почуяв, но весь его "отклик" - встревоженный призыв кого-то обратить
внимание на опасность, а не личное столкновение С.Франка с тем, что он
считает враждебным себе и культуре.
разбор моей статьи, а старается рядом эпитетов и периферических, случайных
Березин Федор
Лондон Джек
Максимов Альберт
Мурич Виктор
Корнев Павел
Херберт Фрэнк