вышли в путь по этой треклятой дороге, о которой слышали столько дурного.
Дорога, оказавшаяся, кстати, ровной и песчаной, бежала вдоль тянувшихся по
берегу моря огромных пустынных пляжей. Ни отеля, ни туриста, ни пляжного
зонтика. Интересно, долго ли так будет продолжаться - ведь это один из самых
великолепных пляжей, какие я только видел во всем мире, так что, если бы кто
построил здесь курорты, нажил бы состояние.
домиками, крытыми рифленым железом. При многих домиках был сад, обнесенный
оградой, с тщательно выметенными песчаными дорожками. Некоторые сады
окружали живые изгороди быстрорастущего кустарника; эти ограды вместе с
посаженными в них цветами придавали деревне яркий, радостный и ухоженный
вид. Во многих садах росли большие деревья личи - их блестящие зеленые
листья создавали густую тень; на каждом дереве висели оранжевые гроздья
деликатесных плодов. Конечно же там были и вездесущие кокосовые пальмы, с
листьями, шелестящими как шелка на ветру, и с крупными блестящими
зеленовато-желтыми орехами. Владелец этих деревьев забрался наверх и там
аккуратно срубил орехи с помощью мачете, чтобы мы могли утолить жажду
содержащейся внутри изысканной прохладной жидкостью. Когда мы осушили эти
"кубки", он взял каждый орех и отрезал от него кусок, которым можно было
действовать как ложкой; мы выскребли кокосовую мякоть, словно белое молочное
желе.
вероятнее всего пойманную их отцами, отправившимися на каноэ к рифу. У
некоторых корзины были полным-полны - целый фейерверк малиновых, голубых,
ярко-оранжевых, желтых и зеленых оттенков. Одна девчушка несла рыбину почти
с себя ростом. Это был серебристый "Длинный Том" - один из видов саргана, с
длинным ртом, похожим на клюв, торчащий как рог единорога. Были тут
различные виды и подвиды Scomberesocoldel - звучит как название
малагасийской деревни, а на самом деле это просто скумбрещуковые, или,
иначе, макрелещуковые. Эти рыбешки весьма попортили мне нервы, когда я с
ними столкнулся, занимаясь подводным плаванием близ острова Маврикий.
Представляете, оглянулся - и увидел себя в окружении стаи страшилищ по пяти
футов каждая, с огромными глазами и мордами, похожими на копья. Впрочем,
рыбы оказались абсолютно безвредными и просто плавали вокруг, спокойно
наблюдая за незваным гостем, охваченным самым печальным и мрачным
настроением.
дерево, примерно в три фута длиной. Эта рыба, возможно, одна из самых
курьезных во всем рыбьем племени. Первый раз я с ней столкнулся, когда
плавал в красивейшем заливе Тринкомали на Цейлоне (ныне Шри-Ланка). Там был
участок, огороженный сетями от акул, жаждущих знакомства с пловцами. Я себе
преспокойно плавал по периметру, любуясь морскими ежами, каждый с футбольный
мяч величиной и с шипами, похожими на нож гравера, когда позади меня вода от
чего-то всколыхнулась. Я оглянулся и оказался лицом к лицу с акулой-молотом
длиной в двенадцать футов, которая вынюхивала, как бы ей проникнуть за
заграждение и разобраться со мной. Столкнувшись с этой невероятной по
величине головой и пристрастным взглядом, я испытал колоссальный шок. Я,
конечно, знал, как эти акулы выглядят, но в натуре это оказалось таким
зловещим зрелищем, какое не под силу вообразить даже постановщику
голливудских фильмов ужасов. Я понимал, что за проволочным заграждением я в
полной безопасности, но был так напуган, что на всей скорости поплыл к
берегу. Причиной тревоги стал, разумеется, не только гротескный облик этого
существа, но и знание того факта, что акула-молот - страстная охотница до
человечьего мяса.
убеждаешься, что это одно из самых замечательных творений
изобретательницы-природы. Ее тело, по форме напоминающее торпеду,- рукоятка
"молота", а странная голова - его "головка". В каждую сторону "головки"
вделан глаз, а ниже - похожий на свод средневековой церкви дугообразный рот
с цинично опущенными уголками, примерно как у Соммерсета Моэма в старости.
голове. Оказалось, что сплющенная со спины и брюха форма головы обладает
наименьшим сопротивлением, когда акула преследует добычу. Акулы-молоты
питаются в основном кальмарами, невероятно быстрыми тварями, а один из видов
этой акулы включает в свое меню даже скатов, которые движутся еще быстрее,
чем кальмары. Кроме того, "крылья" головы акулы-молота имеют чрезвычайно
чувствительные обонятельные и электровосприимчивые органы, а расположение
глаз дает возможность превосходного бинокулярного зрения. Еще одна тонкость
заключается в том, что расположение глаз предохраняет акулу от щупалец
пойманного кальмара. В общем, эта голова, которой только сниматься в фильмах
ужасов, оказывается, обладает превосходным бинокулярным зрением, блестяще
действующими органами обоняния и может работать как радар. А что еще нужно
акуле?
Теперь она уже ничем не напоминала путь сообщения - скорее высохшее русло
реки, на которое вода нанесла огромные валуны размером с лохань и вымыла
вокруг них ямы, так что камень выглядел точно огромный шарик мороженого на
блюдечке. Нас швыряло из стороны в сторону, словно тряпичных кукол, и мои
бедра заныли с небывалой прежде силой. Хотя Фрэнк вел машину как настоящий
ас, увертываться от всех ухабов оказалось невозможным - вся дорога выглядела
будто после артобстрела, предшествующего наступлению неприятеля. На ней не
осталось живого места, где можно было бы отдохнуть от постоянных толчков,
тряски и колотушек.
По большей части они представляли собой два бревна, перекинутых с одной
стороны на другую, да несколько планок, кое-как прибитых поперек. И бревна и
планки были порядком изношены, а кое-где уже начали гнить. И когда машина
проезжала по ним, они издавали шум, ровно пластинки огромного деревянного
ксилофона. После того как машина переезжала мост, ее пассажиры должны были
выйти и приколотить планки на место, чтобы могла проехать следующая. О том,
чтобы въехать на такой мост двум машинам сразу, не могло быть и речи: это
означало бы неминуемую катастрофу.
что еще дешево отделались. Через некую широкую реку, темно-желтую, словно
львиная шкура, был перекинут импозантный на вид стальной мост. Но хотя фермы
моста и были сделаны из стали, поперек них лежали те же полуистлевшие
планки. Только я собрался дать Фрэнку наставления о том, что может
произойти, если ехать не строго вдоль стальных балок, как случилось именно
то, чего я опасался. Планки разъехались, и "тойота" накренилась, как пьяная.
Более того, стала прогибаться и сама стальная балка, и "тойота" опускалась
все ниже и ниже.
открыл дверцу. - Трус! -. бросил Фрэнк.
возразил я,- но я не поющий ковбой и имею скверную привычку цепляться за
жизнь сколь возможно долго.
сказал Фрэнк.- А как же я?
было относительно безопасно.
заскрипел и машина ушла еще глубже. Он открыл дверцу и вышел сам.
он.
фермы так проржавели, что создавалось впечатление, будто на самом деле они
сделаны из какого-то неведомого кружева. Были места, куда палец входил на
четверть дюйма. Трудность заключалась в том, что, если бы другая машина
рискнула въехать на мост для помощи, мост мог окончательно рухнуть и обе
машины, набитые ценнейшим оборудованием, полетели бы в реку с высоты
семьдесят футов. К счастью, вторая "тойота" и более легкие машины уже
выбрались на другой берег. Мы привязали к "тойоте" веревку и медленно, с
величайшей осторожностью выволокли машину на противоположный берег.
облегчение, когда переправлялись на пароме,- даже в том случае, когда
переправа задерживала движение. Паромы представляли собой скрепленные
понтоны времен второй мировой войны, похожие на гигантские каноэ; поверх них
были положены планки. Управлялась эта конструкция крепким паромщиком, ловко
орудовавшим бамбуковым шестом необыкновенной длины и толщины. Но въехать на
такой паром, равно как и съехать с него, было поистине подвигом. Паром
просто подходил к берегу или к причалу, и планки сходились под острыми
углами. Задача водителя - подогнать колеса так, чтобы въехать на планки и
съехать на берег. Паром тотчас же отходит назад и кружится в вальсе на бурой
воде. Если паром на противоположном берегу реки, звони в подвешенный на
пальму колокол; если таковой (как это часто и бывало) отсутствует, вся
надежда только на силу собственных легких. Сумеешь докричаться до паромщика
(который на противоположном берегу крутит шуры-муры с какой-нибудь
соблазнительной деревенской девчонкой), тогда твое счастье: паромщик
неохотно и с тоской во взоре двинется к вам.
греет солнце, медленно и плавно движется посудина, и единственный звук,
который долетает до твоих ушей,- плеск и свист бамбукового шеста в надежных
мускулистых руках паромщика, точно копье в руках охотника на мамонтов...
Порой промчится стая белых, как звезды, цапель, летящих строем на поиск
мест, богатых рыбой; иногда стрелой пролетит над рекой крошечный зимородок
Сертаков Виталий
Ларссон Стиг
Березин Федор
Роллинс Джеймс
Каменистый Артем
Соломатина Татьяна