себя Икаром: солнце припекает спину, а под вами расстилается, будто
географическая карта, многоцветный мир. И пусть всего метр-полтора отделяет
вас от этого гобелена, звуки приглушены так, как если бы вы парили в тихом
воздухе и за сотни метров слышали проявление жизни в игрушечных фермах и
селениях под горой. Расфранченная рыба-попугай с хрустом крошит клювом
коралл; негодующе кряхтит, скрипит, пищит какая-нибудь из сотен других рыб,
обороняя свою территорию от интервента; шелестит колеблемый течением песок,
где-то шуршат тысячи кринолинов на модницах. И еще многие другие звуки
возносятся к вам с морского дна.
обломками коралла, которые обросли зеленью и стали обителью миллионов мелких
тварей. Между этими следами деятельности штормов и ураганов чернели на песке
полчища здоровенных морских ежей с непрерывно колышащимися, точно компасная
стрелка, длинными тонкими иглами. Коснитесь ежа, и плавно качающиеся иглы
вдруг начнут неистово метаться с нарастающей скоростью, словно обезумевшие
вязальные спицы. Иглы чрезвычайно острые и чрезвычайно хрупкие: вонзится в
вас - тут же обломится, окрасив место укола, как будто вам впрыснули каплю
туши. Черными иглы кажутся только на первый взгляд, в лучах солнца они
ярко-синие с зеленым основанием. К счастью, интенсивная окраска этого вида
морских ежей делает их достаточно приметными. Отдельные экземпляры забились
в трещины или под коралловые выступы, но большинство лежало, растопырив
иглы, группами или поодиночке на грунте, где они сразу бросались в глаза.
представляющих, однако, другой вид. Очень крупные, длиной до сорока
сантиметров,, в желтовато-зеленую крапинку, они к тому же были потучнев
своих черных сородичей, достигая в диаметре десяти и более сантиметров, и не
такие бородавчатые. Я нырнул за одной из этих трудно различимых и мало
привлекательных тварей. На пути к поверхности она сперва, как водится,
исторгла струю воды, а затем,, поскольку я продолжал крепко держать ее,
выпустила свой клейкий каучук.
средство защиты улитки принимало вид густой и липкой белой струи; под водой
оно выглядело совсем иначе и даже красиво. Я увидел около полусотни
раздельных нитей длиной около двадцати сантиметров и толщиной с вермишель.
Один конец соединялся с улиткой,: а другой развернулся так,, что вместе нити
образовали как бы изящный белый фонтан. Могут ли эти нити острекать или
парализовать мелких рыбешек - не знаю. На моей коже от них не оставалось
никаких следов, я и не испытывал неприятных ощущений, однако букет липких
веточек явно был для врагов улитки опаснее, чем мне показалось сперва.
волшебству, возникла многочисленная стая диковинных рыб длиной с метр. Их
было не меньше пятидесяти, но нейтральная сероватая окраска делала их почти
незримыми. Рот и хвост вытянуты в длинный шип, сразу и не отличишь один от
другого. Решить загадку помогли настороженно устремленные на меня круглые,
чуть глуповатые глаза. Судя по всему, рыбы перед нашей встречей усердно
потрудились и совершенно выбились из сил. Теперь они стояли неподвижно рылом
к течению и о чем-то размышляли. Это были очень организованные рыбы, они
соблюдали правильный строй не хуже вымуштрованных, хотя и несколько
утомленных солдат. Интересно было видеть, как строго они выдерживали
дистанцию, точно рекруты на плацу. Одно и то же расстояние отделяло каждую
рыбу от ее соседок впереди, сзади, по бокам, сверху и снизу. Мое внезапное
появление вызвало в их рядах изрядное замешательство, как если бы кто-то
вдруг зашагал не в ногу на военном параде, и они в смятении удалились.
Отойдя от меня подальше, восстановили правильный строй, развернулись рылом к
течению и снова погрузились в транс.
золотыми солнечными полосами, на которые, в силу некоего оптического
колдовства, были нанизаны трепещущие золотистые кольца. Неожиданно впереди
возникло расплывчатое пятно, оказавшееся камнем длиной около трех метров и
шириной в метр, формой напоминающим купол собора св. Павла в Лондоне. Вблизи
я рассмотрел, что он сплошь инкрустирован розовыми, белыми и зеленоватыми
кораллами, а макушку венчали, словно цветы на исполинском разноцветном
капоре, четыре большущие бледно-бронзовые актинии.
чтобы меня не отнесло слабым течением, предварительно удостоверившись, что
на выступе, под ним или внутри него не притаилась никакая гадость. Это была
отнюдь не лишняя предосторожность, в чем я убедился, как только сфокусировал
глаза: в обросшей кораллами и водорослями выемке в каких-нибудь тридцати
сантиметрах от моей руки притаилась крупная, изумительно окрашенная скорпена
- она же крылатка. Заденьте нечаянно спинной плавник, и рыба вонзит в вас
колючки, которые причинят резкую боль; ее яд способен даже убить человека.
Эта крылатка была немногим меньше двадцати сантиметров в длину. Притупленное
рыло с тяжелой нижней челюстью; огромные красные глаза; преобладающая
расцветка тела - розовая и оранжевая, с черными полосами и крапинами.
Грудные плавники сильно вытянуты, как будто из-под жабр выросли две розовые
руки с удлиненными пальцами; вдоль спины - череда покрытых смертоносной
слизью красных лучей. Такое яркое обличье придавало рыбе сходство с
переливающимся на свету драгоценным камнем, - когда я ее увидел, а это
случилось лишь после того, как она шевельнулась, настолько ее пестрый наряд
сливался с фоном. Убедившись, что обнаружена, крылатка плавно взмахнула
развевающимися плавниками и не спеша ушла вниз, огибая камень. При всей
красоте этой рыбы я был только рад избавиться от ее соседства.
ярко-оранжевые, с широкими белоснежными полосами рыбки длиной семь-восемь
сантиметров. Амфиприоны состоят в симбиотических отношениях с актиниями. Для
амфиприонов актиния и обитель, и грозная крепость, где они прячутся в минуту
опасности, так как стрекательный аппарат щупальцев актинии убивает других
рыб. А в обмен на защиту амфиприоны потчуют актинию крошками от своего
корма. Как и почему возникло это любопытное сотрудничество, никому не
ведомо. Вряд ли можно приписать актинии блестящий интеллект, и нам остается
лишь гадать, каким образом она узнала о полезности амфиприона и постановила
не стрекать его.
величиной с кокосовый орех; только и видно, что зубчатую кромку раковин да
выступающие края мантии, как будто моллюски улыбаются вам толстыми
переливчато-зелеными и синими губами. Это были родичи знаменитой гигантской
тридакны, обитающей на самом рифе, где она достигает метра в поперечнике при
весе до ста килограммов. Сколько жутких историй написано про незадачливых
ныряльщиков, погибших в пучине, потому что нога их нечаянно попадала в
просвет между створками тридакны, которая тотчас смыкалась словно капкан
(как это делают все двустворчатые в минуту опасности). Правда, достоверные
случаи вроде бы нигде не зафиксированы; но в принципе такая возможность не
исключена, ибо тридакна и впрямь способна зажать ногу ныряльщика, и, если у
него не найдется ножа, чтобы разрезать мощные мускулы, выполняющие
одновременно роль шарнира и замка, раздвинуть створки будет так же
невозможно, как отворить крепостные ворота.
мантии заполнены крохотными одноклеточными водорослями с красивым названием
зооксантеллы, которые питаются за счет фильтруемого моллюском корма, а в
обмен делятся с тридакной кислородом. Платить за хлеб свой насущный воздухом
- наверно, многие из нас пошли бы на такую сделку...
не грозит встреча со скорпеной, и оказался свидетелем еще одного случая
симбиотических отношений. В моем поле зрения очутилась стайка пестрых
рыбешек - один кузовок и два хирурга. Кузовок длиной каких-нибудь
семь-восемь сантиметров поразил меня не столько ярко-оранжевой в черную
крапинку расцветкой, сколько причудливой формой тела - что-то вроде
квадратной костяной коробки с отверстиями, из которых торчат плавники, анус,
рот и глаза. Хвостовой плавник кузовка работает наподобие винта подвесного
мотора, и сочетание такого способа передвижения с выпученными, словно вечно
удивленными глазами, квадратным телом и пестрым убранством делает кузовка
одним из самых курьезных обитателей кораллового рифа.
диск; рот на крутолобой голове выступает наподобие поросячьего рыла. Хирурги
получили свое название от расположенных на хвостовом стебле двух острых, как
скальпель, ножевидных шипов. Это грозное оружие может убираться в выемку на
теле, словно лезвия перочинного ножа.
в том, что с ними происходило. Хирурги застыли возле камня, словно в трансе;
кузовик, похожий на необычную оранжевую лодку, медленно петлял, время от
времени останавливаясь; а между ними сновали три маленьких юрких бычка,
расписанных лазурными и небесно-голубыми пятнами. Исполняя роль
чистильщиков, они прилежно обслуживали своих клиентов - подскочат вплотную,
снимут ртом паразита с кожи и отступят, как бы для того, чтобы полюбоваться
результатами своего труда. Ни дать, ни взять дамские парикмахеры, творящие
новую прическу. Позже на главном рифе я не раз наблюдал, как рыбы ждут своей
очереди у парикмахерской, где маленькие голубые мастера лихорадочно
трудились, чтобы всех обслужить.
так и закрепилось ласковое прозвище "Св. Павел", был облеплен крохотными
актиниями, акропорами, спирографисами, креветками, крабами и полчищами
прочих тварей), я незаметно для себя час с лишним проплавал на одном месте,
да и то не все успел рассмотреть. На одном только этом камне собралось такое
множество органических форм, что любому натуралисту не хватило бы и десятка
жизней, чтобы для начала сориентироваться в них. Неторопливо возвращаясь к
берегу, где меня ожидал завтрак, я спрашивал себя, как же тогда выглядит
собственно риф. Ответ последовал вскоре. Впечатление было потрясающее.
нами будет приходить лодка с лодочником, чтобы мы без ущерба для прочих дел
могли проводить час-другой на рифе. Через два дня, протарахтев по
Перумов Ник
Махров Алексей
Корнев Павел
Ковальчук Вера
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия