там его легко увидеть и снять. Тем не менее мистер Батчер, начальник
Управления, видимо, был настроен оптимистично, ибо он передал нас на
попечение мисс Айры Уотсон, которая занималась лирохвостами и отчетливо
знала район их обитания. Айра заказала для нас номер в небольшой гостинице
на окраине заповедника, и в одно ясное прохладное утро мы отправились в
путь, захватив с собой все снаряжение. Но к тому времени, когда мы прибыли в
гостиницу и разобрали вещи, весь мир окутался серым туманом и изморозью, а
температура явно упала намного ниже нуля. Мы взвалили аппаратуру на плечи и,
дрожа от холода, без большой охоты последовали за Айрой в лес на поиски
лирохвостов.
шали из шелушащейся коры, а между ними были вкраплены мощные, приземистые
древовидные папоротники; их длинные листья пышным зеленым фонтаном
вздымались над волосатыми коричневыми стволами. В лесу было сумрачно от
тумана, каждый звук отдавался гулко, как в пустом соборе. По извилистой
тропе Айра вывела нас на широкую просеку, заросшую папоротниками и
кустарником. Мы нашли подходящую полянку, сложили на землю снаряжение и
отправились разыскивать лирохвостов.
бесцветны, вроде самки фазана. Вся их прелесть заключена в хвосте, в двух
очень длинных, изящно изогнутых перьях, очертаниями напоминающих старинную
лиру. Эта иллюзия тем сильнее, что пространство между лировидными перьями
заполнено ажурным узором из тончайших белых перьев, похожих на струны. Когда
подходит начало брачного сезона, самцы выбирают себе в лесу участки, которые
превращают в "танцевальные залы". Своими сильными ногами они расчищают
площадку, причем опавшие листья собирают в кучу в центре, так что получается
своего рода эстрада. Затем начинаются брачные игры, и я затрудняюсь назвать
более захватывающее зрелище. Хвост и пение - вот два средства, с помощью
которых самец старается соблазнить всех дам в округе, и, возможно, они и
устояли бы против хвоста, но против такого пения, по-моему, устоять
невозможно. Лирохвост - подлинный мастер подражания, и он включает в свой
репертуар песни других птиц, да и не только песни, а все звуки, которые ему
придутся по душе. Казалось бы, должна получиться какофония, но на самом деле
выходит нечто совершенно восхитительное.
- помет и борозды от когтей на подстилке; это нас ободряло. Затем нам
попалась и "танцевальная площадка". Меня поразили ее размеры - она была
около двух с половиной метров в поперечнике, а высота "эстрады" посередине
составляла приблизительно восемьдесят сантиметров.
старых и самых ручных. Я на него особенно рассчитывала, его намного легче
снимать, чем других.
дошли до лощины, где древовидные папоротники росли в окружении огромных
валунов, облаченных в зеленые шубы из меха. По дну лощины, журча, бежал
ручеек с крохотными белыми пляжами в излучинах. И вот тут-то, идя вдоль
ручья, мы увидели первого лирохвоста. Айра, возглавлявшая нашу колонну,
вдруг остановилась и подняла вверх руку. Мы тихонько подошли к ней, и она
показала на малюсенький пляж метрах в пятнадцати от нас. Там на песке, чуть
наклонив голову набок, стоял лирохвост и смотрел на нас большими, блестящими
темными глазами; его огромный хвост был подобен пышному кружевному жабо.
Наконец лирохвост решил, что мы вполне безобидны, покинул пляжик и грациозно
зашагал между толстыми стволами древовидных папоротников, то и дело
останавливаясь, чтобы энергично поскрести подстилку своими мощными ногами.
Мы было последовали за ним в надежде, что он свернет и выйдет на просеку,
так как в лощине было слишком темно для съемки, но он весь ушел в добывание
пищи и продолжал углубляться в чащу. Впрочем, уже то, что мы все-таки
увидели лирохвоста, нас чрезвычайно воодушевило, и мы вернулись на просеку в
приподнятом настроении. Согревшись горячим кофе, мы разделились и начали
обследовать опушку леса вдоль просеки.
жителями явились для нас полным сюрпризом. Первыми нам попались три дородных
птенца кукабурры - три "смешливых дурака", как называют в Австралии этих
гигантских зимородков. Тройка сидела в ряд на ветке, красуясь
шоколадно-серым оперением с нарядными синими заплатами крыльев. Полоска
черных перьев на голове образовала как бы полумаску, придавая птенцам
неожиданное сходство с тройкой толстых мальчишек, играющих в бандитов. К
нашему удивлению, зимородки, завидев нас, издали резкий стрекочущий клич,
слетели вниз и сели прямо перед нами, после чего запрыгали взад-вперед и
принялись сипло кричать, взмахивая крыльями и просительно разевая свои
широкие клювы. Айра, лучше нас знавшая обычаи Шервудского Леса, преспокойно
извлекла из кармана большой кусок сыра, и мы стали потчевать крикунов этим
несколько неожиданным лакомством. Наконец, набив себе животы сыром,
зимородки тяжело взлетели на сук и опять устроили засаду, подстерегая новые
жертвы.
стоял перед кустами, соображая, в какую сторону лучше направиться, чтобы
найти лирохвостов, как вдруг тихонько хрустнули ветки и появился толстый
серый зверь ростом с крупного бульдога. Я сразу узнал вомбата. В прошлом
(когда я работал в зоопарке Уипснейд) у меня был как-то длительный и пылкий
роман с очаровательным представителем этого вида, и с тех пор я к ним
неравнодушен. На первый взгляд вомбат напоминает коалу, но у него гораздо
более плотное сложение, и он больше смахивает на медведя, так как
приспособлен к наземному образу жизни. У него сильные, короткие, слегка
искривленные ноги, и косолапит он совсем по-медвежьи; зато голова больше
похожа на голову коалы - круглые глаза-пуговки, овальная плюшевая заплатка
носа и бахромка по краям ушей.
видом громко чихнул. Потом встряхнулся и, уныло волоча ноги, зашагал прямо
на меня - этакий игрушечный мишка, который знает, что дети его разлюбили.
Совершенно убитый, ничего не видя перед собой, он продолжал приближаться ко
мне, явно поглощенный какими-то очень мрачными мыслями. Я стоял абсолютно
тихо, и вомбат только тогда заметил меня, когда его отделяли от моих ног
каких-нибудь два-три метра. К моему удивлению, он не бросился наутек, даже
не убавил шаг, а подошел ко мне и с легким интересом во взоре принялся
осматривать мои брюки и ботинки. Еще раз чихнул, потом горько вздохнул и,
бесцеремонно оттолкнув меня, побрел дальше по тропе. Я пошел за ним, но
вомбат вскоре свернул в лес, и я его потерял.
уже лет десять пользуется славой патриарха здешнего леса. Он часто
показывается днем - для ночного животного это необычно - и относится ко всем
посетителям так же равнодушно, как отнесся ко мне. Очевидно, раз и навсегда
решил, что если этим нескладным двуногим нравится бродить по его лесу в
поисках каких-то горластых птиц - пусть себе бродят, лишь бы его не трогали.
на участках, пригодных для съемки, однако нам не повезло. Птиц было много,
но все они таились в лесном сумраке. Мы вернулись в гостиницу, хмурые,
иззябшие и голодные.
отправились в лес, окрыленные надеждой. Правда, Айра несколько обескуражила
нас: по ее словам, в воскресенье заповедник привлекает особенно много
посетителей, поэтому птицы могут оказаться пугливее, чем обычно. Она
продолжала настаивать, что самое правильное - ориентироваться на старину
Спотти, и мы пошли к лучшей из его "танцевальных площадок", которую нам
удалось найти на лесной поляне среди невысоких, по пояс, кустов. Условия для
съемки здесь были отменные, теперь все дело было за Спотти. Казалось, наша
кампания кончится успешно - не успели мы расположиться по соседству с
поляной, как явился долгожданный Спотти. Однако он ничего не стал исполнять,
а, постояв неподвижно несколько минут с отсутствующим видом, опять скрылся в
лесу. Так повторялось шесть раз; шесть раз мы хватали аппаратуру и делали
стройку, словно терьер перед крысиной норой, но все напрасно. На седьмой раз
Спотти подошел к нам и милостиво поклевал немного сыра, но стоило нам
заикнуться, что, мол, теперь не худо бы и исполнить что-нибудь, как он
величаво удалился.
пожилые дамы, молодые пары и отряды бойскаутов; всех их привлекла в лес
надежда увидеть танцы лирохвостов. Как чудесно, говорил я себе, что есть
такой заповедник, куда столько горожан могут приходить на пикник и с
расстояния в несколько метров наблюдать одно из самых удивительных
представлений в мире пернатых. А люди все шли и шли, неся свертки с
бутербродами и дешевенькие фотоаппараты, и все желали нам доброго утра и
справлялись, где сегодня танцуют птицы. Мы не без желчи отвечали, что сами
хотели бы это знать.
и из леса выскочил пожилой священник в потрепанной панаме, который прижимал
к себе сумку, набитую провизией. Заметив нас, он остановился, поправил
модные очки, мягко улыбнулся и приблизился вкрадчивой походкой, чтобы
рассмотреть извивающиеся провода, звукозаписывающую аппаратуру и кинокамеры,
которые холодно поблескивали на своих треногах, словно марсианские чудовища.
свои слова энергичным жестом.- Полчища... В жизни не видел так много
лирохвостов. Вы бы туда пошли... вон туда.
Джим глубоко вздохнул.
руками сверну ему шею,- объявил он. И добавил: - Это относится и к
священникам тоже.
Николаев Андрей
Махров Алексей
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Шилова Юлия